Чингиз Абдуллаев - Отравитель
– Нет. Он вообще не курил. У нас не было в машине сигарет.
– Что было потом?
– Мы подъехали к дому, нам открыли ворота. Мы въехали во двор. Я вышел вместе с ним, вошли в подъезд. Обычно он меня отпускал уже внизу, ведь в холле всегда сидел дежурный охранник. А в квартире была установлена аппаратура, которая, как это правильно, замечала, нет, правильно сказать фиксировала всех, кто там появлялся. И у дежурного тоже была своя камера наблюдения на этаже. Кроме того, он записывал всех, кто входит в дом. Поэтому я обычно с хозяином не поднимался. Он меня отпустил, вошел в кабину лифта, поднялся к себе. Я стоял около дежурного и все видел. Господин Вилаят Ашрафи открыл двери своим ключом и вошел в квартиру. После чего я уехал. Через два часа мне позвонили и сообщили, что мой хозяин умер еще два часа назад и там работают сотрудники милиции. Я сразу поехал туда.
– А где был ваш водитель?
– Он тоже туда приехал. И очень переживал. Но нас не пустили в квартиру. Никого из нас не пустили. А через два дня арестовали Голованова. Следователь считает, что наш водитель сумел каким-то образом отравить хозяина. Но я в это не верю.
– У них были основания?
– Они нашли в салоне автомобиля какой-то порошок. И поэтому арестовали Голованова.
– Какой порошок?
– Не знаю.
Дронго взглянул на адвоката.
– Мы тоже не знаем, – пожал плечами Муса Халил, – они говорят, что это тайна следствия, и ничего нам не сообщают.
– Почему вы сразу не сказали об этом?
– О чем мне нужно было вам говорить, если это только одни слухи. Об этом сказала супруга Голованова, с которой общался Тауфик Шукри. Но ничего точнее мы не знаем. Машину нам вернули, мы там ничего не нашли.
Глава шестая
– Позовите Крастуева, – предложил Дронго, обращаясь к телохранителю. Тот кивнул, быстро поднимаясь и выходя из кабинета.
– Я начинаю жалеть, что взялся за это расследование, – нахмурился Дронго. – Почему вы ничего не сказали мне про этот белый порошок? Он принимал наркотики?
– Как вы смеете такое говорить? – всплеснул руками от возмущения Муса Халил. – Господин Вилаят Ашрафи никогда в жизни не принимал наркотиков. Он представитель такой известной семьи. Вы даже не смеете об этом думать.
– Я не сказал, что он принимал наркотики. Я только спросил, почему вы ничего не сообщили мне об этом непонятном порошке.
– Мы ничего точно не знаем. Это одни слухи. Следователь нам ничего не сообщил. И наш специалист из Голландии тоже ничего не нашел. Мы тщательно проверили машину.
– А насчет его увлечений тоже слухи?
– Какие увлечения? – быстро ответил адвокат. – Каждый любит по-своему. Кто-то любит молодых, кто-то пожилых, кто-то мальчиков, кто-то вообще никого не любит. Я думал, что вы современный человек. Господин Вилаят Ашрафи был достаточно богат, чтобы позволить себе жить так, как хотел.
– У вас на все есть отговорки.
– Меня вообще удивляет ваше непонятное расследование, – не выдержал Муса Халил, – вместо того чтобы сразу начать опрашивать сотрудников офиса и осмотреть место происшествия, вы занимаетесь непонятно какими делами. Извините меня, но я до сих пор не понимаю, зачем вы летали в Прагу. И какое это имеет отношение к расследованию убийства.
– У каждого свои методы, дорогой коллега, – усмехнулся Дронго, – мы ведь с вами юристы и знаем, что путь к истине бывает достаточно тернистым.
В кабинет вошел грузный мужчина лет пятидесяти пяти. Ухоженные седые волосы, заметный живот, мясистые щеки, крупные характерные азиатские черты лица. Это был Николай Крастуев. Он энергично пожал руку Дронго. Присел на стул.
– Мне сообщили о вашем приезде, но я не хотел вам мешать, – сказал Крастуев.
– Вы из Калмыкии? – уточнил Дронго.
– Нет. Из Кисловодска. Я родился уже там. Но моя семья переехала туда после войны из Бурятии. Отец был строителем. А почему вы спрашиваете?
– Мне сказали, что вы с Северного Кавказа.
– Правильно сказали, – улыбнулся Крастуев, – но я приехал в Москву еще в семнадцатилетнем возрасте, когда поступал в институт. И с тех пор живу здесь и считаю себе москвичом. Уже почти сорок лет. Так что я теперь бурят – кисловодского разлива с московской пропиской.
– И давно вы работаете в этой компании?
– Я пошел по стопам отца. Тоже стал строителем. И сын у меня строитель, – сообщил Крастуев. – Я работаю в этой отрасли всю свою жизнь. Последнее место работы в московском управлении, был заместителем начальника. Но переманили сюда. Большая зарплата, хорошие переспективы, а взятки я никогда брать не умел. Поэтому в должности чиновника чувствовал себя не очень уютно. Я строитель, а не чиновник. А здесь живая и очень интересная работа. Если бы не эта трагедия с Вилаятом.
– Давайте об этом. У него были враги?
– Нет, конечно нет. Откуда у него могли взяться враги? Даже не было конкурентов. Мы ведь работаем вместе с российской компанией «ЛУКОЙЛ», а там своя служба безопасности. Если бы они почувствовали хоть какую-то опасность, они бы нам сообщили. Он был нормальный, общительный, веселый человек. Жаль, что так получилось.
– Кто мог быть заинтересован в его смерти?
– Не знаю. Меня все время об этом спрашивают. И я сам об этом думаю. Никто не мог решиться на такое. Может, он просто отравился. Я не понимаю, что там произошло. До сих пор не понимаю. И наш водитель не виноват. Я в этом убежден. Голованов был человеком дисциплинированным, с отличными характеристиками. Я дважды направлял запросы в прокуратуру насчет водителя, дал ему отличную характеристику. Следователь даже был недоволен, что мы так написали.
– У вас не было конкурентов?
– Были конечно. Но зачем убивать Вилаята Ашрафи? Тогда уж лучше меня. Он только приезжал и уезжал на несколько дней. А я все время работаю в нашем центральном офисе, здесь в Москве.
– Вы были с ним на выставке в тот день?
– Нет, не был. Я вообще мало хожу на такие мероприятия. Но это была не совсем выставка. Это был такой своебразный прием, презентация новых технологий. Он решил, что ему нужно поехать.
– Но вас тоже приглашали?
– Да, мы должны были поехать вместе. Но я решил остаться здесь, у меня был важный разговор с Баку.
– Вы не могли поговорить со своего мобильного?
– Мне нужно было находиться в офисе, чтобы получить оперативную информацию по нашим договорам. Я попросил остаться здесь и нашего уважаемого юриста Мусу Халила, и наших двух местных юристов, с которыми мы обычно работаем.
– Да, – подтвердил Муса Халил, – мы были все вместе.
– Насколько я понял, господин Вилаят Ашрафи поехал туда из этого офиса. С кем он общался в тот день?
– Следователь тоже сразу спросил об этом. Со мной и с господином Мусой Халилом. Больше ни с кем. Ему нужно было выехать достаточно рано, чтобы успеть туда попасть. А потом он поехал домой, и там произошло несчастье.
– Кто вас туда приглашал?
– Один из вице-президентов компании. Мы его давно знаем. Они поставляют нам оргтехнику.
– Как его фамилия?
– Сергей Вуличенко. Молодой и очень толковый человек. Ему лет тридцать пять, не больше. Они дружили с погибшим, во всяком случае, испытывали друг к другу симпатию. Молодые люди, у них было много общих интересов.
– Кого еще вы можете назвать в качестве знакомых погибшего?
– По просьбе следователя прокуратуры мы составили целый список людей, с которыми обычно общался или был знаком господин Ашрафи. В списке восемьдесят четыре человека. Это были наиболее близкие люди, с которыми он обычно общался.
– Восемьдесят четыре? – переспросил Дронго.
Он увидел торжествующее лицо адвоката. Кажется, Муса Халил был бы рад, если бы Дронго потерпел неудачу.
– Да, – кивнул Крастуев, – и ваш бывший коллега, который приезжал сюда до вас, опросил всех, с кем он общался. И следователь допросил всех, кто был в списке. Там были даже моя секретарь и домработница господина Ашрафи. Но ничего установить не удалось. Только арестовали водителя, решив свалить на него возможное убийство. Но он не виноват, я в этом уверен.
– У вас сохранилась копия списка? – уточнил Дронго.
– Конечно. Лежит у меня в кабинете. Я могу принести.
– Восемьдесят четыре человека, – мрачно повторил Дронго. – Неужели такой невероятный список? Откуда он взялся?
– Все, с кем он достаточно близко общался. Мы старались включить туда всех, кто мог бы представлять хоть какой-то интерес для следствия.
– Вы понимаете, что это значит? – не выдержал Дронго. – Или вы нарочно дали такой длинный список, чтобы никто и никогда не смог бы его проверить.
– А каким образом мы могли знать, кто именно вызовет подозрение у следователей? – спросил Крастуев. – Мы были обязаны дать наиболее полный список.
– Принесите мне копию, – немного успокоился Дронго.
Крастуев кивнул и, медленно поднявшись, вышел из кабинета. Муса Халил молчал. Он очевидно решил не комментировать последние фразы Крастуева.
