Яна Розова - Девушка с ложью на сердце
– Мне пора домой, – суховато отреагировал Паша.
– А почему вы решились предупредить меня?
– Я не убийца.
– Спасибо вам, – тихо произнес неотстрелянный муж. – Меня зовут Роман.
– Меня – Павел, – ответил Седов, пожимая влажную протянутую руку.
– Думаю, я вам должен?..
– Нет! – встрепенулся Паша. – Я пойду!
Но Роман снова задержал его:
– Раз так, то я тоже хочу вам кое-что сказать: я вас ждал.
Седов с недоумением глянул на него. В нем проснулось любопытство.
– Начну сначала. Мы поженились три года назад, некоторое время жили нормально, любили друг друга. Потом всплыла первая ложь: Эля призналась, что у нее есть ребенок. Сказала, что боялась об этом говорить, но без него не может жить. Я скорее обрадовался, чем расстроился. Мальчик у нее хороший. Об отце Димки Эля сказала, что он погиб. Был бизнесменом, а конкурент его и взорвал в машине. Прямо на глазах Эли.
– Соврала? – не удержался Пашка.
– Не совсем. – Роман закусил губу. После паузы продолжил: – Но вообще, она все время врет. Вы заметили? У вас с ней какие отношения? Не волнуйтесь, я уже не способен ревновать.
– Она мне показала совсем другого человека в роли своего мужа, – уклончиво ответил Седов. – Видно, думала, что в темноте я не разберу.
Роман, как ни странно, не удивился:
– Высокого, молодого, с русыми волосами? Такого симпатичного, да?
– Ну… – неопределенно подтвердил Пашка.
– Значит, вам тоже врала… Примерно года два назад Элька стала какой-то странной: глаза прячет, мозги пудрит, анекдоты травит. Стала пропадать на целый день, на вечер, на ночь. То забудет сына из садика забрать, то говорит, будто с подругой едет на выходные в Курортный, а подруга и знать об этом не знает! Я спрашиваю, где была, а она плетет черт знает что. И я обратился к частному детективу.
– Решили, что у нее любовник?
– Да, – Роман устало вздохнул, – вот именно! Детектив стал копать. Через месяц Кирилл – мой детектив – доложил мне такие вещи, что я обалдел: отец Димки – известный аферист. Он разными мошенничествами занимался – с квартирами, машинами, а попался на организации гадкой вещи: подростковой секты сатанистов. Он детей прессинговал разными кошмарами, а они ему родительские деньги приносили. В секте вышел нехороший случай – несколько мальчишек и девчонок покончили с собой. Менты его уже почти арестовали, но тут кто-то из родителей самоубийц ему отомстил. Его взорвали в машине, прямо возле его дома. И Эля действительно это видела.
– Получается, – предположил Пашка, – кто-то из приятелей бывшего мужа вышел на Элю и стал ее втягивать в разные нехорошие дела?
– Скорее всего, это так. Кирилл рассказал мне о своих выводах, а на следующий день его нашли мертвым в лесополосе за городом. Я знаю, что его пытали. И с тех пор боюсь, что Кирилл рассказал им, кто его нанял, и они убьют меня!
– Уезжайте отсюда скорее, – посоветовал Пашка, ощутив жесточайший приступ жажды.
Выйдя из машины на свежий воздух, он склонился над опущенным стеклом в дверце машины и сказал мужу аферистки:
– Еще один совет. Лучше бы вам в милицию обратиться. Я вам не помогу, но у вас и без меня достаточно оснований.
– Павел, вы не понимаете… – Роман изменился в лице и с большим усилием признался: – Я люблю ее. Кстати, а знаете, где сейчас Эля?
Пашка усмехнулся:
– У подруги. Алиби обеспечивает.
– Давайте я вас отвезу в одно место, – предложил Роман и, не дожидаясь Пашиного согласия, завел мотор своей «тойоты». – Садитесь в машину, вам понравится!
Такие помещения раньше (а может, и сейчас) назывались актовыми залами. Паше всегда хотелось соскабрезничать на этот счет, что по-настоящему актовыми залами следовало бы называть те места, где совершаются половые акты. Этот актовый зал располагался в старом Дворце пионеров, который лет тридцать назад неблагодарные пионеры покинули, переехав со всеми своими медными горнами, бархатными стягами и кружком мягкой игрушки в здание поновее и посовременнее.
Поскольку пионерия почила в бозе, новый Дворец пионеров вскоре переименовали в Дворец детского творчества, а вот брошенное здание так никому и не понадобилось. Еще полгода назад, когда, выбирая между самоубийством и принудительным запоем, Паша предпочел второе, здесь были заколочены окна и сорваны двери, а вот сегодня…
Зал выглядел шикарно: дубовые панели выше человеческого роста, окна украшали помпезные, цвета старого рубина балдахины, сцену обрамляли расшитые золотом кулисы и пурпурный задник. Под потолком, окаймленным витиеватой лепниной, сверкали гигантские люстры, похожие на перевернутые многоярусные хрустальные торты.
