Леонид Влодавец - Вист втемную
— Отставить! — заорал Юрка, испугавшись, что эти «зомби» подерутся и друг друга перекалечат.
Все остановились и вновь застыли без движения. Таран перевел дух и приказал «с чувством, с толком, с расстановкой», как завещал господин Фамусов:
— Седому подойти к люку и встать в полуметре от края.
Топ-топ, скрип-скрип — и господин Седых занял подобающую позицию.
— Трехпалому выйти из камеры и встать в затылок Седому, Магомаду выйти из камеры и встать в затылок Трехпалому…
Отдавая эти распоряжения, Юрка маленько сомневался: а помнят ли граждане свои имена и клички? Тем более что у некоторых их могло быть несколько. И в том, что они помнят имена и клички своих «коллег», у Тарана тоже уверенности не было. Однако все получилось как нельзя лучше. Патимат встала в затылок дядюшке, Асият — в затылок сестре (или кузине, может быть), а далее в эту колонну по одному пристроились соответственно Полина, Галька и Танька.
— Клево получилось! — ухмыльнулась Милка. — Тебя пора в сержанты производить.
Таран комплимент пропустил мимо ушей. Его голова уже наскоро вырабатывала дальнейший порядок действий. Прежде всего следовало осведомиться, можно ли влезть в коллектор.
Юрка подошел к люку. Жаром из него уже не тянуло, да и запах бензиновой гари был не очень сильный. До того особняка-недостройки, через который Таран с Милкой проникли в коллектор, можно было запросто добежать, не сильно потравившись. Но ведь идти надо было туда, откуда собирался смываться Седой, а это могло оказаться гораздо дальше, за километр или больше отсюда… Конечно, Юрка подозревал, что всем, кто глотанул водки с белым порошком, возможно, недостаток кислорода в трубах будет вовсе нипочем. Ведь Седой на перебитых ногах не только стоит как влитой, но и ходит вовсю. Небось эта самая отрава какие-то скрытые резервы организма приводит в действие. Таран об этих скрытых резервах не раз читал. Да и мать ему как-то рассказала насчет случая, произошедшего в ее родной деревне. Там от грозы у какой-то бабки дом загорелся, и старуха, недолго думая, вытащила на двор тяжелый, кованный полосным железом сундук, плотно и доверху набитый всяким добром. Когда дом потушили — ливень не дал ему сильно разгореться! — и стали втаскивать сундук в дом, то оказалось, что он по силам только четырем здоровым, молодым мужикам. Иными словами, у бабки какая-то энергия с перепугу выделилась, которая помогла ей обрести невероятную силу. Правда, на короткое время и не без последствий, поскольку вскоре после этого случая старуха захворала и померла. Вполне могло быть и так, что после того, как действие порошка закончится, все перенапрягшиеся узники и Седой заодно просто-напросто отбросят коньки.
Но ждать, пока труба проветрится, было бессмысленно. Во-первых, определить по запаху, какая тут концентрация вредных газов, Таран все равно бы не сумел, а во-вторых, с минуты на минуту в коллектор могли спуститься собровцы. Вероятность встречи с ними все больше возрастала.
Поэтому Юрка надел за спину рюкзачок с банками, бутылкой и пакетом, где лежали гранулы, взял трофейный фонарь и приказал:
— Седой, спускайся в люк!
Никто из посторонних ни за что не поверил бы, что человек с перебитыми ногами может так ловко и проворно спуститься по скобам на глубину в четыре метра, а затем еще и без стона спрыгнуть на дно коллектора. После этого Седой вновь застыл в позе библейского персонажа, которого угораздило поглядеть на катастрофу в Содоме и Гоморре. Таран что-то такое слышал краем уха и помнил, что кто-то там в соляной столб превратился.
— Милка, сзади пойдешь, после всех, — сказал Юрка, — а я следом за Седым. Все остальные, в том же порядке, в каком стоите, — за мной!
И Таран полез вниз. Едва оказавшись внизу, он подал Седому фонарь и сказал:
— Иди туда, где тебя ждет машина!
— Понял, — ответил тот и тут же зашагал вперед. Таран последовал за ним, а сверху уже спускался Трехпалый. Если б Юрке сказали еще вчера, что он будет, пусть даже и вооруженным до зубов, топать, согнувшись, по пропахшей гарью трубе, причем перед ним будет идти Седой, а сзади Трехпалый и Магомад, — его бы в дрожь бросило. А вдруг у них тут, под землей, закончится действие этого препарата? Что им стоит, навалившись, придавить Юрку? А единственный надежный человек — Милка — находится хрен знает где, отделенная от места событий аж пятью бабскими задницами… В общем, даже сейчас, когда вроде бы все шло неплохо, Таран не чувствовал никакой успокоенности. Наоборот, было над чем призадуматься.
