Нэнси Розенберг - Испытание огнем
— У меня когда-то было одно дело, — продолжала Стелла свою мысль. — Оно основывалось на перепродаже краденых вещей, но у парня, которым мы занимались, был солидный стаж преступника, и все его делишки были так или иначе связаны с кражами. Я настаивала на том, что он должен провести несколько месяцев за решеткой. А его адвокат старался вызвать симпатии присяжных, напирая на то обстоятельство, что жена этого вора и его дети будут обречены на голодное существование, если его посадят в тюрьму. — Стелла возмущенно хмыкнула. — Тогда я встала и заявила, что его жена может в конце концов оторвать задницу от мягкого дивана и найти какую-нибудь работу. Я хотела тем самым сказать, что большинство женщин с детьми в наше время работают. Все, что ей нужно было сделать, так это отдать детей в школу с продленным днем. Я совсем не имела в виду, что ее дети должны остаться сиротами при живых родителях. Почему, собственно говоря, жена этого парня должна чем-то отличаться от большинства других женщин?
Холли неожиданно почувствовала себя психоаналитиком, выслушивающим жалобы пациента.
— Но какое это имеет отношение к Рэндаллу? — спросила она, стараясь сменить тему разговора. — Тебе не кажется, Стелла, что мы немного уклонились в сторону?
— Этот парень, — продолжала как ни в чем не бывало Стелла, — освободившись из заключения через каких-то тридцать дней, выследил меня и попытался застрелить. К счастью, он промахнулся, но знаешь, что он мне тогда сказал?
— Что?
— Он заявил, что разозлился на меня не потому, что я отправила его в тюрьму, и не потому, что назвала его вором перед судом присяжных. Он взбесился из-за того, что я заставила его жену пойти на работу! — Стелла нервно рассмеялась. — Полагаю, его жена не очень-то любила работать, но к тому времени она, наверное, успела привыкнуть к этому. Попытка покушения на жизнь прокурора стоила ему десяти лет тюрьмы в Хантсвилле. Но я думаю, что он скорее всего не отсидит там эти десять лет. Полагаю, этого подонка могут уже очень скоро выпустить на свободу.
— А ты не боишься, что он снова попытается отомстить тебе? — спросила Холли, постукивая пальцами по блокноту.
— Нет, вряд ли, — спокойно ответила Стелла. — Мне кажется, что сейчас я могу совершенно спокойно отправить ему свой адрес.
— Но я все еще не понимаю, зачем ты мне это рассказала, — с легким раздражением заметила Холли. Все ее телефоны безостановочно звонили. Естественно, она предупредила секретаря о том, что нужно принимать телефонные сообщения, но дело было в другом: она уже на десять минут опоздала на последнее заседание суда, и вот теперь все оставшееся время должна будет отвечать на телефонные звонки.
— Дело в том, — начала медленно Стелла и наклонилась к столу, — что я не знаю наверняка, поджег ли мой дом Рэндалл. Просто я всегда была уверена в том, что именно он это сделал. Но знаешь, что бесит меня больше всего? Из-за чего я хочу подвесить его так, чтобы его поганые глаза вылезли наружу?
— Что? — удивленно спросила Холли. Стелла произнесла это таким тоном, что Холли сразу забыла обо всех своих неприятностях.
— То, что он утверждает, будто именно он спас моего брата, — взволнованно сказала Стелла. — Этот негодяй все время думает только о себе. Да он не пришел бы на помощь даже собственному ребенку, если бы знал, что это может угрожать его, лично его жизни.
Холли решительно покачала головой, ее светлые кудряшки рассыпались по лбу.
— Кто же в таком случае вынес твоего брата из горящего дома?
— Это сделала я, — так же горячо воскликнула Стелла. — Если бы я не побежала вниз, чтобы забрать из холла Марио, то не обгорела бы так сильно и мне не пришлось бы терпеть ужасную боль во время бесконечных пластических операций.
— Знаешь, я недавно видела Марио, — задумчиво сказала Холли, вспоминая, что иногда встречалась с ним еще в те времена, когда работала вместе со Стеллой в окружной прокуратуре Далласа. — Я столкнулась с ним в спортивном зале несколько недель назад. Мы вместе пообедали, и он рассказал мне о своей работе. Как раз в те дни проходила выставка его фоторабот в галерее Грэхема в Западной Алабаме. Он попросил, чтобы я заскочила к нему на выставку, и я, естественно, не могла отказать. У него прекрасные работы, Стелла. Они произвели на меня большое впечатление.
Для Стеллы это было полной неожиданностью. Она думала, что Марио по-прежнему оформляет выставки модной одежды и делает рекламные фотографии. Брат никогда не говорил ей о том, что собирается заняться чем-то иным и думает выставляться в известных галереях. Хотя в этом не было ничего удивительного. Она не разговаривала с ним уже довольно продолжительное время.
— Надо бы найти его и пригласить на обед, — сказала она, вставая. — Я пыталась созвониться с ним некоторое время назад, но безуспешно. Он часто запирается в темной комнате и не слышит телефонных звонков.
