Гюнтер Лофлёр - Зарубежный криминальный роман
— Как вас зовут?
— Реджинальд Чедгрейв.
— С какого времени вы живете в этом доме?
— Восемь лет, сэр.
— А до этого?
— Пять лет у герцога Киркмера, двадцать седьмого… Одиннадцать — у графа Эгремона… Девять лет у баронета Драммора… Наконец, четыре года, в начале, — у герцогини де Бар. Нам пятьдесят семь лет, сэр.
— Прекрасная карьера.
— Мы можем этим гордиться, сэр.
— Что вы думаете о сэре Микаэле и его супруге?
— Вообще, мы не думаем, сэр, но исключительно для того, чтобы помочь джентльмену из Ярда, скажем, что они неплохи в своем духе.
— Что вы имеете в виду?
— Мы рассказали вам в каких домах мы служили, а теперь мы вынуждены считать наше пребывание здесь как некую немилость… Немилость, которой мы обязаны не себе. Это несчастный результат социальных потрясений, не позволяющих более знаменитым фамилиям поддерживать должный уровень. Мы должны признать, однако, что могли пасть еще ниже.
— Муж и жена ладят между собой?
— Нам так кажется, сэр.
— А леди Ходдесдан?
— Конец фамилии, сэр, но еще неплохого качества. Ужасно болтлива и слишком легко сходится с людьми низкого происхождения… У нее была слабость все еще считать себя неотразимой. Очаровательная личность при условии, если не живешь постоянно рядом с ней.
— А этот Нарборо?
Реджинальд презрительно скривился.
— Не интересен, сэр.
— А что еще?
— Человек, лишенный всякого воспитания… Он вошел сюда как в завоеванную страну, не назначив свидания… Совершенно невообразимо!
— А что он хотел?
— Встретиться с сэром Микаэлем.
— Чтобы сообщить ему что?
Реджинальд выпятил грудь.
— У нас нет привычки подслушивать у дверей, сэр.
— Привычки… я уверен…, но в этот раз?
Под взглядом полицейского, Реджинальд смешался. Тъюстед настаивал:
— Поведение этого посетителя вас насторожило… Вы испугались за своего хозяина, поэтому позволили себе нарушить принципы.
— Вы совершенно правильно поняли нашу ситуацию, сэр!
— И что вы услышали?
— Немыслимо, сэр!.. Этот тип осмелился заявить сэру Микаэлю, что он любит леди Джейн и намеревается забрать ее с собой в Камберленд!
— И какова была реакция сэра Микаэля?
— Сначала это его позабавило, потом он все более и более раздражался, до тех пор, пока не предложил этому типу уйти.
— И он ушел?
— Он ушел, сэр, но явился на другой день…
— Что ему было надо?
— Увидеть леди Джейн.
— И вы не выставили его за дверь?
— У нас был приказ, сэр. По вашему мнению, сэр Микаэль не очень верил нелепостям, которые тот говорил, и подозревал, что была какая-то тайна… Вот почему мы должны были не спускать с него глаз.
— Сквозь стены?
— Через замочную скважину, сэр. В этот день этот Нарборо встретился с леди Ходдесдан и осмелился заявить ей, что любит леди Джейн и намеревается устранить сэра Микаэля!
— Вы это услышали?
— Как мы слышим вас, сэр.
— Несколько наивно с его стороны, не так ли?
— Этот малый ни на кого не похож и поступает не как все.
— Начинаю верить.
— На следующий день мы застали его в кабинете доктора, куда он пробрался из зала ожидания. Он спокойно вышел оттуда, а когда сэр-Микаэль возвратился домой, он обнаружил, что у него пропал флакон дигиталиса. Мы позвонили в комиссариат и нам очень грубо ответили. Наконец, сегодня вечером, когда доктор вернулся домой вместе с леди Ходдесдан, мы нашли этого Нарборо возле леди Джейн.
— По вашему мнению, преступником должен быть только Нарборо?
— Нам трудно думать иначе, сэр.
— Но… зачем было этому парню убивать старую леди?
— Здесь… мы склонны считать, что произошла ошибка.
— Вы не один так думаете…, а как мистер Нарборо смог бросить яд в стакан леди Ходдесдан?
— Право, сэр, в этом вопросе мы вынуждены признаться в незнании.
— Тогда примите совет: никогда не обвиняйте, если не можете представить доказательств… До сих пор вы говорили мне лишь о мотивах. Благодарю вас. Попросите леди Уортэм зайти ко мне, пожалуйста.
Реджинальд ушел, полный презрения. Этот полицейский был склонен защищать Нарборо. Слуга презрительно фыркнул: эти простолюдины поддерживали друг друга. Классовая солидарность! Предаются интересы Королевы! Да разве может быть иначе с тех пор, как лейбористы у власти! Бедная Англия!
