Юрий Волошин - Гладиатор
Открытие, которое он для себя тогда сделал, не имело "народнохозяйственного" значения. Это была, по существу, банальная аксиома жизненного устройства, но по его личной шкале оценок открытие тянуло на Нобелевскую премию... Его место не "внутри", а "между" - вот что понял Лещинский. Системе нужен координатор, одной из функций которого будет учет и поддержание баланса интересов каждой корпорации, каждой группы. Пожалуй, даже главной функцией, от выполнения которой станет зависеть его существование, его безопасность, его уровень доходов и, соответственно, жизни. Что еще может входить в его задачи? Все, что угодно. Координатор в идеале способен подчинить себе структуру любого уровня, предназначенную для выполнения любых задач. Нужно только не увлекаться, обуздывать свое тщеславие и не стремиться на самый верх.
Крестному понравилась напористость Лещинского и интенсивность, с которой он поставлял заказы. Прежде приходилось держать целую команду, так сказать, менеджеров, осуществлявших связь с правительством. Теперь всех их заменил собой один Лещинский.
Уже при втором контакте Лещинский изложил свою просьбу-предложение: "Мой начальник, руководитель аппарата, слишком хорошо знает свою работу. Его компетентность - реальная помеха нашему столь удачно начатому сотрудничеству. На его месте должен быть другой человек... Нет, я вовсе не себя имею в виду. Нужен такой человек, который просто не будет мешать работать..." Эта-то фраза и убедила Крестного, что Лещинский именно тот, с кем следует сотрудничать. Если бы он заикнулся о собственной карьере, это была бы последняя их встреча. Крестного всегда убеждала логика целесообразности, здравый смысл. В Лещинском этого смысла было хоть отбавляй. И Крестный пошел ему навстречу. Спустя сутки начальника Лещинского нашли в самом центре Москвы, в Кремлевском переулке, с обширной гематомой в области затылка. Никто не мог ответить на вопрос, как он, никогда не покидавший пределов Кремля пешком, без машины, попал в этот аппендикс Красной площади. Впрочем, голову над этим ломали недолго. Вскрытие показало, что начальника хватил инфаркт, а гематома, скорее всего, образовалась от удара головой об асфальт при падении... Еще через два дня на освободившееся место назначили человека, показавшегося Крестному вполне подходящим. Он сам его выбрал, надавил на кое-кого из должников, кое-кого попросил, кое с кем попарился в Сандунах, заплатил кое-кому - короче, кадровый механизм скрипнул, шевельнулся, и нужный человек оказался на нужном месте. С Лещинского не взял ни копейки. Во-первых, потому что сам был заинтересован в конечном результате. Во-вторых, Крестный всегда предпочитал иметь кого-то в должниках, а не самому быть в долгу у кого-то. А потратив некое количество долларов на нужное дело, он не обеднеет. Скорее - выиграет.
Вот так Лещинский и обосновался на своем месте. И, надо сказать, обжился на нем неплохо. Для Крестного он был человеком из правительства. Для тех, кто обделывал через него свои дела, - связным с криминальным миром, его представителем. Лещинского и то, и другое вполне устраивало. На деле он не собирался становиться ни чьим, хотел быть сам по себе. Все знать обо всех, все или почти все мочь, видеть на много ходов вперед и, благодаря этому, иметь возможность уходить от опасности. Уже через полгода Лещинский мог реально влиять на события в России, направлять их в нужную для себя сторону. С "динозаврами" у него проблем не было. Он пас их "стада" и вовремя отгонял пытавшихся совершать набеги "хищников", подсовывая тем добычу попроще, менее сытную, но более доступную. Старики были довольны и не доставляли ему особых хлопот: со своими мелкими проблемами они справлялись самостоятельно. Гораздо больше мороки было с функционерами новой формации, которые ворочали мозгами не хуже Лещинского, но так и не нашли кормушки, способной удовлетворить их аппетиты. Да и аппетиты у них были - не сравнить со стариковскими. Их ненасытность его порой просто раздражала. Если у стариков мерки хорошей жизни были наши, российские, эталоны сохранились еще со времен Брежнева, когда ограниченность закладывалась в самих эталонах, то новые функционеры ориентировались на новые мерки. Представления о жизни "новых русских" сформировались под воздействием двух факторов: эталоном служил для них образ жизни миллионеров Нового Света; в их инфантильной психике сложился приоритет ментального "Хочу!" над реальным "Возможно". В основном от них Лещинскому и поступали заказы. Иногда они оказывались по своей сути совершенно неожиданными, даже для него, и, к сожалению, довольно часто - невыполнимыми. Один деятель, например, вызвался оплатить организационные усилия по перемещению столицы на Урал. Лещинский был несколько ошарашен. Подумав, увидел целесообразность этого проекта сразу для нескольких российских экономических групп. Но все решила простая мысль, вовремя пришедшая ему в голову: "А мне-то это на кой хрен?" И он выбросил проект из головы. Но это все так, экзотика.
