Кровь героев - Колин Александр Зиновьевич

— Во-первых, обе машины засвечены, во-вторых, в этой «девятке» мне нравится все, кроме лужи под днищем. Сейчас не самое подходящее время для езды без тормозов. — Заметив, что Саша и Инга переглянулись, старик неожиданно спросил: — Жалеешь уже, что не пришил эту суку Олеандрова? — И, не дав Климову задать вопрос, продолжил: — Я слушаю милицейскую волну. А вон в той машинке сидят двое парней, которых твой дружок прислал сюда, чтобы выслеживать тебя. Сейчас он пытается связаться с ними и удивляется, почему они не отвечают? Скоро он будет здесь и без труда поймет причину их гробового молчания… Садись за руль, а мы с твоей красавицей поедем на заднем сиденье, — закончил свою речь Иван Иванович, кладя ключи от «москвича» на крышу машины.

Уже с первых минут, оказавшись за рулем «четыреста двенадцатого», Климов понял, что имеет дело со зверь-машиной, которая прекрасно слушалась руля и педалей, поражая Сашу сглаженностью своего мощного, явно не родного двигателя. Всю дорогу по городу они ехали молча, но, когда «москвичонок», миновав пост ГАИ, покрыл первые десять километров последнего отрезка дороги, отделявшие его водителя и пассажиров от цели, Климов забеспокоился и внимательно посмотрел в зеркальце заднего вида. Потом он, точно не веря своим глазам, обернулся и посмотрел назад. Показалось.

«Только заметил, — усмехнулся старик про себя. — Они нас еще в городе выпасать начали. Сначала один "жигуленок", потом еще один. Ну да бояться нечего, это не профессионалы, по нынешнему времени, даже милиционеры так топорно не работают».

Теперь «москвич» пасла только одна машина из тех двух. Это означало, что ничего, кроме слежки, сидевшие в ней люди предпринимать пока не станут. Скорее всего, будут ждать босса, а он подъедет на иномарке. Примерно минут пятнадцать или даже двадцать в запасе есть.

Об этом думал Зайцев, мысли же Климова занимало совсем другое. Если на даче есть тайник, то где он? В стене? В подвале? Если его не нашли спецы-комитетчики, то куда ему, Климову, лезть? Все равно, что со свиным рылом в калашный ряд. А что еще делать? Попытаться сбежать? Одному, еще куда ни шло, но с Ингой… Дурацкое чувство ответственности!

Вот и знакомый поворот. Климов выехал на проселок. Откуда-то доносились звуки работавших чуть ли не на полную мощность усилителя и колонок. Народ гулял. Музыка становилась громче, по мере того как «москвичонок» приближался к лапотниковской «фазенде». (За эти годы Александр совершенно отвык считать этот дом своим, хотя теперь и становился единственным его законным владельцем. Только вот, надолго ли?)

— Подъезжай сзади, — приказал Иван Иванович. — Покажу тебе, каким путем воспользовалась твоя красотка, чтобы ускользнуть отсюда, минуя охрану… Не знаю, правда, как эта орхидея перемахнула через забор? Даже для меня сие загадка.

— А кто вам сказал, что я через него перемахнула! — с вызовом спросила Инга своим обычным хрипловатым голоском.

— Я же говорю — загадка, опять же качки, что дежурили на улице, ее прохлопали, тоже вопрос: почему? — бесстрастным голосом проговорил старик. — Выходим.

Саша открыл дверку, и на него обрушился настоящий девятый вал под названием «hard rock». Гуляли на соседней даче, причем для пущего кайфу выволокли агрегат (судя по чистому звуку, один из самых могучих) во двор, чтобы по широте своей русской души поделиться своим весельем со всеми соседями. Народ гулял молодой, поэтому и репертуар был соответственный. Покрывая крики парней и визг девушек, в густеющих сумерках надрывался «John Bon Jovi».

Черт побери! Как захотелось вдруг Климову хоть на несколько часов забыть всю эту страшную муть, в которую все глубже и глубже, точно в воронку на реке, засасывала его немилосердная судьба. Эх, туда бы к этим ребятам, хоть на сколько-нибудь. Пусть его «Bon Jovi», пусть кто угодно, хоть «Песняры», только бы посидеть там, попить винца и хлебушком заесть, а потом, как мальчишке в семнадцать лет, целоваться и обжиматься где-нибудь в углу со своей подружкой… Авось не заест? Да хоть бы и заела, все лучше, чем…

…И даже на такую эпитафию не приходится рассчитывать.

Все-таки замечательная у нас страна и удивительные люди живут в ней! Строит человек себе хоромы, ну и, конечно, обносит их высоким, от воров, забором, а какой-то негодяй ссыпает под этот забор целую кучу строительного мусора. Залезай на нее, прыгай вниз и… зачем, спрашивается, хозяин на забор потратился? Именно этим способом, ничтоже сумняшеся, и воспользовались Иван Иванович и его недобровольные спутники.

Какого цвета была машина, в которую сели старичок-ханыжка, парень с сумасшедшими глазами и эта девка, что тута квартиру сымает? Серая. Синяя. Темно-зеленая. Она там, далеко, стояла, сослепу и не разглядеть. «Волга», «жигули»? Нет не «жигули». «Москвич»? Могет, и «москвич». Далёко же… Да, к той черной, как у вас «волге», опойка подходил. Может, бутылку пустую спрашивал, сумка была у его. Он в нее что-то положил. Нет, быстро отошел и наверх направился. А потом с ними вышел, и уехали они. Парень тот за руль сел.

Это было все, чего удалось добиться Богданову от бабулек, сидевших во дворе. Майор связался с Ореховым, доложил ситуацию.

— Жаль ребят, хорошие парни, — мрачно произнес генерал, сомнений у него больше не оставалось. Оборотень жив, теперь он вышел на финишную прямую. — Только что для тебя пришло сообщение с поста ГАИ на выезде из города на Загородное шоссе: там, в направлении алексеевского дачного массива, проследовал «мерседес» Мехметова и за ним еще две машины.

Ничего удивительного в этом сообщении для майора не было. Он давно уже отслеживал все передвижения кареты скромного торговца «памыдор и вастошный сладаст».

Это было нетрудно, сам Мехмет, выезжал куда-нибудь очень редко, как правило, в ему же принадлежавший ресторан, для деловых встреч и отдыха. То, что Адыл отправился за город, не могло не вызывать подозрений. Скорее всего, он засек Климова и теперь повис у него на хвосте. Генерал думал о том же.

— Если Оборотень похитил Климова и его подружку и едет с ними в машине, — сказал Всеволод Иванович, — то не заметить за собой хвоста, он просто не может. Поезжай за ними, но до нашего появления, ничего не предпринимай. Приеду сам. Все.

Они очень ловко проникли в здание лапотниковской «фазенды» через окно первого этажа и, спустя несколько секунд, вошли в гостиную, в которой разыгралась последняя сцена из спектакля жизни директора фирмы «Лотос», нашедшего здесь свою ужасную смерть. Цепочка будораживших души горожан смертей, порождавшая слухи, один невероятнее другого, началась здесь и, волею судьбы, здесь же должна была закончиться.

Иван Иванович зажег настольную лампу. Через плотные шторы, закрывавшие окна, с улицы едва ли можно было различить заливавший комнату тусклый свет, услышать какие-либо звуки. Даже рев музыки со двора, где веселилась молодежь, сюда едва доносился. Прекрасные условия для того, чтобы напрячь мозги и подумать.

Саша огляделся вокруг. Все, все, абсолютно все здесь рачительный хозяин переделал по-своему, остался только камин, немного портивший вид тем, что слишком уж сильно выдавался из стены. Да, камин не изменился, он остался таким, каким Климов-младший помнил его еще с детства. И даже висевшая там картинка — та же самая. Ну и что? Там, под картиной, отцов сейф, который Климов помнил с детства… Тогда, если Паук сохранил только этот камин и картинку… Ну и что?.. Неужели в этом сейфе менты не порылись, делая обыск? И почему это Иван Иванович привел своих пленников в эту гостиную? Дача-то большая, что за черт? Не логичнее ли начать с подвала, может быть, там, под грудой старого барахла или в цементном полу, и лежат себе денежки? Или на чердаке? А может, вспороть матрас в спальне господина покойника? И все-таки, раз они уже здесь, не все ли равно, с чего начинать? Климов сделал шаг в направлении камина.