А в это время полицейский сказал себе: все в этом деле кажется слишком простым. Если этот Нарборо действительно имел намерение убить кого-то, то зачем он старался всех предупредить об этом? И что за глупость взять яд у будущей жертвы, в таком месте и в такое время, которые могли бросить подозрения только на него? Слишком просто, слишком глупо, если, конечно, не имеешь дело с сумасшедшим… И если Нарборо хотел убить сэра Микаэля, то почему жертвой стала леди Ходдесдан?
* * *Леди Джейн, в отличие от мужа, произвела на полицейского прекрасное впечатление. Он попросил ее присесть.
— Мадам, я услышал от вашего супруга и вашего слуги ужасную историю о том, как этот молодой человек заявил сэру Микаэлю, что любит вас и намеревается увезти вас с собой в…
— В Камберленд, где у него есть домик, достойный Белоснежки и семи гномов.
— Простите?..
— Это то, что он мне сказал.
— Сумасшедший?
— Если поступать не так как все означает безумие, тогда Мортимер сумасшедший.
— Потому что его еще и зовут Мортимер?
— Он и не может носить обычное имя.
— Мадам… Я должен задать вам… деликатный вопрос… Вы любите этого человека?
— Да.
— А?
— Так же как я люблю героев сказок Перро, Очарованного Принца, Ланселота… Понятно?
— Надеюсь. Вы уже встречались с ним до сегодняшнего вечера?
— Нет.
— И все-таки вы приняли его?
— Я его не принимала, инспектор, он оказался здесь неизвестно как.
— И вы не позвали на помощь?
— Нет.
— Могу я вас просить, почему?
— Потому что он ни на кого не похож, потому что он говорит, как никто другой, потому что поступает, как никто другой.
— И вы сразу же поняли это?
— Сразу.
— Он сказал вам, что любит вас?
— Да.
— Вы ему поверили?
— Не сразу.
— А потом?
— Потом, да.
— Мне кажется, мадам, что эта история… несколько фантасмагорична?
— Очевидно.
— Есть ли у вас намерение снова увидеться с этим человеком?
— Нет. Я замужем, инспектор, и люблю своего мужа.
— О чем рассказал вам этот Нарборо?
— Он говорил мне об озерах в его краю… о деревьях… Он поэт, инспектор.
— Поэт и, без сомнения, убийца.
Леди Джейн тихо рассмеялась.
— Он? Вы шутите, инспектор?
— Только не в этом случае, мадам, и не по этому поводу. Если яд в стакан леди Ходдесдан положил не Мортимер, тогда кто же? Ваш муж?
— Но она ему протежировала, опекала его, когда он стал кандидатом в Королевское общество.
— Тогда вы?
— Я? Я не сумасшедшая, да и зачем мне было убивать эту бедную женщину?
— Тогда кто?
— Почему бы не она сама?
— Самоубийство?
— Несмотря на свой возраст, леди Ходдесдан считала себя достойной любви людей… гораздо моложе ее. Может быть, разочарование? Унижение, которое она не могла перенести?
— Не слишком убедительно… и потом, не думаете ли вы, что леди Ходдесдан была слишком хорошо воспитана, чтобы убить себя не у себя дома?
— Действительно.
— Будем откровенны, вы не верите в то, что леди Ходдесдан покончила с собой?
— Нет.
— Тогда зачем же вы стараетесь убедить меня в этом?
— Я не знаю… может быть, я боюсь правды…
— Кого вы подозреваете?
— О, нет… просто я чувствую приближение чего-то ужасного.
— Сэр Микаэль и ваш слуга, считают, что произошла ошибка.
— Ошибка?
— Они думают, что умереть должна была не ваша гостья… Убийца случайно ошибся.
— А кто, по их мнению, должен был умереть?
— Сэр Микаэль.
— Мой муж? Но почему?
— Потому что он ваш муж… он мешал.
— В таком случае…
— В таком случае, миледи, преступник — или этот Нарборо или… вы.
Джейн даже вздрогнула. Казалось, она обдумывает аргументацию.
— Значит, еще не зная, кто такой Мортимер, я замыслила убить мужа, чтобы обрести свободу?
— Признаю, что это не сходится.
— А Мортимер убежден, что обязательно покорит меня, убив моего мужа? Даже в Камберленде, инспектор, не могут возникнуть подобные мысли.
— Вот об этом я и собираюсь спросить мистера Нарборо, если вы соблаговолите прислать его ко мне.
— С удовольствием.
Джейн поднялась, подошла к двери и, оглянувшись, сказала:
