Георгий Миронов - Анаконда
— Нет. Олег умер, похоронен, памятник поставлен. Что старое ворошить?
— Не слыхал, на Хозяйку никто не выходил с просьбой «сдать» меня?
— Как можно? Ты лучший специалист в нашей структуре. Зачем тебя сдавать?
— Странный тут климат, в Греции. Мотать хочу.
— Документы в порядке?
— Да.
— Куда хочешь ехать?
— Пока секрет.
— Ладно, твои проблемы, твои секреты. Ехай. Надо будет, найдем.
— Это точно. Вы везде найдете.
— Ну, будь.
— А чего звонил-то? Что срочное?
— Нет, просто хотел узнать, как дела. Хозяйка волнуется. Чуть тебя не потеряла. Я нашел.
— Значит, просто так звонил?
— Просто так.
Странно. Просто так Ашот никогда и никому не звонил. Очень свое время бережет. И ничего лишнего не делает и не говорит. Странно.
Он вернулся на место. Жанна уже разлила, не дожидаясь его возвращения, холодное красное «студенческое» вино в бокалы.
Небритый кудлатый бармен с улыбкой и равнодушием смотрел на красивую женщину.
Не повезло ей с мужчиной, подумал. Утро ли, день ли, а ему в вино наркотик приходится подсыпать. Наркоман... А с виду такой еще крепкий. Сколько он, Леонидас, повидал на своем веку наркоманов в этом студенческом кафе! Начинают с легких, с травки, с марихуаны, а потом нюхают кокаин с листа, сыплют «снежок» в бокалы с вином, колются прямо в туалете. Недолог у них век.
— Твое здоровье, — приподнял свой бокал Дима.
— За тебя. Знаешь, я даже, кажется, тебя любила. Прости, если что не так.
— Откуда эти слезы, детка? Я тоже тебя любил. Более того, тебя люблю и сейчас. Будь счастлива и не плачь.
— Это чисто нервное.
— Что-то вино у них горчит, сыплют в него, поди, всякую дрянь для крепости, а молодое вино и не должно быть крепким. Оно...
Он с удивлением посмотрел на Жанну. Ее лицо стало вдруг большим и красным, потом вытянулось в высоту, став похожим на зеленую бутылку, и вдруг со страшной скоростью стало удаляться от него. Он хотел закричать, но с его губ сорвался лишь короткий хрип. Дима уронил голову на столик.
— Нужна помощь? — подскочил участливо бармен.
— Нет, справлюсь сама. Вон наш приятель идет, он и поможет дотащить мужа до машины.
В машине ликвидатор определил: Дима мертв.
Второй ликвидатор, чистильщик, сидевший у окуляра винтовки с оптическим прицелом на здании напротив кафе, удовлетворенно крякнул, когда машина с телом Димы отчалила от кафе и, набрав скорость, резко ушла по боковой улице в сторону центральной магистрали. Тщательно прицелившись, поймал в перекрестье лоб бармена и плавно нажал на курок.
Тем временем машина с мокрой от волнения, дрожавшей мелкой противной дрожью Жанной и вялым, еще не деревенеющим Димой добралась до виллы «Магнолия» на окраине Афин. Выбежавшие из виллы пехотинцы подхватили тело и отнесли в дом.
— Как стемнеет, так и похоронят, — заверил ликвидатор.
Жанна, сидевшая на переднем сиденье рядом с водителем, ничего не ответила. Даже не шелохнулась.
Ликвидатор с заднего сиденья спросил:
— Может, попрощаться с ним хочешь?
Жанна молчала.
— А и то верно. Зачем прощаться? Не навсегда расстались. Вечером и встретитесь.
С этими словами ликвидатор накинул на тонкую, красивую, смуглую шейку Жанны шелковый шнур и, резко разведя руки, затянул удавку.
Жанна не сопротивлялась, не извивалась всем телом, не хрипела, как это делали многие другие.
Когда увидела лицо умирающего Димы, сразу поняла, что тоже не хочет жить.
И она умерла.
Тогда ли, когда упал головой на стол Дима в кафе «Демокрит», или когда ликвидатор, врач по образованию, констатировал в машине его смерть, или когда машина подошла к вилле и вялое тело Димы вытащили из салона, задев головой о ступеньку и даже ободрав щеку уже мертвого Димы, или когда шелковая удавка легла на шею? Как теперь узнаешь? Вскрытия здесь не делают. Убивают и хоронят. И вся недолга.
Похоронили их вместе, шагах в двухстах от виллы «Магнолия». Могилку выкопали неглубокую. Не потому, что ленились. Просто земля здесь уж очень каменистая. И времени мало. Да и нужды не было глубоко закапывать. Нужда была как раз в обратном — чтобы по наводке верных людей в Москве, после утечки информации из криминальных кругов в правоохранительные, приехали бы сюда московские менты и прокуроры, и на весь мир в СМИ объявили: Дима Эфесский убит.
