Владимир Колычев - Брат, мсти за любовь!
Кубометр отправился к себе. Комната его самая большая в доме. Но грязная, неухоженная, паутина в углах. И не мебель тут, а насмешка. Хорошо, Тонька здесь. А куда же он без нее. Она для него как походный чемодан…
Тонька стояла у окна. В брючном костюме за штуку баксов, деловая. Духами от нее французскими пахнет.
— Что, все успокоиться не можешь? — не оборачиваясь к нему, спросила она.
— Не понял, ты это чего? — нахмурился Кубометр.
— Ну ладно, я понимаю, у тебя хрен вместо мозгов, на баб тебя тянет. Трахал ты своих сучек-фотомоделек. Ну и трахал бы. Они сами того хотели… На монашку чего позарился? Совсем с ума сошел, да?..
— Эй, вы чо, сговорились?
— Кто это вы?
— Ну, Таракан мне тут втирал. Теперь ты…
— Так нельзя трогать монашку. Это же святое…
— Да болт я клал на все эти святости…
— Вот-вот, свой вонючий болт ты на все это и кладешь!
— Заткнись, а?
Тонька развернулась к нему. Впилась в него злым взглядом.
— Я тебе не шлюха, понял?.. Ты не смеешь со мной так разговаривать!..
— Еще как смею!..
Совсем оборзела баба. Нюх потеряла. Как же такую не поучить?..
Кубометр подошел к ней. Гадко улыбнулся. И с силой ударил ладонью по лицу. Она потеряла равновесие, отлетела к стене, растянулась на полу. Он снова подошел к ней, занес для удара ногу. Но передумал. Нагнулся, схватил ее за волосы и принялся тягать по полу. Тонька визжала, сыпала проклятиями, но он ее не слышал. Он слышал только себя.
— Ты никто! Ты тварь! Ты просто половая тряпка! — рычал он. — Хочу, полы тобой протираю. Хочу…
Он остановился, наступил на Тоньку ногой. Задумался. И его губы изогнулись в демонической улыбке.
— А захочу, на толпу отдам. Пусть пацаны тебя на круг пустят… Тьфу!
Кубометр плюнул на растоптанную и униженную Тоньку и вышел из комнаты.
Он мог прямо сейчас наказать ее. Натравить на нее пацанов, те с радостью отымеют ее сразу во все щели. Хотя, стоп! Штурм ее родной брат. Еще залупнется. А на счету сейчас каждый боец. Ладно, хрен с ней, с этой сучкой. Надо чисто монашкой заняться. Уж больно сильно его к ней тянет. Аж зубы сводит…
Вместе с монашкой в комнате находился Штурм. Здоровенный парень, всегда такой деловой. Бывало, возникал не по теме, понты кидал. Но в принципе пацан ничего. И в деле проверенный. Сейчас он охранял монашку. Для него, для своего босса, стерег…
— Все, ты мне не нужен. — Кубометр показал ему на дверь. Выматывайся, мол.
— Что ты хочешь с ней сделать? — неожиданно борзо спросил Штурм.
— Как что? — осклабился Кубометр. — Трахнуть… А ты чо, что-то имеешь против?
— Имею!.. — отрезал Штурм.
От такой наглости у Кубометра в голове застучало.
— Чо ты сказал?!
Бешенство волнами накатывало на него. И с каждым мгновением волны становились все выше, все шире…
— Что слышал, то и сказал!.. Ты ее не тронешь!
И Штурм демонстративно загородил монашку своей широкой грудью. А та и рада. Как же, защитничек нашелся…
— Ну ты, пес!.. — Не в силах сдерживать себя, Кубометр схватил его за грудки.
Но тотчас же мощным ударом в солнечное сплетение Штурм сбил его с дыхания, заставил разжать руки. И тут же ударил раскрытой ладонью в челюсть. Кубометр не удержался на ногах и отлетел к двери.
Все-таки Штурм — это не его долбаная сестричка.
— Правильно, брат! — послышалось за спиной.
Кубометр обернулся. И увидел Тоньку. Очухалась гадина, приползла посмотреть на то, как ее братишка сцены тут устраивает.
Ничего, им сейчас обоим будет сцена.
Вне себя от бешенства, Кубометр вскочил на ноги, подлетел к Тоньке, схватил ее, вознес на руках и как бревно швырнул в Штурма. Тот никак не ожидал такого поворота. Растерялся, попытался смягчить падение сестры. И упустил из виду Кубометра. Тот также уподобился бревну. Но не простому, а таранящему. Он налетел на Штурма, опрокинул его на пол. Несколько раз с силой ударил его кулаками по морде, смял носовой хрящ, сломал пару зубов, смешал мозги. А потом начал лупить его ногами. И нет-нет поддавал Тоньке.
