Наталья Никольская - От любви до ненависти
– Экий ты быстрый, парень, – подивилась я его прыткости. – Послушай, если ты будешь и дальше скрывать от меня важные сведения, мы вообще ничего не найдем, понял?
– Нет, не понял. О чем вы?
– Ладно, встретимся, поговорим. Слушай меня внимательно. Я сейчас еду на работу в спорткомплекс. Подъедешь туда часикам к семи. Спросишь Снегиреву Полину Андреевну, тебе любой скажет, где я. Понял?
– Понял, буду.
Максим просунул голову в спортзал в половине седьмого. Видимо, он не мог дождаться, когда увидит меня и узнает новости. Сейчас я покажу ему новости!
– Это что же вы делаете, молодой человек? – начала я, проведя Максима в зимний сад.
– А что случилось? – заерзал он на стуле.
– Почему вы скрыли от меня, что ваша Алена была беременна?
Парень опустил глаза.
– Да я не думал даже, что это важно! – сказал он наконец. – Какое это имеет значение?
– Для меня все имеет значение! – рявкнула я. – Если ты хочешь, чтобы мы тебе помогли – имей в виду, что сообщать ты мне должен все до мельчайших подробностей, понятно?
– А когда я вам вначале рассказывал все подробности, вы меня выгнали! – обиженно припомнил Максим.
– Ну это… – я смутилась. – Это когда было! И потом, в тот момент я еще не занималась расследованием твоего дела.
– Да, конечно.
– Так что давай без обид, – добавила я уже мягче, кладя руку ему на плечо.
– Да, да, спрашивайте, я все расскажу! Извините меня, пожалуйста.
– Ты знал, что Алена была беременна?
– Да… То есть нет… Вернее, я узнал об этом только тогда, когда она умерла.
– Значит, она не говорила тебе? А может быть, она и сама на знала?
– Не думаю. Врач сказал, что у нее был срок шестнадцать недель.
– Да, при таком сроке она должна была почувствовать изменения… Хотя у всех организм разный. Но думаю, что все-таки она должна была хотя бы поделиться с тобой своими сомнениями.
– Вот-вот, мне это также показалось подозрительным. Алена вообще-то ничего от меня не скрывала.
– Так, пошли. Мне домой пора. Давай-ка я тебя подвезу и по дороге поговорим.
– Хорошо, – обрадовался Максим. Видимо, ему не улыбалось тащиться в Ленинский район на трамвае в да еще в такой мороз.
– У нее были подруги? – спросила я в машине.
– Ну… Алена не была душой нараспашку. То есть, допустим, с девочками из магазина она дружила. Но говорить им о том, что она беременна… Не думаю, что она бы это сделала. То есть рано или поздно она рассказала бы, конечно, но только уже на большом сроке. Не любила она интимные вещи обсуждать с подругами. Правда… – он замялся.
– Что?
– В общежитии у нее были подружки. Может быть… Они что-то знали? Все-таки она там жила.
– Так, понятно.
– Что понятно? – поднял он глаза.
– Ничего. На сегодня мы с тобой простимся. Звони обязательно, если вспомнишь что-нибудь важное.
Максим клятвенно заверил меня, что прозвонит непременно.
Я довезла его до дома и простилась с ним. Понятно мне было, что следующим этапом в моем расследовании должно было стать общежитие номер пятнадцать.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ (ОЛЬГА)
Как я была рада, что все мои мучения закончились, боже мой, кто бы знал! Я даже простила Полину, что она втянула меня в эту историю. Бог с ней, с Полиной, в конце концов несмотря на все ее выходки, она может быть полезной.
Так, это дело необходимо отметить! Я быстренько слазила в шкафчик и достала начатую бутылку вермута. Эх, не нужно было приканчивать «Мартини»! Выпила с горя, а теперь бы эта бутылочка пришлась как раз кстати.
Ну ничего. Мы и вермутом обойдемся. Попивая его из высокого стакана (я понятия не имею, нужно ли наливать вермут в высокий стакан. Думаю, что не обязательно – он и так хорош. Но мне хотелось создать атмосферу праздника), я раздумывала над тем, чего я добилась за прошедшие дни. И поняла, что ничего особенного.
Я пила вермут и мне становилось все хуже и хуже. Нет, не вермут был этому причиной, конечно, нет! Это я сама!
Признаться, меня стали мучить угрызения совести. Надо же, Полина попросила меня о помощи, а я мало того, что ничего не смогла установить, так еще повесила на сестру кучу забот.
Ой, как нехорошо получилось! Только теперь, когда под воздействием вермута все мои чувства обострились, я поняла, как была неправа, обвиняя Полину во всех моих неприятностях. Она-то тут при чем? Она думала, что на меня можно надеяться, поручила мне важное дело, потому что сама занята. В конце концов, она обо мне печется, хочет, чтобы я денег заработала… Ой, как стыдно! Боже мой, как стыдно! Мне двадцать девять лет, а я до сих пор так несамостоятельна… Так больше продолжаться не может! Нудно начинать новую жизнь. И перед Полиной непременно нужно извиниться. Просто необходимо! Прямо сейчас, немедленно!