Когда Стелла вышла в приемную Холли, ее секретарь быстро поднялась из-за стола и направилась к ней. Это была черноволосая женщина с умными глазами и добродушным, открытым лицом. Она подошла к Стелле и протянула руку.
— Меня зовут Джанет Эрнандес, — представилась она, смущенно улыбаясь. — Я внимательно слежу за телевизионными передачами, освещающими дело Пэлхама. Вы были просто великолепны на последнем заседании суда.
— Благодарю вас, — с достоинством ответила Стелла. Интересно, подумала она, где была эта женщина в тот момент, когда я набросилась на Тома Рэндалла? Теперь она и сама понимала, что ее поведение сегодня было далеко не образцовым. Возможно, она ходила обедать в это время, подумала Стелла и повернулась к двери, собираясь уйти.
— Я надеюсь, что вы простите мою навязчивость, — неожиданно продолжила Джанет, протягивая Стелле лист бумаги и ручку, — но не могли бы вы дать мне свой автограф, прежде чем покинете нас?
Холли внимательно следила за происходящим с порога своего кабинета.
— Оставь ее в покое, — неожиданно сказала она грубым и даже слегка оскорбительным тоном.
Стелла повернулась к подруге и удивленно посмотрела на нее.
— Ничего страшного, — сказала она и быстро расписалась на листе бумаги.
— Вы даже не представляете, что это для меня значит, — сказала Джанет и прижала листок к груди. — Если мой муж получит новую работу, то я осенью попробую поступить на юридический факультет. Воспоминание о встрече с вами будет вдохновлять меня.
Стелла заметила, что Холли бросила на секретаршу сердитый взгляд.
— Мне кажется, Джанет, что у вас хватит решительности, чтобы стать юристом, — сказала Стелла, пытаясь понять причину недовольства Холли и хоть немного разрядить обстановку. — Ведь вы работаете в офисе одного из лучших прокуроров штата.
Джанет густо покраснела, но промолчала и лишь еще ниже склонила голову над столом. Она проработала в офисе Холли уже больше года и знала, что кое-кто в окружной прокуратуре уже заключает пари относительно того, сколько еще дней пройдет, прежде чем Джанет подаст заявление об уходе. Холли не очень церемонилась со своими секретарями, зачастую относясь к ним так, как основная масса людей относится к предметам повседневного обихода. Почти все они уходили от нее со слезами на глазах.
Холли постояла несколько мгновений на пороге, а затем так сильно хлопнула дверью, что обе женщины в приемной вздрогнули. На лбу Джанет появились крупные капли пота. Ей приходилось мириться с выходками Холли, чтобы сохранить работу и иметь возможность поступить на юридический факультет. Лишившись должности, она не могла рассчитывать на получение стипендии, а значит, не смогла бы и учиться, так как платить за образование было бы для нее непосильным бременем.
— Кажется, я допустила ошибку? — растерянно спросила она.
Стелла подошла к столу Джанет и сочувственно пожала ей руку.
— На вашем месте я не забивала бы себе голову подобными пустяками, — тихо сказала она. — Мы все допускаем ошибки. Время от времени.
Как только Стелла ушла, в офис Холли позвонил Фрэнк Майнор. Он сказал Джанет, чтобы та попросила Холли немедленно явиться в его кабинет.
— Ответь ему, что я только что отправилась на заседание суда, — бросила ей Холли, проходя мимо. В руках она держала папку и портфель. — Я уже опаздываю, а судья Роллинг на редкость пунктуален.
— Чуть раньше Майнор потребовал, чтобы я позвонила в суд и попросила перенести слушание вашего дела в самый конец заседания, — взволнованно объяснила Джанет. — Он сказал, что хочет видеть вас прямо сейчас, Холли. Не думаю, что он изъявит желание подождать до окончания судебного заседания.
— Прекрасно, — со злостью выпалила Холли и швырнула папку чуть ли не в лицо Джанет. — А теперь посоветуй, пожалуйста, что мне делать?
Джанет ловко увернулась, и папка угодила в стену позади нее, а затем шлепнулась на пол. Она тут же наклонилась, чтобы собрать разлетевшиеся по приемной бумаги, а Холли пулей выскочила из офиса. Джанет поняла, что проявление внимания к Стелле дорого обойдется ей, С тех пор, как Стелла добилась обвинительного приговора для Пелхама, Холли постоянно пребывала в дурном расположении духа. Джанет, как и все работники прокуратуры, знала, что в свое время Холли проиграла это дело. Ей следовало быть более осторожной, не стоило демонстрировать открыто свое восхищение мастерством Стеллы, к: тому же в присутствии Холли. Она прекрасно знала, что Холли — чрезвычайно завистливая женщина с ярко выраженным стремлением к лидерству. Холли просто жить не могла, не подчеркивая собственное превосходство над другими людьми, причем не только над подчиненными, вроде Джанет, но и над равными ей по должности и положению. Особенно ревниво она относилась к другим женщинам. Общаясь с мужчинами, Холли всегда использовала свой неотразимый шарм, благодаря которому многого добивалась, но к женщинам была не только придирчива, но и безжалостна.
