Иосиф Дайчман - Моссад - Первые полвека
Получалось, что шпионы Израиля в Европе просто объявили забастовку. Нельзя не отметить, что сама возможность такого "бунта" и такие последствия его отражают становление в Израиле заметно более демократических принципов и несравненно более внимательное отношение к гражданам, которые служат, пусть допуская ошибки, государству, а не его врагам. Несложно представить, какова была бы реакция в ведомстве, например, Лаврентия Берия и какова бы стала судьба "бунтарей" - если бы они вообще осмелились на "бунт". Урок, преподанный "делом Беери", усваивался быстро...
Кстати, "бунтари" вернулись в Израиль не все и происходила "забастовка" не слишком цивилизованно: например, сам Бен-Натан остался на некоторое время в Швейцарии и "начал изучать международные отношения", а часть его людей отказались передавать свои документы Шилою и сообщать информацию о текущих операциях. В некоторых европейских загранточках они даже уничтожили кое-какие секретные документы.
Строгих наказаний вроде бы не последовало, но практические действия показали, что "бунт" не только имел никаких шансов на успех, но привел к быстрому и эффективному разрешению коллизии не в пользу его организаторов. Шилой при полной поддержке премьер-министра провел реорганизацию через головы руководителей спецслужб, которые отказывались играть по правилам, прежде всего Гуриэля и его ставленников, и создал новую структуру разведывательного сообщества, которая в своей основе сохраняется до сих пор.
Вся работа по организации (и естественно, вся ответственность за проведение специальных операций) была передана "Аману" - военной разведке, которой руководил Джибли. Практической базой проведения агентурных и специальных операций за рубежом становилось подразделение "Аманы", военной разведки, которое получило название "Подразделение 131"; наряду со "своими" туда вошли и специалисты из упраздненной службы Гуриеля, часть из которых перешла (или возвратилась) с дипломатической службы на военную. Командование подразделением было возложено на "своего" в "Амане", подполковника Мордехая Бен-Цура, который ранее работал в Пятом отделении военной разведки.
Самоучка, хотя, конечно, преданный своему делу, отважный и неутомимый командир, Бен-Цур, как оказалось вскоре, был далеко не самой подходящей кандидатурой. Кроме того, он неважно разбирался в людях и часто делал ставку не на тех людей и не на те принципы, на которые следовало. Все это проявилось довольно скоро и не способствовало успехам подразделения. Общий курс на создание агентурных сетей в странах вероятных военных противников он, конечно, понимал, но способы осуществления этой естественной задачи агентурной разведки, подготовка и использование агентуры оставляли желать лучшего. Сказались также и недостаточная квалификация, и особенности характера Беньямина Джибли, который склонился не столько к разведывательной, сколько к диверсионной работе; но об уже упомянутом крупном скандале, известном ещё как "дело Лавона", несколько позже.
"На руинах" Политического департамента возник "Институт по разведке и специальным задачам", более известный под названием "Моссад". День реорганизации, проведенной Рувеном Шилоем 1 апреля 1951 г., считается настоящим днем рождения "Моссада".
Напомним, что прообраз этого института, со временем ставшего олицетворением или собирательным названием всей израильской разведки, относится ещё ко временам "Шаи". Некоторое время эта служба называлась "Центральный институт по координации", потом - "Центральный институт разведки и безопасности". "Моссад", по сути, с самого момента своего "второго" создания стал органом не столько представительным, сколько оперативно-исполнительным, выполняющим практически все функции общей разведки. Специфика отражена и в названии - это аббревиатура на иврите от "Институт разведки и специальных задач", хотя действительно на первом этапе работы функция "Моссада" заключалась прежде всего в координации деятельности других спецслужб и сборе фактов, а предпринимать какие-либо активные разведывательные действия эта служба достаточно долго не могла, не привлекая оперативные подразделения из "Шерут Модиин" или из "Шин Бет".
Директором "Моссада" Бен-Гурион назначил самого Рувена Шилоя и определил, что эта служба должна подчиняться непосредственно премьер-министру. Это было первым проявлением "американского влияния" в израильском разведсообществе, что, скорее всего, возникло по инициативе весьма тесно контактировавшего с разведкой США Р. Шилоя.
Имеющиеся отличия связаны, во-первых, с типологией государственного устройства: если в стране с президентским правлением, в Соединенных Штатах Америки, ЦРУ подчиняется непосредственно Белому дому, то в Израиле, где Президент исполняет более представительские, чем руководящие функции, "Моссад" подчиняется непосредственно премьер-министру. Прежняя "британская" система, где руководитель зарубежной разведки подчинялся министру иностранных дел, была отменена.
Во-вторых, в ЦРУ всегда существовало оперативное управление. Однако при создании "Моссада" в его структуре не было предусмотрено такого подразделения и "Моссаду" некоторое время приходилось привлекать специалистов из "Шин Бет" или довольствоваться участием в совместном с "Аманом" комитете ("Решут"), который контролировал деятельность и использование оперативников "подразделения 131".
В дальнейшем проходила внутренняя структурализация "Моссад" - так, по мере роста напряжения в отношениях с ОВД была создана строго законспирированная служба "Натива", специализированная на работе против стран Восточного Блока; по мере дипломатического "продвижения" в признании Израиля и расширения межгосударственных связей в 1958 году при Моссаде был образован специальный комитет "Тевель", а также комитеты по работе в Америке и Западной Европе для координации деятельности разведслужб в тех странах Азии и Африки, с которыми существовали нормальные дипломатические отношения.
Первый директор "Моссад".
Шилой пробыл на посту директора недолго, но успел внедрить принципы, которыми "Моссад" руководствовался на протяжении последующих десятилетий. В частности:
- Были установлены, поддерживались и развивались рабочие отношения со спецслужбами стран Запада, особенно с ЦРУ.
- Разведка шла "впереди дипломатов" в поисках и осуществлении сотрудничества со странами, группировками и движениями за рубежом;
- Стало нормой работы, что повышение технической оснащенности, а также подготовка и повышение квалификации кадров должны проводиться постоянно;
- Наряду с политической, стала осуществляться (было создано даже специальное подразделение, которое в последующие годы расширялось и видоизменялось) экономическая разведка, которая в начальный период искала, в частности, способы обхода эмбарго, введенного в отношении Израиля арабскими странами.
- Одним из постоянных приоритетов, которыми впрямую руководствовался "Моссад", считалась необходимость способствовать с привлечением разведывательных методик поддержанию тесных отношений Израиля с евреями по всему миру.
Характеризуя взаимоотношения разведок Израиля и западных стран, обычно пользуются термином "СТРАТЕГИЧЕСКИЕ СОЮЗЫ".
Сейчас, по прошествию десятилетий, считается как-то вроде само собой разумеющимся, что США и Израиль находятся в хороших дружественных отношениях; в экономической, политической и прочих областях, включая разведывательную деятельность, поддерживаются самые тесные контакты.
Находят много аргументов, подтверждающих естественность таких отношений - например, наличие в США самой большой в мире и весьма влиятельной еврейской диаспоры, располагающей сильными, а порой ведущими позициями в сфере масс-медиа, финансово-экономической и научной; близость, если не совпадение, геостратегических интересов; общедемократические ориентиры и так далее.
Но если сами по себе эти факторы в основном присутствовали и в сороковых-пятидесятых годах, то осознание их и реализация в политические действия стала процессом, который растянулся на десятилетия и пожалуй что не завершился до сих пор. А в сороковые годы в американском политическом и военном истэблишменте господствовало весьма подозрительное и негативное отношение к Израилю, который считался "сталинской затеей" и форпостом проникновения большевизма на Ближний Восток. Тем более, что в плане узко-экономических интересов Израиль представлялся для США совершенно бесполезным: немногочисленное бедное население, практически полное отсутствие полезных ископаемых, неплохое, но не уникальное географическое положение; научно-техническая и технологическая революции, которые к настоящему времени обеспечили Израилю место в числе развитых стран, ещё только разворачивались или только предсказывались.
Очень подозрительным представлялась в этот период (1948 год - начало "холодной войны") поддержка, оказываемая Израилю со стороны СССР и стран Восточного Блока.
