Наталья Никольская - От любви до ненависти
– Почему?
– Понимаете, Оксана… Она уехала.
– А когда она вернется?
– В том-то и дело, что она насовсем уехала! Просто уехала из Тарасова и все.
– Зачем?
– Хотела в другом городе счастья поискать, как она говорила. У нее все равно никого нет – она сирота. В Тарасове ее ничего не держало.
– А институт?
– Так она собиралась переводиться.
– И куда же она уехала?
– Ой, вот этого я не знаю.
– Да, жаль, – задумчиво проговорила я. – Очень жаль. Думаю, что она могла бы мне помочь.
– Да, она Алену лучше других знала. Ну кроме Максика, разумеется. Хотя…
– Что хотя?
– Хотя мне кажется, что Алену по-настоящему не знал никто. И никогда бы не узнал до конца. Была в ней какая-то загадка.
«Да, и мне предстоит эту загадку разрешить», – подумала я.
– А она с тобой никогда не откровенничала? Например, насчет своей личной жизни.
– А чего насчет нее откровенничать? Про это все знали. Она с Максиком встречалась, замуж за него собиралась. Встречались они каждый день. Гулять ходили. Макс говорил, что как только он квартиру купит, они и поженятся. И все это было уже давно решено.
– Ну может быть, она тебе рассказывала что-то о своих чувствах? К Максиму?
– Максика она любила, это и так видно было. Он вообще-то хороший парень, конечно, только мне все время казалось, что они друг другу не пара.
– Это почему же?
– Ну, Максик – он спокойный такой, надежный, весь такой домашний. А Алена дикая.
– В каком смысле?
– В смысле… Даже не знаю, как объяснить. Дикая не то, что характер необузданный или наоборот, нелюдимый, – нет, ничего такого – просто была в ней какая-то огромная сила внутренняя. Казалось, что она может в один прекрасный день сорваться и изменить всю свою жизнь. Вот так. Она была как спящий вулкан. Вроде спит спокойно, а попробуй разбуди – не рад будешь!
– Вот как, – сказала я и подумала: интересно, помогут мне все эти детали найти убийцу Алены или нет? В том, что девушка была убита, я нисколько не сомневалась. Прав был Максим – такая не могла покончить с собой.
– Наташа, а как Алена относилась к детям? – постепенно переводила я разговор в нужное мне русло.
– О! Она не возилась с чужими малышами, но говорила, что у нее самой будет трое.
– Она хотела троих детей? – немного удивилась я. Просто мне показалось, что Алена действительно чем-то на меня похожа. А я иметь не то что троих – одного бы с трудом хотела.
– Она не хотела, она говорила об этом так, словно точно знала, что у нее их будет трое.
– А… Наташенька, скажи мне, пожалуйста, Алена не была беременна, когда погибла?
– Беременна? – Наташа очень удивилась. – Не-е-ет! Во всяком случае, я об этом впервые слышу!
– То есть она не говорила тебе об этом?
– Нет. А что, она была беременна?
– Нет, я просто подумала, может быть, причина ее самоубийства в этом? Ну, там с женихом из-за этого конфликт вышел, например…
– С Максиком? – Наташа всплеснула руками. – Да что вы! Он был бы от счастья на седьмом небе!
– Да, пожалуй, – сказала я задумчиво. – Наташа, а как ты думаешь, с этой своей подругой, Оксаной, Алена бы поделилась, если бы была беременна?
– Не знаю… Думаю, что да. Они с ней откровенничали.
– Наташа, а у кого мне все-таки можно узнать, где найти Оксану? Очень бы мне хотелось с ней побеседовать.
– Ну… Даже не представляю! Родителей же у нее нету. И вообще никаких родственников нету.
– А она разве ничего не говорила, куда собирается?
– Нет… Может, Алене и говорила…
– А Алена мертва. Замкнутый круг какой-то получается!
– Да уж… – проговорила Наташа. – Ну… Может, в институте знают? Или на работе?
– А она работала?
– Да, работала. В библиотеке. Номер шестнадцать.
– Отлично! – обрадовалась я. Хотя бы что-то! Интуиция мне подсказывала, что с Оксаной просто необходимо побеседовать. – Наташа… – мне вдруг пришла в голову одна мысль. Вернее, она пришла давно, но почему-то казалась мне какой-то неприятной, и я постоянно отгоняла ее от себя. Но спросить об этом следовало. Хотя бы для очистки совести. – Наташ… пусть тебе мой вопрос не покажется странным…
В этот момент дверь в комнату приоткрылась, и в нее просунулась веселая, круглая мордаха молоденькой девчушки.
– Наташ, ну что, мы идем?
– Извини, Дашуль, – вздохнула Наташа. – Я не пойду. Мне заниматься нужно. Да и человек ко мне пришел.