– О! – тихо сказал Седов сам себе, с удивлением озирая людей, заполнивших вестибюль и зал. В толпе он остался один – высадив Седова, Роман уехал, ибо избегал жены.
Павел Петрович не уставал поражаться многочисленности собрания: здесь не только яблоку негде упасть было, здесь и блохе отдавили бы лапку! В зале собрались люди самого разного возраста и социального положения. Впереди Паши, к примеру, стояла совсем молоденькая девчушка с простой русой коской, украшенной дешевой пластмассовой заколкой. На девчушке был свалявшийся розовый свитер, и даже пахло от нее недельной немытостью. Тут же, плечом к плечу со свалявшимся свитером, стоял мужчина лет шестидесяти, похожий на благородно поседевшего светского льва. Несомненно, это был представитель интеллигенции города. Головы в старушечьих платочках соседствовали с бритыми затылками над воротами спортивных костюмов, блестящие от новомодных шампуней дамские прически перемежались стрижеными головами мужчин, проводящих свои дни на стройках и в цехах.
Удивительно, но никто в зале не шушукался, не хихикал. Люди с предельным вниманием смотрели вперед, ловя каждую деталь происходящего на сцене.
Внезапно по залу разлились мелодичные аккорды, а на сцену вышел небольшой хор. Прямо как в старые добрые времена, певцы были выстроены лесенкой: женщины в синих платьях с пуританскими беленькими воротничками образовывали нижние ряды хора, а мужчины в черных костюмах и голубых рубашках – верхние.
«Так это секта! – запоздало сориентировался Седов. – Чего Роман так темнил?»
В девяностые Паша насмотрелся на домочадцев сектантов, которые толпами ходили к нему и коллегам по службе, плача, жалуясь, умоляя помочь. Люди писали нелепые свои заявления, а органы правопорядка были, увы, бессильны, ибо деятельность религиозных культов ничем Конституцию не оскорбляла и под статьи УК тоже не попадала. Более того, подобные «общественные организации» платили государству огромные суммы налоговых отчислений, а значит, приносили ему намного больше пользы, чем простые граждане. Те самые граждане, чьи судьбы и даже жизни ставились под удар.
К счастью, эпидемия сект в Гродине прошла. Те, у кого не было иммунитета против духовной заразы, попали в большие неприятности, но большинство отделалось легким испугом. Редкий гродинец готов был отдать последнее за веру во спасение, легкомыслие народа привело к спаду активности культов и их постепенному угасанию.
Озираясь по сторонам, Паша вдруг припомнил разговор в автобусе – о чистоте и прочей ерунде. Получалось, что вирус отступил, мутировал и возобновил атаку на души и карманы седовских земляков.
Девушку со светлыми волосами он увидел чуть позже. Эля вышла из-за кулисы, бочком сбежала в зал и остановилась у подножия сцены. К ней сразу подошли люди. Она улыбалась им, что-то говорила, кивала на их слова.
«А думает ли она сейчас о своем муже?» – спросил себя Пашка.
Через некоторое время Эля ушла, но вскоре вернулась с пачкой каких-то буклетов и стала раздавать их прихожанам. К концу собрания она заняла место в первых рядах, где Паша разглядеть ее не мог.
Наблюдая за перемещениями своей недавней подруги, Седов не забывал и поглядывать на сцену. То, что там происходило, можно было окрестить только «отчетным собранием». На сцену по очереди выходили какие-то люди и докладывали о результатах своей непонятной деятельности. Не хватало только президиума, но, так как все докладчики обращались куда-то в первый ряд, Паша решил, что «президиум» в полном составе сидит именно там.
Сначала у микрофона появился молодой парень, выглядевший интеллигентно, но по-студенчески демократично. На нем были потрепанные джинсы, стоптанные кроссовки и вытянутый пуловер. Парень рассказывал о мероприятиях, которые ему удалось провести в среде молодежи.
Интеллигентный оказался шустряком, он сумел отчитаться о семи собраниях «единомышленников», как он сам выразился, в общежитиях гродинских высших учебных заведений, спонсировании и участии в конкурсе «Студенческая весна», распространении специального печатного издания «Чистота», организации пяти семинарских занятий по курсу «Путь к себе» и в качестве итога попросил встать в зале тех, кто пришел с ним на это собрание впервые. Седов точно не сосчитал, но предположил, что поднялось около десятка молодых людей обоего пола.