Хозяйке перед криминальными авторитетами отчитываться надо. Она с «коллегами» считается: раз попросили убрать Диму, ее люди и убрали.
А как же? Ей с ворами жить. А чтоб ей жить, эти двое должны были умереть...
ДВОЙНОЕ УБИЙСТВО. КРОВЬ НА КАМНЕ.
ТОЧКА В «ДЕЛЕ»
— Ну, вот и все, — подытожил совещание прокурор города Рудного Александр Петрович Мищенко, — будем освобождать.
— Может, просто изменим меру пресечения? — спросил неуверенно Деркач. — Все-таки ему много чего можно «навесить»: и обстоятельства совершения преступления утаивал от следствия, и косвенно содействовал двойному убийству — и вообще бич, ханурик, подонок.
— Но не убийца, — поднял вверх палец Мищенко, — а это принципиально меняет суть дела. «Дело» же, возбужденное по факту убийства двух женщин, совершенного в условиях неочевидности, мы закрывать не будем, а передадим его в Генеральную прокуратуру с нашими наработками, данными экспертизы. Может быть, даже кое-кого пошлем в Следственное управление Генпрокуратуры на стажировку. В бригаду Александра Михайловича Муромцева, в некотором смысле моего учителя, — он пристально посмотрел на Деркача. Но тут же перевел взгляд на Ванечку Семенова. У того глаза загорелись честолюбивым огнем. — Ну, да решим по обстановке, кого в Москву пошлем. Может, и никого. У нас тут дел больше, чем людей.
— А Авдеева...
— А Авдеева будем выпускать. Семенову поручим подготовить все нужные документы, пока мы с товарищем Деркачом обсудим план оперативно-следственных действий по делу об убийстве церковного сторожа и хищении ценных икон.
Пока Семенов печатал на старой «Эрике» документы об освобождении Авдеева из-под стражи, пока согласовывал вопрос по телефону с дежурным по горотделу МВД, созванивался с капитаном Петруничевым, чтоб тот все-таки подержал под наблюдением Авдеева, пока заваривал крепкий чай в старом, с трещинкой чайнике, Мищенко слушал доклад Деркача, время от времени поправляя, советуя, поощряя или не соглашаясь с планируемыми следователем действиями.
— Ну, давай подведем итог. Нами выдвинуты три версии.
Первая: преступление совершено лицом, освобожденным из мест лишения свободы по отбытии наказания или условно освобожденным от наказания с обязательным привлечением к труду. «Пальчики» с «райских врат» храма надо проверить по милицейской картотеке. Посмотреть, нет ли кого из работающих «на химии» в поселке «Химволокно-2», кто в прошлом специализировался на хищениях церковной утвари и икон.
Вторая версия: преступление совершено морально разложившимся лицом с целью сбыть краденое и уйти в запой. Проверить с этой точки зрения городских алкашей, а также пьяниц окрестных сел.
— Это ж сколько людей проверять придется? — усомнился Деркач.
— Кажется, что много. Пьют действительно почти все. Но не все руку на храм поднимут. Народ-то у нас в районе все же пьющий, но православный, совестливый.
— Вашими бы устами...
— Значит, проверить пьяниц, я сказал! И точка. А также душевнобольных.
— А это зачем?
— Был у меня в практике случай, когда батюшку убил и иконы из церкви украл и утопил в пруду сумасшедший. Иконоборец, так сказать. Так что проверь. Сейчас из-за нищеты областная психбольница далеко не всех, кого бы надо, в стационар кладет. Проверь также, не появилось в городе какой секты сатанинской или тайной политической организации, которая бы ставила своей целью бескомпромиссную борьбы с православием.
— Ну, вы придумаете, Александр Петрович...
— Я сказал, проверь! Сам не думаю, что версия перспективная. Но проверь.
Третья версия: преступление совершил кто-то из родственников церковного сторожа на бытовой, так сказать, почве. А иконы украдены, чтобы нас со следа сбить...
— А если все же в основе именно кража старинных икон, и сторож убит, чтобы устранить единственного свидетеля? И убийство, и кража — дело рук профессионала.
— А «пальчики» на «райских вратах»?
— «Пальчики» — инсценировка. Чужие пальчики.
— Молодец. Хотя не слишком ли много инсценировок для маленького районного городка? Как считаешь? Что это вдруг все «высокие профессионалы» криминального мира в Рудный зачастили? Или та же банда, что за старинными перстнями охотилась?
Деркач стыдливо понурил кудлатую голову.
— Нет, сынок. В инсценировку не верю. Не потому, что вещь невозможная. Проверите с Ваней и эту версию. Но не верю в такие совпадения. Не верю.
