Юрий Волошин - Гладиатор
Их продали через сутки, так ни разу и не освободив от "колючки"... В сарай вошел старик чеченец, долго по очереди их разглядывал: щупал мускулы, цокал языком, рассматривал рану Ивана, проверял, целы ли зубы, мял зачем-то яйца Андрею, поглядывал на его рост и качал головой, вздыхая и что-то бормоча по-своему...
Старик был старейшиной в своем ауле и даже вождем племени или рода в этом селении. Но война и неуемная агрессивность его сыновей, внуков и правнуков "очистили" селение от мужчин почти полностью. В живых остались, кроме него самого, лишь старший сын с женой и старший внук. А остальные... Те, кто уцелели на войне, поубивали друг друга. Поделив и земли, принадлежащие роду, и награбленные деньги, они не поделили власть - не смогли миром решить, кому она достанется, когда старик чеченец умрет. Умнее всех оказался старший сын: воевал только с русскими и не лез в междоусобицы, потому и остался жив. Старик возглавлял хиреющий, можно сказать умирающий, но чрезвычайно богатый чеченский род. Кроме всего прочего, он еще и выращивал опийный мак на плантации в горах, в укромном месте, а сын возил сырье на продажу, причем хорошо умел находить покупателей, преимущественно русских, а не чеченцев. Сами они на поле, естественно, не работали, старик покупал рабов из числа пленных русских солдат, благо денег у него хватало. Конечно, он старался брать что подешевле, ведь товар был специфический, чаще всего подпорченный, мало кто сдавался в плен без драки. А где драка, там и увечье - какой из пленного после этого работник? Если и стоит приобретать, то за гроши. Но за хороший товар старик денег не жалел. У хороших, сильных, здоровых рабов был всего один недостаток они постоянно норовили удариться в бега, а то и убить хозяина. Чтобы беглых рабов ловить - держали собак. А насчет убийства хозяина... Чеченцы врагов-то не боятся, что уж про рабов говорить.
В итоге старик купил их, всех троих. Причем каждого со своим прицелом, со своей тайной мыслью. Он заранее все обдумал. Кузьмича брал работать на плантации - у того были широкие крестьянские ладони, и вообще Кузьмич выглядел мужиком крепким. Ивана старик приглядел как "бойцового" солдата, которого можно выставлять в "солдатьих боях" - новой забаве военного времени, распространившейся в чеченских селениях. Эти "бои" рассматривались не только как забава, но и как достойный способ заработать, поставив на хорошего бойца. А то и разбогатеть, если боец принадлежит тебе. Андрей должен был пока дожидаться своего часа. Его старик купил, исходя из своих далеко идущих планов. С деньгами всегда расставаться было жалко, даже если они шли на дело. Старик решил разводить рабов дома. Вот и купил Андрея "на племя". Какая-то русская баба с широкими бедрами, большой грудью, крепкая и здоровая у него уже была, на заказ брали для него в одной из ставропольских станиц. Вот ее-то Андрей и должен был "покрыть". А что с ним делать дальше - потом видно будет? Может быть, тоже "бойцовым" станет.
Старик погрузил их всех в телегу и увез высоко в горы, в свой аул. Неделю они там подлечивались, отлеживались. Кормили их полным дерьмом, но зато давали много: вонючей похлебки приносили по полведра на каждого. Однажды утром сначала увели на работу Кузьмича и притащили волоком часа через два назад, жестоко избитым. Работать, как видно, он отказался. Потом Андреем занялись - и тоже получился облом: не годился он "на племя", не стоял у него вообще, хоть ты тресни. Его тоже измочалили основательно. Бил рабов старший сын старика сорокалетний, "черный", как все чеченцы, и бородатый. Он и от роду был злобен, а уж русских ненавидел всей своей чеченской душой. Иван ожидал, что вот-вот будет очередь и за ним, но его пока не трогали.
Кузьмича так и не сумели заставить работать на поле. Избив пару раз до полусмерти, оставили в покое. От Андрея тоже отстали, тут вмешался случай...
Внук старика, четырнадцатилетний пацан, сам каждый день забавлялся с запуганной насмерть русской женщиной, лупя ее плеткой, если она пыталась сопротивляться. И когда она ему надоела, придумал новое развлечение: затащил ее в сарай, где ночевали собаки, привязал "раком" к каким-то перегородкам и помог трем своим кобелям по очереди вскочить на нее. Пацан просто млел от удовольствия, глядя, как кобели уже сами обнюхивают и лижут ее, а затем сами вскакивают передними лапами ей на спину. Он даже кончил два раза подряд, наблюдая за всем этим... Когда он отвязал женщину, она уже вряд ли понимала, что делает: как была раздетая, она вышла из сарая и с остановившимся взглядом, не ускоряя, но и не замедляя шагов, направилась прямо к обрыву в пропасть. И не дрогнув, сделала последний шаг... Сознательно ли или же находясь в беспамятстве она так поступила - кто знает?..
Старший сын - отец парня - сильно кричал на него, ругая по-своему, по-чеченски, и даже отстегал розгами. Тот разревелся и долго оглашал окрестности противным визгом. Старик не ругался, не бил никого розгами просто сидел и смотрел в одну точку полдня. Затем что-то сказал своему сыну, тот засобирался и отправился куда-то, а его жена принялась суетиться больше обычного по хозяйству.
К вечеру сын старика вернулся с гостями. Зашел в сарай, где держали на привязи рабов, показал пальцем на Кузьмича и на Андрея и сказал:
- Будэте драться пэрэд гостями. До смэрти.
И ушел, хлопнув дверью.
...Иван не видел, как дрались Андрей с Кузьмичом. Он только слышал доносящиеся снаружи резкие выкрики чеченцев, мат Кузьмича и лай возбужденных собак.
А минут через сорок Андрей вернулся в сарай. И Иван ни о чем его не спросил.
Ивана заставили драться с Андреем на следующий день вечером. На ровной площадке, вдалеке от хижин чеченцев и других строений, с одной стороны горели полукругом костры, образуя своего рода арену, а с другой расположились зрители. Их было человек десять. Лица рассмотреть было трудно, лишь изредка пламя костра освещало бороды, суровые глаза, кулаки, сжатые на рукоятках кинжалов, винтовки и автоматы на груди, за плечами или в черных от волос и копоти руках.
Обрезком железной трубы чеченец разогнал "бойцовых" по разным сторонам круга и крикнул хриплым голосом:
- Стоять здэсь. Гости будут дэлать ставки.
Гости молча разглядывали Ивана и Андрея, пытаясь оценить силу и ловкость того и другого: щупали глазами их тела, прикидывали объем мышц, рост, пытались по выражению лиц понять, кто чувствует себя увереннее. Иван смотрел на Андрея, плохо себе представляя, как будет драться... Драться с тем, кого он знал еще по лагерю спецподготовки, с кем не расставался больше года, кого выручал не раз, спасая от верной смерти, уже здесь, в Чечне. И сам Андрей не единожды заслонял Ивана от пули и от кинжала. Как же они будут убивать друг друга? Но... Убил же Андрей Кузьмича - не вернулся тот вчера вечером в их сарай...
- Где Кузьмич, Андрюша? - крикнул Иван застывшему в ожидании Андрею.
- Внизу, в ущелье, - хрипло отозвался Андрей. - Они заставили меня его убить.
Чеченцы насмотрелись на них и загалдели по-своему, ударяя друг друга по ладоням и плечам. В руках замелькали зеленоватые бумажки, в которых нетрудно было узнать доллары.
"Интересно, по скольку на нас ставят?" - подумал Иван. Он все еще не знал, что делать. У него было только два выхода - убить Андрея или быть убитым самому. Хотелось прямо сейчас броситься на чеченцев, расшвырять их и скрыться во тьме... Но Иван хорошо разглядел автоматные стволы, направленные на него и Андрея: он успеет сделать не более одного шага в сторону гостей, и тело его будет изрешечено пулями... Понимал он и то, что Андрей хочет остаться в живых, а значит, будет стараться убить его, Ивана. По крайней мере, попытается это сделать, хотя и знает, что Иван сильнее...
Ивана вывел из оцепенения легкий тычок железкой в плечо.
- Давай! - крикнул ему чеченец. - Убэй его! - и, огрев по пути Андрея обрезком трубы по плечам, присоединился к зрителям.
Иван в растерянности смотрел на ограничивавшие пространство костры, на застывших в напряжении чеченцев, на Андрея, который, согнувшись, легким кошачьим шагом приближался к нему. Все казалось ему каким-то нереальным, словно происходило с ним во сне или же он просматривал голливудский кинофильм о древнеримских гладиаторах... "Идущие на смерть приветствуют тебя!" мелькнуло у Ивана в голове. И он расхохотался. Кого приветствуют?! Этих черных ублюдков с винтовками в руках, шелестящих бумажками и бряцающих кинжалами? Вот этих, которые боятся выйти в круг костров сами, а потому посылают туда Ивана и обезумевшего от страха смерти Андрея, чтобы быть свидетелями смерти, испытать острое наслаждение, наблюдая чье-то мучительное умирание?..
Сын чеченца-хозяина поднял винтовку и выстрелил не целясь. Он боялся за свои деньги, которые поставил на Ивана. Пуля, чиркнувшая Ивана по уху, оборвала его смех. Только в голове застрял обрывок фразы: "... смерть... приветствуют тебя!"
Андрей был уже близко, в трех шагах от Ивана, который, ничего не предпринимая, пока только следил за его движениями и машинально поворачивался к нему все время лицом. Иван в какой-то момент поймал взгляд друга и поразился: никакие человеческие чувства не отражались ни на лице Андрея, ни в его глазах. Словно Иван смотрел в глаза животному, вступившему в смертельную схватку с соперником...