Ведь там, куда бодро шагает на перебитых ногах превращенный в «зомби» Седой, его ждет машина с дружками. Если это только те двое, которых «не хватило» по Милкиной калькуляции, — куда ни шло. А если больше? Наконец, они могли просто не дождаться шефа. В конце концов, своя шкура дороже…
Юрке даже показалось, будто Седой идет слишком медленно. Хотя, вообще-то, ни один человек в мире, имея перебитые кости на ногах, не смог бы передвигаться быстрее его. Даже на инвалидной коляске с электромотором. Наверно, Таран мог хотя бы подумать, а не отвалятся ли у Седого ступни в самом прямом смысле слова? Но опасения встретиться в коллекторе с собровцами или «опоздать» на приготовленную Седым для своего бегства машину были сильнее. И Юрка приказал:
— Седой! Бегом марш! Остальные — за мной, не отрываясь!
И тот побежал! Да так, что Таран — притом, что у него ноги были совершенно здоровые! — лишь с превеликим усердием и напрягом сил мог за ним угнаться. Не надо к тому же забывать, что бежали не на вольном воздухе, а в не до конца проветренной трубе, где час или чуть больше назад выгорело двести с лишним литров бензина. И что труба была всего-навсего полтора метра в диаметре, то есть бежать надо было пригнувшись и почти что на полусогнутых. Юрка и сам был не рад, что устроил эту гонку, потому что чуял — с этими ненормальными ему не тягаться.
Они уже давно пробежали мимо того люка, в который провалилась Милка. И еще сто метров проскочили, а может, и больше.
До этого они бежали по выгоревшей, прожаренной огнем трубе, на дне которой наледь от огня расплавилась, испарилась, а потом частично улетучилась со сквозняками. Но часть этой влаги, когда труба стала остывать, опять сконденсировалась и стекла вниз, туда, где пожара не было. Там она опять замерзла и дополнила уже существовавший слой льда. А уклон трубы увеличился. Юрка понял, что еще чуть-чуть, и он поскользнется, шлепнувшись под ноги своим безмозглым подопечным.
Но первым шлепнулся не он, а Седой. Должно быть, все же та «автоматика», которая управляла действиями его тела, не могла поддерживать равновесие на скользкой поверхности. Седой плюхнулся задницей на лед и… заскользил вперед, словно боб в бобслейном желобе. Причем, поскольку уклон нарастал, скольжение пошло со все нарастающей скоростью.
— Делай как я! — завопил Юрка и, тоже усевшись на ледяное дно трубы, заскользил следом за Седым. Сзади беспрекословно последовали его примеру. Луч фонаря мелькал по обледенелым стенкам, а Таран, вытянув ноги вперед и держа автомат на коленях, несся с ветерком в темную неизвестность. Уклон трубы уже достиг 30 градусов, и теперь пришлось бы приложить немалые усилия, чтоб затормозиться — если это вообще возможно было сделать.
Конечно, за время этого сумасшедшего спуска Юрку то и дело посещали всякие тревожные и даже панические мыслишки. Например, о том, что заледенелая труба может просто-напросто кончиться каким-либо бетонным тупиком, в который они дружно влетят на скорости и порасшибают головы. Или о том, что они вывалятся из трубы прямо в замерзшую реку, под лед, и ни в жисть оттуда не вынырнут. Наконец, самым, пожалуй, невинным сомнением было то, что они на этакой скорости проскочат мимо того места, где надо, так сказать, «выходить». Впрочем, где-то подсознательно Таран уже догадывался, что Седой, получив приказ, скорее умрет, чем его не выполнит. И если бы под каким-то люком — а их проехали штук пять-шесть, не меньше! — надо было затормозить, то Ваня в лепешку разбился бы, но остановил всю эту скользящую кавалькаду.
Неожиданно Таран увидел впереди сероватый, чуть брезжущий, но, несомненно, дневной свет. Кружочек такой махонький. И свежим воздухом повеяло. Еще минута скоростного скольжения — и Седой, а за ним и Таран аж со свистом в ушах вылетели из жерла коллектора в рыхлые снежные сугробы, скопившиеся на дне какого-то странного сооружения, похожего на бетонную бочку. Оно было, судя по всему, сооружено не то из монолитного железобетона, не то из плотно пригнанных друг к другу сегментов. Рассмотреть, есть там швы или нет, Юрка не мог — хоть и начало светать, однако до конца еще не рассвело. К тому же в первые мгновения после «приземления» он попытался как можно быстрее откатиться в сторону от трубы, чтоб на него кучей не посыпались все остальные.