– Так я подожду, когда он уйдет! – Даша бесцеремонно прошла в комнату и бухнулась на кровать.
Наташа едва заметно вздохнула.
– Это Даша, моя подруга, познакомьтесь, – с легкой досадой сказала она мне. – А это Полина Андреевна.
– Не волнуйся, Наташенька, мы сейчас уже закончим, и ты сможешь идти по своим делам, – успокоила я ее, хотя видела, что Наташе совсем не хочется идти куда-то с этой Дашей. – Так вот, последний вопрос. Он не совсем корректный, но мне нужно это знать. На всякий случай. Скажи, в жизни Алены не было другого мужчины?
– Что-о-о? – Наташа вытаращила глаза, и я тут же пожалела, что спросила об этом. – Да вы что? Этого просто не может быть! Знаете, как она своего Максика любила?
– Да-да, понимаю, – поспешила я ее успокоить. – Я спросила просто так. Ну мне же нужно отработать все варианты, по которым она могла покончить с собой.
– Это вы про Гвоздикову, что ли? – подала вдруг голос Даша. – Чего это ты ее защищаешь, Наташ? Она же с мужиком встречалась. На иномарке.
– Ты откуда знаешь? – со злостью спросила Наташа, поворачиваясь к Даше.
– Так я сама их видела. В городе.
– Подожди, так может, это Максим ее был?
– Какой Максим! – Даша махнула рукой. – Я что, Максика ее очкастого не знаю? Не он это! И без очков!
– Так может, он просто снял очки?
– Говорю тебе, что не он! Вообще ни капли не похож!
– Ну может, это ее брат был или просто знакомый? – Наташа яростно защищала свою бывшую соседку.
– Ха, брат-сват! Обнимались-то они совсем не по-братски.
– Врешь ты все! – вдруг выкрикнула Наташа. – Врешь, врешь!
– Да зачем мне врать-то? Не хотите – не верьте, мне до лампочки. Просто рассказала, что видела.
Наташа тяжело дышала. Я побоялась, что этот конфликт может перерасти в бурную драку и поспешила вклиниться:
– Стоп-стоп-стоп! Давайте-ка вы обе успокоитесь, придете в себя, и ты, Даша (можно мне тебя так называть?) расскажешь мне все подробно. Договорились?
Наташа была нее очень довольна, но замолчала и села в угол с надутым видом. Даша смерила ее победным взглядом.
– Даша, расскажи, где ты видела Алену в компании этого мужчины и при каких обстоятельствах?
– Это было примерно в начале октября, – стала рассказывать Даша. – Часов около девяти вечера. Они ехали в машине…
– В какой машине? – перебила я ее.
– Темно-зеленый «Опель-Рекорд». Я еще специально посмотрела.
– Когда же ты успела это заметить, если они ехали? – подняла глаза Наташа. – И что он ее обнимал?
– А они останавливались! – злорадно сообщила Даша. – Это как раз возле рынка было. Где цветы продают на улице. Он остановил машину, вышел с ней вместе и купил ей три розы. Потом обнял, поцеловал и повел в машину. А я за угол спряталась.
– Так, Даша, – почувствовав, как у меня заколотилось сердце, попросила я. – Теперь давай вспоминай все подробности. Как выглядел мужчина, во что был одет. Номер машины, конечно, не помнишь?
– Нет, не помню, – она покачала головой. – Помню только, что номер был очень простой. И были в нем тройки. Ну типа «23–63» или «43–23», что-то в таком духе.
– Даже номер рассмотрела! – неприязненно сказала Наташа.
– А ты что, не посмотрела бы? – обиженно проговорила Даша.
– Нет! Я бы вообще отошла и наблюдать бы не стала!
– А я и не наблюдала! Нужна она мне, подумаешь, ваша Гвоздикова!
– Даша, дальше, – попросила я. – Как выглядел мужчина?
– Очень респектабельно. Плащ на нем был, под плащом – костюм серый. Ботиночки до блеска начищены. Высокий, стройный. Видно, что денег много. Что еще? Ну… волосы темные. Коротко стриженные. И руки такие холеные, ухоженные. И отношения у них, как мне показалось, очень близкие, – Даша украдкой взглянула на Наташу.
– А ты и рада! – с ненавистью сказала та.
– Да мне вообще наплевать! – обиделась Даша. – И на Гвоздикову вашу, и на ее хахалей. Не понимаю, чего вы с ней носитесь как с писаной торбой? Ну ты что, идешь, что ли, нет?
– Нет, – ответила Наташа сухо. – Иди одна.
– Ну и ладно, – Даша выскользнула из комнаты.
Наташа тяжело вздохнула и посмотрела на меня.
– Может, она врет? – неуверенно спросила она.
– А что, она может?
– Как сказать, – девочка с сомнением пожала плечами. – Иногда может приукрасить ради красного словца, но в целом говорит правду.