Я вскочила, но тут же почувствовала тяжесть в ногах и снова плюхнулась на стул. Голова закружилась, и мне пришлось несколько минут посидеть, держась рукой за край стола. Неужели я так опьянела? И с чего бы вдруг?
Минут через десять я смогла встать и подошла к телефону. Только почему-то никак не могла набрать домашний номер сестры. Рука все время соскальзывала, и я три раза попадала не туда, куда нужно, бормотала извинения, и когда на четвертый раз меня просто выматерили, решила отказаться от бесплодных попыток дозвониться до сестры.
Я подумала, что проще будет доехать до Полины. Ну конечно, лучше поехать самой и извиниться, глядя ей в глаза! А что? Денег мне Полина дала (надо же, я даже не поблагодарила ее как следует!), сейчас я поймаю машину и вмиг доберусь до сестры. Полина все поймет и простит меня. Мы посидим, выпьем бутылочку… Черт, Полина же не пьет как назло! И как я могла забыть? Ну ладно, все равно. Посидим просто так.
Я натягивала в дверях шубку, долго не могла попасть в рукава, наконец, оделась, замоталась в шарф и стала спускаться вниз.
Ноги почему-то меня не слушались. Свет в подъезде, конечно, не горел. Я шла на ощупь, очень медленно, не выпуская перил из рук.
Спустившись вниз, я вышла на улицу. Прошла к остановке и стала ловить машину. Но в такой мороз они почему-то не ловились. Их просто вообще не было. Наконец, передо мной затормозила какая-то иномарка. Какая именно – не знаю, не разбираюсь в этом. Это Полина с ходу определяет все модели, а я вот нет.
Дверка открылась, и из машины высунулось лицо молодого парня. Он протянул ко мне руки.
– Замерзли, девушка? – весело спросил он. – Садитесь, сейчас согреетесь!
Я вообще-то не сажусь в иномарки. Мне бы какой-нибудь «москвичонок» старенький, а то еще заломят за поездку… Тем более их там двое – он и водитель.
– Спасибо, я не сяду! – покачала я головой, но тут из машины высунулся еще один парень. Это что же, с водителем уже трое?!? Нет, я точно не сяду!
Но парень ловко подхватил меня под мышки и поволок в машину. Я даже пикнуть не успела, как оказалась на заднем сиденьи. Справа от меня сидели еще двое парней. И двое спереди. Вот это я попала! Хмель сразу начал пропадать, я стремительно трезвела.
Заметив мой испуганный взгляд, один из них рассмеялся и сказал:
– Да не бойтесь вы! Не тронем мы вас! Куда ехать-то?
А я уже и забыла со страху, куда собиралась ехать и назвала свой домашний адрес. Они переглянулись.
– Так это же в соседнем дворе! – озадаченно произнес водитель. – Вы что, девушка, не знаете?
– Вот и отлично! – обрадовалась я. – Значит, мне и ехать не придется! Я же говорила, что не сяду! Вы меня выпустите, пожалуйста, а?
Водитель растерянно повернулся к своим друзьям. Один из них покрутил пальцем у виска и открыл дверь.
– Выходи! – мрачно сказал он. – Шутница тоже, блин!
Я поскорее выскочила из машины. Иномарка сорвалась с места и умчалась, обиженно обдав меня грязным снегом из-под колес.
Фу-у-ух ты! Нет уж, не поеду я к Полине. Еще чего не хватало! Вон, одни бандиты на дорогах! В том, что в иномарке сидели бандиты, я не сомневалась. А кто же еще?
Быстро дошагав до своего подъезда, я взялась за ручку двери. И тут же ко мне метнулась какая-то тень.
– Попалась, сука! – прошипел чей-то зловещий голос, а крепкая рука схватила меня за горло.
– Вы кто? – пискнула я.
– Что, мужа родного уже не узнаешь?
«Кирилл? – мелькнуло у меня в голове, – но это же невозможно!»
– К… Кирюша? – на всякий случай все-таки уточнила я заплетающимся языком.
– Какой еще Кирюша? С хахалем своим меня перепутала?
– Ой, да кто вы в конце концов? Вы меня с кем-то путаете!
Рука ослабла. Я повернула голову и увидела мужчину лет тридцати пяти. Он был немного пьян. Глаза его смотрели недоверчиво и удивленно.
– Ой, извините! – пробормотал он. – Я вас с женой перепутал!
Он отошел подальше и закрыл руками лицо. Мне показалось, что мужчина плачет. Жалко его стало. Я подошла поближе.
