Сергей Зверев - Русская рулетка
– А ты что же не там, раз он весь город пригласил? – спросил Панфилов.
– Отпил я свое, еще на буровой, – покачал старик головой с явным сожалением. – Я и без вина помру скоро, чувствую…
Разузнав дорогу на виноградник Мурзабекова, Панфилов с товарищами остановили машину, – старенькую «копейку», с хмурым чернобородым дагестанцем за рулем. Константин сообщил ему, что им срочно нужно попасть на виноградник «Аликазган», километрах в семи от города.
К его удивлению, дагестанец наотрез отказался их подвезти. Молча сплюнул на асфальт и взялся за рукоятку переключения скоростей.
– Подожди! – остановил его Константин. – Да объясни ты толком, что у вас тут такое, почему ты ехать туда не хочешь?
– На свадьбу едешь? – спросил по-русски дагестанец. – Аскар обычай забыл, за внука вора дочь отдает. За деньги все продал! Увидишь его, передай, – Абдулла забыл дорогу к его дому!
Водитель отпустил сцепление, и машина скоро скрылась за поворотом.
Панфилов усмехнулся. Не очень-то приветливо встречают в Дагестане гостей Хожахмета Муртазаева. Может быть, оно и к лучшему…
Как ни беспечен был у себя на родине Хожахмет, а дорогу к винограднику перекрыл надежно, поставил на въезде охранников, которые вместе с коренным кизлярцем, братом Аскара, дядей невесты Курбаном, встречали гостей.
Это объяснил Константину молодой аварец, одетый в черный бешмет с серебряным кинжалом на поясе, тоже спешивший на свадьбу. Его машина пристроилась в небольшую очередь, образовавшуюся перед воротами обнесенного забором из рабицы виноградника.
С каждым из сидящих в машинах Курбан здоровался за руку, от каждого принимал поздравления, некоторые дарили подарки ему лично.
Константин понял, что незаметно пробраться на свадьбу не удастся.
Вылезти из машины сейчас, всего за несколько десятков метров от охранников Хожахмета – это провалить все дело, так и не добравшись до Матукаева. Попасться на глаза Курбану, значит, тут же вызвать подозрение – с какой целью хотят попасть на свадьбу незнакомые русские?
Панфилов нервно кусал губы: надо принимать решение – не больше минуты.
Секунд через сорок он решился. Повернувшись к Мельнику, тихо шепнул ему:
– Когда я выйду, выбрось из машины этого горного козла с кинжалом…
Мельник молча кивнул.
– Сережа, – повернулся Панфилов в другую сторону. – Подстрахуешь.
Их машина дернулась и вплотную подъехала к воротам виноградника. Водитель в черном бешмете взялся за ручку дверцы, но его придавила к сиденью ладонь Мельника.
– Э! В чем дело? – возмутился дагестанец.
– Куда ж ты вперед старших? – сказал ему Мельник, показывая ствол пистолета. – Сиди спокойно.
Панфилов открыл дверцу и, не выходя из машины, закричал:
– Курбан! Сколько лет, сколько зим! Ты ли это? Вот уж не думал, что приеду поздравить тебя со свадьбой дочери твоего брата!
Курбан слегка прищурил стариковские глаза, сделал шаг к машине.
– Здравствуй, джан… – сказал неуверенно. – Иван, да? Прасти, дарагой, савсэм глаза плохой стали, не узнаю…
– Не беда, Курбан! – воскликнул Константин. – Сейчас еще раз познакомимся.
Выйдя наполовину из машины, Константин схватил старика за ворот праздничного халата и, дернув на себя, вновь упал на сиденье.
Рука Мельника уже давно лежала на ручке дверцы сидящего перед ним водителя.
В то же мгновение Мельник распахнул дверцу и легко выбросил молодого дагестанца из его машины.
– Держи старика, Мельник! – крикнул Панфилов, хватаясь за руль и нажимая на газ, еще не успев перебраться на место водителя.
Мельник ухватил старика за ворот халата, не давая ему вывалиться из машины.
Сергей, не снимая кольца с «лимонки», с криком «Ложись!», бросил ее под ноги охранникам. Те попрыгали кто куда, как молодые джейраны.
– Э! Джан! Зачэм так? – бормотал Курбан, подбирая торчащие наружу ноги.
– Слушай, Курбан! