Чингиз Абдуллаев - Отравитель
– А жильцы проходили без регистрации?
– Конечно. У кого есть ключ или кто живет в нашем доме, могут проходить без особого разрешения и без регистрации.
– И сколько квартир в вашем доме?
– В доме много. В нашем подъезде тридцать шесть. И всех, кто приходит, мы знаем в лицо.
– У вас все постоянные жильцы или есть квартиры, которые сдаются внаем?
– Четыре квартиры сдаются, в том числе и та, в которой нашли убитым вашего бизнесмена, – сообщил Павел.
– Давно?
– В две недавно въехали новые жильцы, а две заняты уже второй год.
– Вы долго будете допрашивать этого охранника? – не выдержал Муса Халил.
– Столько, сколько нужно, – отрезал Дронго, – у меня еще три вопроса. Когда погибший вошел сюда вместе со своим телохранителем, рядом с вами кто-то был в тот день?
– Нет, не был.
– Господин Ашрафи поднялся наверх, а когда примерно пришла его домработница?
– Часа через полтора или два. С точностью до минуты не могу сказать, но достаточно быстро.
– Что было потом?
– Она долго стучал. Потом спустилась вниз. Я звонил туда, никто не отвечал. Тогда решили позвонить в офис. Но там сказали, что господин Ашрафи уехал домой, и ничего не знали. Она поднялась снова наверх и опять звонила и стучала. Я тоже несколько раз позвонил. Когда никто не ответил, решил вызвать милицию. У нас такой порядок. Потом меня ругали, говорили, что нужно было еще раз в офис позвонить, но у нас инструкция такая. Нужно сразу вызывать милицию. И я им позвонил. А уже потом всем остальным. Нам приказали только так поступать.
– У вас есть еще вопросы к этому человеку? – снова вмешался Муса Халил.
– Больше нет, спасибо. Вот мой паспорт. Можете меня зарегистрировать и пропустить.
Они вошли в кабину лифта все трое.
– Не нужно было так долго разговаривать с этим охранником, – недовольно заметил адвокат, – он не очень умный и сообразительный человек.
– Почему вы так решили?
– Он вел себя как последний кретин, – сказал по-английски Муса Халил, – вместо того чтобы сразу найти нас или позвонить Тауфику Шукри, он начал звонить в милицию. Подняли такой шум, приехали журналисты, во всех газетах написали о смерти Вилаята Ашрафи. Все можно было сделать иначе. Он очень глупый человек.
– Если бы был очень умный, стал бы адвокатом, как вы, – пошутил Дронго.
– Что вы хотите сказать? – мрачно осведомился Муса Халил.
– Ничего. Просто мне не нравятся ваши постоянные упреки, ваши придирки. Вы не замечаете, как глупо и грубо себя ведете. Постарайтесь успокоиться и не мешать мне.
– Пока я не понимаю, как вы собираетесь искать убийцу, – недовольно заметил адвокат. – Все эти никому не нужные расспросы и разговоры. Я думал, что вы сразу приедете сюда, чтобы осмотреть квартиру.
– Разве там не работали следователи и ваш частный детектив? – спросил Дронго. – Неужели вы думаете, что они не заметили бы следов, которые там остались? И насколько я сумел понять, вы тоже были там неоднократно. А я вполне доверяю вашему профессионализму.
Покинув кабину лифта, они подошли к дверям квартиры. Тауфик Шукри достал ключи, открыл дверь. Квартира была большая. Шесть комнат, гостиная, три спальные, две ванные комнаты, почти триста метров общей площади. Они вошли в гостиную, телохранитель показал на диван.
– Он был здесь, – мрачно пояснил Тауфик Шукри. – Они даже думали, что у него случился сердечный приступ.
Дронго подошел к дивану. Он ничего не трогал, ни к чему не прикасался. Затем вернулся к входной двери. Прошел по всем комнатам, посмотрел кухню, ванные комнаты, кабинет.
– Вы ничего здесь не трогали? – уточнил он.
– Ничего, – ответил Муса Халил, – но здесь сначала неделю работали сотрудники прокуратуры и ФСБ, а потом еще целую неделю трудился голландский специалист.
– Вот видите, – сказал Дронго, – даже если бы здесь оказались хоть какие-то следы, они бы их давно нашли. Нужно думать, как могли отравить вашего вице-президента и где это произошло. А не пытаться придираться ко мне по любому поводу.
– Я не придираюсь, – возразил адвокат, – только не понимаю ваших методов. Хотя, наверное, вы правы. Действуйте как считаете нужным.
Дронго еще раз прошел по комнатам. Затем, поблагодарив обоих сопровождающих, вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь. Посмотрел на нее. Наклонился и осмотрел дверную ручку. Если бы здесь появился незнакомый человек, то его появление зафиксировали бы камеры, установленные над входом в квартиру. Он вызвал кабину лифта, вошел в нее, нажав кнопку первого этажа. Кабина пошла вниз. Дронго повернулся, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Похоже, здесь ничего найти невозможно. Он обязан доверять профессионализму людей, которые здесь работали. Тогда где ему искать? И каким образом отравили молодого Ашрафи. Кажется, Надир-шах Ашрафи был из кызылбашского племени ашрафи. Может, они верили в мистику?
Тогда нужно поверить в мистику и ему. Нет, это примитивно и глупо. У каждого преступления должен быть свой четкий мотив, свой метод убийства и свой исполнитель, который не мог раствориться или исчезнуть. Но Изумрудов не стал бы ничего говорить, если бы наверняка не знал, что неизвестный отравитель не связан с криминальным миром. «Черт возьми, ему подсказали, а он не хочет воспользоваться этой подсказкой. Нельзя быть таким снобом», – подумал Дронго.
Вернувшись домой, он позвонил своему другу и напарнику Эдгару Вейдеманису, с которым работал уже много лет.
– Ты вернулся в Москву? – удивился Эдгар. – А думал, что ты полетишь еще и в Рим. Или у тебя появились срочные дела?
– Если ты приедешь ко мне, то я тебе все расскажу. Учти, что мне понадобится твоя помощь. И найди срочно Леонида Кружкова.
Эти двое помогали ему во всех его расследованиях. Через час Вейдеманис уже сидел в квартире Дронго и слушал его подробный рассказ. Когда Дронго закончил, Эдгар невесело усмехнулся:
– Все, как обычно. Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю, что. В последние годы у тебя часто возникают похожие ситуации. Мы не только будем искать неизвестного убийцу, но мы даже не представляем себе, как было совершено убийство.
– Значит, будем размышлять и искать. Если неизвестный «отравитель» сумел придумать такое интересное преступление, то мы обязаны хотя бы понять, каким образом он его совершил. Поэтому мне нужно чтобы завтра утром ты проверил все квартиры в этом доме. Все, которые недавно купили, и всех жильцов, которые там могли снимать квартиру. Ты понимаешь, в чем здесь дело? Жильцы могут проходить без регистрации. Поэтому мне важно узнать, кто живет в этом доме.
– Думаешь, что это был кто-то из его соседей?
– Не знаю. Но каким образом его отравили? Предположить, что там мог появиться неизвестный, невозможно. Даже сосед не мог бы подойти к его входной двери и не попасть в объектив камеры. Тогда каким образом отравили этого бизнесмена? И самое главное – кто? Проверь всех, мне важно знать, есть ли среди жильцов люди, имеющие отношение к химическим институтам или занимающиеся сходными проблемами.
– Почему ты уверен, что это не обычные криминальные разборки? А если Изумрудов сказал тебе неправду?
– Бандиты действовали бы иначе. Им не нужно было скрываться.
– Похоже, ты прав, – согласился Вейдеманис.
– И еще наведи справки насчет трех женщин. Две журналистки. Наталья Кравченко и Рита Эткинс, а еще Лаура Манкузо, очевидно содержательница публичного дома. Или менеджер в этом малопочтенном заведении.
– У тебя стали появляться странные связи, – меланхолично заметил Эдгар.
Уже после его ухода Дронго позвонил по номеру, переданному ему Тауфиком Шукри.
– Добрый вечер, – поздоровался он, услышав женский голос, – мне нужна Лаура.
– Кто ее спрашивает?
– Это ее знакомый.
– Ее сейчас нет, – сразу ответила женщина.
– Скажите, что это друг Вилаята Ашрафи.
– Как вы сказали?
– Арабский бизнесмен Вилаят Ашрафи. Он дал мне этот номер телефона еще в прошлом году.
– Подождите у телефона, – предложила незнакомка.
Через полминуты снова раздался ее голос.
– Госпожа Лаура Манкузо сейчас подойдет, – сообщила она.
И действительно почти сразу раздался низкий, почти мужской, хриплый голос:
– Добрый вечер. Кто со мной говорит?
– Это близкий знакомый господина Вилаята Ашрафи, – повторил Дронго, – он дал мне номер вашего телефона еще в прошлом году. Когда мы были вместе с его телохранителем.
– Как вас зовут?
– Меня обычно называют Дронго.
– Извините, господин Дронго, но мы не можем принять вас без рекомендации. У нас строгие правила. Вы наверно знаете, что господин Ашрафи погиб три месяца назад и не сможет подтвердить вашу благонадежность. Простите, что я говорю об этом, но таковы наши правила.
– Согласен, – весело сказал Дронго, – поэтому сделаем иначе. Я приеду не один, а со своим живым рекомендательным письмом, с человеком, которого вы лично знаете. Такой вариант вас устроит?
