Анна Маяская - Маньяками не рождаются
— Пить, хочу пить, — простонал он, но не в силах был подняться с места и налить себе воды.
Так он сидел запрокинув голову, раскинув руки и упираясь ногами в тумбу стола, без мыслей, без желаний, без сожалений. Странная пустота и отсутствие чувства вины нарастали давно, а теперь проявились особенно, когда он не пожалел о том, что натворил, а просто подумал о предстоящей неприятной процедуре избавления от тела.
— Зачем было её сюда тащить? — мелькнула мысль, если была возможность съехать в сторону с дороги.
Изменения в мышлении стало очевидным, когда он позвонил домой.
— Мама, — сказал он, — услышав сонный голос. — Приезжай срочно, отцу ничего не говори.
— Его нет дома. Да что случилось?
— Не могу ответить по телефону. Обязательно приезжай.
— Хорошо, скоро буду, — на другом конце провода положили трубку.
А он все сидел и слушал зуммер, пока он ему не надоел. Только тогда трубка была положена на место. Мать приехала. Вошла сама. У неё были ключи.
— Не падай в обморок, когда увидишь…
— Опять? — испуганно спросила Любовь Ивановна. — Ты опять сделал это?
В ответ Павел распахнул дверь и она увидела растерзанную женщину, лежащую на полу. Схватившись за сердце, села на диван. Стала бледнеть на глазах у Павла и он испугался, что останется один, нет не потому, что это была мать, а потому, что ему была неприятна процедура заметания следов. Маленький господин так и остался во взрослом маньяке.
— А ведь мой сын — маньяк, — с ужасом подумала Любовь Ивановна. Сама вырастила таким. Долюбовалась красавчиком. Он, поняв ее настроение, глухо сказал:
— Поздно дёргаться. Я твой сын. «Яблочко от яблоньки недалеко падает».
— Ты хочешь сказать, что твоя мать убийца, может как и ты сделать это?
— Верно. Можешь. Каждый может убить, если ему представится такая возможность или необходимость. Одни убивают из-за денег, другие из ненависти, зависти, шантажа и других человеческих пороков. Но я, мама, поверь, я не собирался этого делать. В последнее время у меня вдруг внутри появляется зверь и оказывается, что я с ним ничего не могу поделать.
— Это твоя любовь тебя довела. Эгоистическая и шальная. Ты вбил себе в голову, что должен победить, а в результате стал убийцей-маньяком. Ты теперь вряд ли остановишься. Можешь дать мне слово, что такое не повторится?
— Нет, — честно ответил он. — Это свыше моих сил. Я становлюсь неуправляем, и сам себя боюсь. Сегодня был прекрасный день. Я и Вера, наконец, были близки, а потом она меня снова прогнала, вот я и начал искать утешение в других женщинах.
— Нужно остановить это безумие, — сказала мать. — Я могу поместить тебя в лучшую клинику заграницей.
— В психушку? — спросил он.
— А ты считаешь, что так и должен жить дальше?
— Не шути со мной мама, я ещё не совсем понял на что способен, но знаю, что тормозов у меня нет и избежать подобного я тоже не могу, поскольку во мне живет мужчина, а не импотент.
— Зверь поселился в тебе. Я ненавижу твою Веру, она сама сойдёт с ума, и тебя сведёт окончательно. Ладно, поздно заниматься раскаянием, сама вырастила эгоиста.
— А ты кто, мама? Ты не эгоист? Помнишь как откупалась от моих вопросов игрушками, экскурсиями, поездками с чужими людьми, которым я был до лампочки, тебя тогда интересовало другое. Красивая женщина, растяпа муж в вечных командировках и бессчётные любовники. Ты помнишь, как один из них по пьянке толкнул меня с лестницы? Я катился долго, а ты не спешила вылезти из постели, а потом я находился в больнице, куда ты бегом из парикмахерской или с очередного свидания прибегала ко мне, совала много подарков, сладостей, быстро целовала в щечку и убегала, помахав ручкой. Я одно время хотел рассказать об этом отцу, но подумал и решил, что на этом много потеряю. Кто знает какая у меня будет мачеха или отчим. И с тех пор у нас с тобой прекрасные отношения. Мы оба дурим отца, я деньгами, а ты с любовниками и всё идет прекрасно. Вот и сейчас я позвал тебя, потому что в душе ты тоже преступаешь законы перед семьёй, обманывая мужа и развращая меня.
— А ты жестокий.
— Какой есть. Сама воспитала. Попробую быть другим, если согласится Вера уйти от мужа. А теперь, как ты думаешь, мы управимся с этим делом?
— Я сама всё сделаю. У меня есть верные друзья. Способные на все ради денег.
— Только денег? — спросил сын.
Мать покраснела.
— Иди в спальню и ложись спать, а я вызову кого нужно, до рассвета должно быть все чисто.
— А если заловят их в пути с трупом, они выдадут тебя?
— Надеюсь, что нет. Иди. Хватит на сегодня откровений. Спокойной ночи.
Последняя фраза матери оказала на сына неожиданный эффект.
— Да она тоже, как и я повернутая. В доме труп, надо от него избавляться, а мать сыну — убийце желает спокойной ночи.
И он вышел из комнаты без малейшего чувства раскаяния. Любовь Ивановна сидела на диване в ожидании помощи и дала волю мыслям. Вслух бы она никогда не призналась в том, что чётко и ясно поняла, как рождаются маньяки. Те маньяки, с психическими отклонениями — понятно, но создать своими руками собственного маньяка — было слишком и она вспомнила время, когда началось нравственное падение сына. В его воспитании не было отца, он вечно работал или уезжал в командировки. Она — женщина полная сил, обездоленная в сексуальном плане, искала любви на стороне. Именно поэтому главными воспитательными мерами были откупы от занятия с сыном.
— Уйди, не мешай, не приставай, отстань, отойди, надоел, займись чем-нибудь, возьми деньги и пойди с друзьями куда захочешь. — Все это было, — вспомнила она, сидя на диване, а в соседней комнате лежал труп.
— Что случилось? — спросил приехавший на помощь верный Заур, числящийся в охране мужа, но полностью принадлежащий ей, муж и предположить не мог, какую работу выполняет его Заур.
— Пойдем, — сказала Любовь Ивановна и поднялась с дивана.
В соседней комнате он увидел то, что сейчас должен был убрать.
— Опять?
— Да. Помоги, Заур. Цену повышаю.
— На этот раз цена будет не денежной.
— Что ты задумал? — испугалась Любовь Ивановна.
— Ничего особенного. Вы проведёте со мной ночь, иначе я не сделаю больше ни шагу, чтобы спасти вашего сына.
— Ты с ума сошёл! — возмутилась она.
— Ничуть. По-моему это самая умеренная плата за такую работу. У вас пять минут на размышление.
— Ладно, — согласилась она, выхода у нее действительно не было.
Любовь Ивановна ушла в одну из комнат, а верный Заур пошел выполнять уже знакомую ему работу. Шум отъезжающей машины привел её в себя..
* * *— Это мы еще посмотрим, — бушевала она по поводу предложения Заура, хотя прекрасно понимала, что смотреть было нечего — она полностью зависела от этого человека.
— Можно, конечно, и его убрать, но если его убрать, кто будет заметать следы, если сын снова что-то наделает? Поживём — увидим, — сказала она сама себе.
Пора было отправляться домой.
Павел, проснувшись, вышел туда, где остался труп. Все было чисто, матери не было. Странно, что в его голове не было жалости к своей убитой знакомой.
— Сама виновата, лезет не в свои дела. А мама? Что-то она чересчур разговорилась. Нужно будет выяснить отношения до конца.
Он не позволит оскорблять себя даже драгоценной родительнице. Сейчас ему нужны были деньги на оплату Хана и Гейши за их работу по воспитанию Василька. Он думал как поступить? Просто вернуть сына Вере, сказав, что он нашёл его и взамен попросить её руки, или после того, что произошло между ними, закрепить позиции, а потом может быть она пожелает от него ребёнка и тогда нечего возиться с этим поднадоевшим ему высокооплачиваемым сыночком, можно отдать его на воспитание или продать иностранцам, чтобы больше никогда не слышать его имени. Эти вопросы возникали и исчезали, так как он боялся прогадать и должен был быть осторожен. Иначе столько усилий для долгожданной победы будут напрасными.
— Победа — вот она.
Вера уже покорилась, а на то, что она наговорила ему после, не стоит обращать внимания. Женщины обычно говорят одно, а делают другое и зачастую их «нет» означает «да.» У него постоянно переключались мысли с одного на другое. Он не мог задержаться долго ни на одной даже самой мучительной. Они как вспышки молнии — озаряли его память, потом раскаты грома мучили немного его совесть, но всё это вскоре проходило. Полное отсутствие сознания вины говорили о его конфликте с разумом. Только чувства и эмоции были плохими советчиками. А сейчас надо бы обдумать разговор с отцом о деньгах, но услужливая память преподносила куски неприятных споров по этому поводу и угрозу отца. Тот отказывался финансировать непонятные проекты сына. Но Павла не волновал вопрос — «Откуда берутся деньги?» Сам он не понимал, и не хотел понимать ничего в деле бизнеса, юрист из него тоже не получился, и если уж теперь он превратился в преступника, то и преступник из него никудышный, везде были нужны помощники, в том числе — мама. В дверь позвонили и на пороге появился Хан.