Сила в нем неимоверная. И неуправляемая. Он бил их обоих, пока не устал. Монашка все время сидела на кровати, в ужасе забилась в угол. Не видно ее, не слышно. Может быть, именно поэтому Кубометр ни разу не ударил ее…
Наконец он оторвался от Штурма и его сестры. Они были в отключке. Хватит мертвечину месить…
Кубометр обратил свой звериный лик к монашке.
— Раздевайся, сука! — заорал он.
Монашку трясло от страха. Но она набралась наглости покачать головой. Кубометр уже поднял руку, чтобы влепить ей пощечину. Но его остановил Таракан. Принесла его нелегкая…
— Зачем? — просто спросил он.
И рука зависла в воздухе.
— Надо! — бросил Кубометр через плечо.
— Не надо… Ты и без того дров наломал. — В голосе Таракана слышался упрек.
— А тебе какое дело?
— Я же тебе говорил, не надо ее трогать… Видишь, Штурм за нее заступился. И другие пацаны могут подняться… Не надо. Остановись!..
Проклятая монашка!.. И Штурм за нее. И даже Таракан… Кубометру хватило ума осознать шаткость своего положения.
Его пацаны готовы идти за ним на любую «мокруху». Но какая-то дрянная монашка будит в них непонятные чувства…
Кубометру не хотелось сознаваться в своей неправоте. И не известно, что было бы дальше, если бы Таракан не сказал:
— Пошли, там Секс приехал. Информацию из ментовки привез…
Таракан бросил Кубометру палочку-выручалочку. И он ухватился за нее. Оставил и монашку, и Штурма, и его сестру. В двери комнаты с внешней стороны торчал ключ. Кубометр закрыл ее на замок. Ключ положил в карман.
* * *Тоня пришла в себя от ласковых прикосновений чьих-то мягких нежных рук. Она открыла глаза и увидела над собой красивое лицо молодой монашки.
Да, очень красивая девочка. Неудивительно, что Сашка заступился за нее… Тоня ненавидела красивых девчонок. Но монашка почему-то не в счет. Она будила только добрые чувства. Поистине святое существо…
А ведь и Тоня могла стать такой. В сущности, и она добрая девчонка. Но Кубометр как сатана сбил ее с истинного пути. Будь проклят этот мерзавец!..
Кубометр жестоко избил ее… Но почему не так сильно болит лицо? Неужели потому, что над ним колдуют ручки красивой монашки? Эти руки снимают боль…
На глазах у Тони монашка привела в чувство брата. Сняла боль и с него.
Посчитав свою миссию выполненной, она вспорхнула на кровать и снова забилась в угол.
— Спасибо тебе! — поблагодарил ее Сашка.
— Спасибо вам… — ее голосок журчал как ручеек.
— Ненавижу этого гада! — сжал кулаки брат.
— Скотина! — согласилась Тоня. Она встала с пола, прошлась по комнате. Вроде ходить можно. Подошла к двери. Дверь закрыта.
— Ты встать можешь? — спросила она Сашку.
— Да, конечно… Только пару минут отлежаться бы…
— Не пару минут, а хотя бы два часа полежать, — сказала монашка. — У вас серьезная травма ноги… Но все пройдет…
— Пройдет, — кивнула Тоня.
Некоторое время в комнате была тишина. И монашка, казалось, растворилась в этой тишине. Она будто перестала существовать.
— Уходить нужно от этого подонка, — сказал Сашка.
— Куда?..
— Да куда угодно… За границу, например… Заберем все его деньги и за кордон. Там уж с его миллионами не пропадем…
— Про какие миллионы ты говоришь? — не поняла Тоня.
— Про те, который Кубометр прячет от нас.
— И ты знаешь, где он их прячет?
— Знаю… Я все знаю…
— И где?
— Село Куряево, кладбище, есть там одна могилка…
— Ты это серьезно?
Или Кубометр Сашке голову повредил. Бредит он… Или он в самом деле знает тайну. И сейчас просто в таком состоянии, когда не боится открыть ее.
— Уходить вам надо, — неожиданно подала голос монашка.
И словно какая-то сила плавно и быстро спустила ее на пол.
— Дверь закрыта, — покачала головой Тоня.
— Это нетрудно…
Монашка нагнулась над Сашкой, сунула руку ему под куртку. И вытащила пистолет. Китайский бесшумный «Тип 67». Хорошая игрушка. Так говорил брат, когда хвастался ею.
— Положи на место, — сказала Тоня.
Но та лишь покачала головой. Какое-то время она смотрела на пистолет, будто раздумывая над ним. Потом неожиданно быстро и ловко привела его к бою.
И направила его на Тоню.
— Ты что? — в ужасе попятилась та к двери.
— Отойди чуть в сторону, — спокойно и вежливо потребовала монашка.
Тоня послушно отошла в сторону. И услышала, как два раза чихнул пистолет. Послышался звон металла.
Этого просто не могло быть. Но это произошло. Легко, играючи, с расстояния метра в три монашка вогнала две пули в замок, на котором держалась дверь. Да так точно, что тот перестал быть замком. Монашка подошла к двери, легко открыла ее.