Гораздо хуже было то, что некоторые из молодых, но резвых, бредящих большой властью и большими деньгами - большими по меркам нового времени создавали свои тайные параллельные силовые структуры с целью активно вмешиваться в плавное течение традиционной российской неразберихи. И в последнее время эти структуры начали проявлять активность, в частности вмешиваться в дела, относящиеся к его, Лещинского, компетенции. Это его озадачивало, поскольку он не знал, как этому противостоять... Например, ситуация с "Интегралбанком". Ведь с самого начала деньги предполагалось выводить из бюджета через другой банк, не такой крупный и, уж точно, не такой строптивый. Так нет же, в последний момент было принято иное решение, и деньги попали к Кроносову. Кто вмешался? И как им удалось прижать министерство финансов? Этого Лещинский не знал. Но вызволять эти деньги довелось ему. И Крестному. Кстати, последнему пришлось туго. Наделал немало шуму... А закончилось все банальным инфарктом. Счастливая случайность? Повезло Крестному? "Повезло всем нам, - поправил себя Лещинский. - В конце концов, это уже не мое дело, от чего умер Кроносов. Его нет, деньги из банка попали к тем, кому предназначались. Заказ так или иначе выполнен и должен быть оплачен..." Поэтому Лещинский вез на встречу с Крестным туго набитый долларами дипломат гонорар за выполненную работу. Кроме того, был у него к Крестному еще разговор, в перспективе стоящий гораздо дороже, чем несколько таких дипломатов...
...Свой разговор был и у Крестного к Лещинскому.
Прежде всего, что за идиотизм - своими руками отдают в банк деньги и тут же начинают вызволять их обратно. При всей российской неразберихе в других делах с деньгами у нас всегда обращались четко и продуманно, это Крестный знал твердо. Деньги никогда и нигде не лежали безнадзорной кучей и всегда попадали по назначению... Если, конечно, назначением считать не строку в бюджете, а реальное, конкретное, а порой и именное, использование... Хотя этого самого пользователя, или потребителя, чаще всего знали два-три человека во всей России. "Деньги с пути не собьются" - одна из поговорок Крестного, в которых он формулировал свои представления о жизненных законах. Тревожило его и другое. Что-то охрана у Кроносова была чересчур сильна. Не подобает банкам иметь в своем распоряжении таких вот головорезов с гранатометами, к тому же действующих столь профессионально. Для безопасности от мелких шавок, время от времени проверяющих надежность банковских стен, вполне достаточно и традиционной, втрое и даже вчетверо меньшей по численности, охранной службы. Никогда он не видел и не слышал, чтобы где-нибудь банковская охрана имела на вооружении гранатометы. Было в этом всем что-то необычное, что-то не так... И наконец, кто хотел убить Ивана? Лещинский должен во что бы то ни стало выяснить, кто заказчик, пусть хоть наизнанку вывернется! По мнению Крестного, один Иван стоил гораздо больше, чем тот же "Интегралбанк" вместе со всеми его знаменитыми бронированными потрохами для хранения денег, и даже вместе с содержимым этих потрохов...
При мысли об Иване Крестный помрачнел. Не запсиховал бы Иван! Где гарантия, что он действительно заляжет на дно, как советовал ему Крестный. Специально для него, и только для него, Крестный держал свободной квартиру в Одинцово, о которой, кроме него и Ивана, не знал никто. Квартира и предназначалась именно для таких случаев. Но верит ли теперь ему Иван? Крестный хорошо изучил его повадки: Иван действовал, скорее, инстинктивно, чем рассудочно. Если Иван "психанет", как называл это Крестный, он ни за что не послушает совета и не пойдет на квартиру. Затеет игру со смертью. Будет, наоборот, торчать в самых людных местах, где у киллеров появятся тысячи возможностей всадить ему пулю в затылок. Почему в затылок? Крестный усмехнулся. Да потому, что в лоб ему никто и никогда не успеет даже прицелиться - раньше получит пулю от Ивана. Крестный пару раз видел его в деле. Это выглядело не просто красиво - страшно в своей красоте... В отточенности и строгой целесообразности движений будто присутствовала сама смерть собственной персоной. Иван как бы одаривал ею своих врагов, награждал их за достойное соперничество... Что греха таить, Крестный боялся Ивана. Любил и боялся.
