Александр Овчаренко - Три заповеди Люцифера
— Не противоречит. Повернитесь, пожалуйста, в профиль.
Каледин без всякого удивления выполнил просьбу подследственного, и Сорокин хорошо разглядел на его правом виске белёсую полоску шрама. О том, как Каледин получил эту отметину, ходили различные сплетни — одна невероятней другой, но Сорокина подробности сейчас не интересовали. Был человек, который назвался Кантемиром Калединым, и был шрам, который по слухам являлся его «визитной карточкой».
— Значит, Вы всё-таки существуете. — с грустью констатировал Сорокин.
— На вашу беду, Вениамин Сергеевич — да!
— Плохо моё дело! А я, наивный, тешил себя надеждой, что эти дуболомы просто пытаются взять меня на испуг.
— Вениамин Сергеевич, чтобы между нами было полное взаимопонимание, я должен Вас предупредить, что в кабинете производится видеосъёмка и всё, что Вы сейчас скажете, будет записано на плёнку.
— Да я же не дурак, и давно об этом догадался: следователь меня три часа мурыжит, а сам даже бланк протокола допроса не достал.
— Можете позвонить своему адвокату. — миролюбиво произнёс Кантемир и пододвинул Сорокину его сотовый телефон.
— А какой смысл? — усмехнулся подследственный и закурил вторую за последние три часа сигарету. — Я так понимаю, что перед тем, как направить сюда, Вас наделили особыми полномочиями?
— Да меня, их, в общем-то, никто и не лишал, но суть моего нахождения здесь Вы поняли правильно.
— Что Вы хотите от меня услышать?
— Вениамин Сергеевич, меня и моих коллег сейчас не интересуют Ваши махинации с госзакупками. Скажу даже больше: если бы Вы потратили вырученные деньги на покупку домика где-нибудь в Испании, или прокутили их на Лазурном берегу, то Вы бы здесь не сидели. Вероятней всего, дело бы ограничилось отстранением Вас от должности. Однако Вы стали финансировать группу лиц, которая, мягко говоря, планировала отстранить Президента от должности. Я догадываюсь, что Вы это сделали далеко не из альтруистических побуждений. Вероятней всего Вам пообещали в случае удачи хороший куш.
— Даже очень хороший. — откровенно признался Вениамин Сергеевич. — Кресло председателя совета директоров Газпрома; перед таким соблазном вряд ли кто устоит.
Плотина молчания рухнула, и Кантемир знал, что сначала показания Сорокина будут подобны весеннему ручейку, но не пройдёт и получаса, как хлынет лавина ценной информации.
— Я не испытывал никаких моральных угрызений, такой шанс выпадает раз в жизни, поэтому согласился сразу.
— Какую роль Вам отвели?
— Вы сами её назвали — финансист. Я должен был финансировать всю деятельность нашей группировки.
— Нам нужны имена всех участников заговора.
— Не так быстро, господин Каледин. Мы ещё не оговорили с Вами условия моей почётной капитуляции.
— Вам и членам вашей семьи разрешено будет «бежать» за границу. — после небольшой паузы сказал посланец Президента. — Блокировать ваши счета в иностранных банках и интернировать Вас на Родину никто не собирается. Однако все счета на российской территории и вся недвижимость по решению суда будет конфискована для покрытия ущерба, причинённого Вами в результате махинаций с госзакупками. Вас устраивает такая постановка вопроса?
— Вполне. — решительно произнёс Сорокин и яростно затушил окурок в пепельнице. — Ну, а теперь слушайте….
Через час Кантемир вышел в коридор, где обнаружил спящего на стуле следователя Алексеева. В пальцах его правой руки застряла неприкуренная сигарета.
— Просыпайтесь коллега! — потряс его за плечо Каледин. — Сейчас ваша очередь спасать мир.
Однако Алексеев так и не проснулся. Впрочем, большой надобности в нём уже не было.
Глава 7
08 час. 45 мин. 4 сентября 20** г.
г. Петербург. Гражданский проспект
Николай Николаевич зашёл в свой гараж тихо, с опаской, словно и не в гараж заходил, а в чужую супружескую спальню. В гараже, как и прежде, был образцовый порядок, вот только стоявшая на яме «десятка» блистала чисто вымытым кузовом, а на продавленном диване спал его новый помощник.
Весь вечер Костя боролся с искушением выпить. И хотя искушение было велико, а водка в качестве поощрения за хорошую работу была отдана хозяином гаража ему в «безвозмездное пользование», напиваться Крутояров не стал, интуитивно догадываясь, что встреча с таинственным Николай Николаевичем не просто подвернувшаяся халтура, а нечто большее. Когда организм, не получив ежедневной порции алкоголя, стал бунтовать, и желание одурманить мозг стало невыносимым, Костя пошёл на хитрость.
— Хорошо! — сказал он сам себе. — Я открою холодильник, возьму бутылку и высосу из неё всё прямо из горлышка. Но не сейчас, а после того, как помою машину!
Следующие полчаса Крутояров через силу размазывал грязь по кузову. В результате получилось хуже, чем было: грязные разводы покрыли весь кузов и стёкла. Костя в сердцах помянул весь российский автопром, присовокупил к этому отсутствие хороших дорог и честных чиновников, после чего бросил в ведро тряпку и открыл ворота гаража.
Когда он выехал из гаража и поставил машину под фонарный столб, увенчанный лампой дневного света, прозванной в народе «коброй», то неожиданно поймал себя на мысли, что желание выпить хоть и не пропало, но стало не таким острым.
— Надо перетерпеть! — снова сказал себе Костя. — Я ведь всё равно выпью, но не сейчас, а позже, когда машина будет блестеть.
Никогда ещё «десятка» не знала такого внимание к своей замызганной персоне. До глубокой ночи Костя буквально вылизывал каждый изгиб её кузова, каждую нишу, не забывая при этом менять в ведёрке воду. Пот обильно струился между лопаток, и рубашка противно липла к спине, сердце часто и беспокойно ухало в груди, и стук его отдавался набатом в ушах. Костя понимал, что организм отвык от физических нагрузок и настойчиво требовал очередную порцию алкогольной отравы.
— Надо только немного потерпеть. — шептал Крутояров, утирая тыльной стороной ладони со лба пот. — Потом выпью! Как только заблестит!
Однако после того, как кузов машины просох, машина всё равно осталась какой-то блёклой. Костя плюнул себе под ноги и закурил.
— Если я не найду в гараже технического шампуня, мне грозит трезвое утро, — решил Крутояров и вернулся в гараж.
Автомобильный шампунь он нашёл не сразу. Видимо, хозяин никогда им не пользовался, и забытая пластиковая бутылка пылилась в дальнем углу гаража.
Была уже поздняя ночь, когда стоявшая под фонарём «десятка», празднично поблёскивая лаком, ласкала взор автолюбителя Крутоярова. Костя загнал машину в гараж, закрыл ворота и прилёг на диван.
— Сейчас выпью, только отдохну малость, — засыпая, бормотал Костя. — Она ведь заблестела… имею полное право»!
Сон алкоголика крепок, но краток. Проснулся Костя сразу, как только скрипнули петли гаражной калитки. Провёл Костя ладошкой по лицу, расчесал волосы пятернёй, и вроде как не спал вовсе.
— Я вижу, ты время зря не терял, — пожимая руку Косте, довольным тоном произнёс владелец гаража и кивнул в сторону блестящей «десятки».
— Угу, не терял, — пробормотал помощник и зашарил по карманам в поиске сигарет.
— Завтракал?
— Сейчас перекурю и, будем считать, что до обеда я сыт.
— Нет, так дело не пойдёт, — закрутил головой Николай Николаевич. — Держи пакет. В нём термос с кофе и свежие бутерброды.
— Спасибо, — оторопел Костя. Последний раз так о нём заботилась жена в начале их медового месяца. К концу месяца забота молодой супруги ослабла, так как Костя некстати запил, чем лишил дражайшую супругу последних иллюзий на счастливый брак.
— Потом поблагодаришь, а сейчас заправляйся.
Кофе оказался крепким и ароматным, а бутерброды с колбасой и сыром на удивление вкусными. Расправившись с завтраком, Крутояров тихонько икнул и с довольным видом потёр ладони. — Ну что хозяин, поработаем?
— Не зови меня хозяином. — поправил его Николай Николаевич. — Какой я тебе хозяин? Я не барин и ты мне не крепостной, мы с тобой коллеги! Запомнил? Если запомнил, то держи свою зарплату, — и протянул Косте пятитысячную купюру. — Ты своё слово держишь — я тоже. Так что если и дальше у нас с тобой так пойдёт, то я думаю, что мы сработаемся. Ты ведь сейчас на вольных хлебах?
— На вольных, — кивнул Костя. — Да не очень сытных.
— Это не беда. У меня дом за городом — в Парголово, если хочешь, будешь там и за сторожа, и за дворецкого, и за помощника по технической части. Жить будешь в гостевом домике. Соглашайся!
— Харчи хозяйские? — сглотнул слюну Крутояров.
— В доме постоянно проживает Серафима Ивановна — кухарка и домработница в одном лице. Готовит она превосходно, так что смерть от истощения тебе не грозит.
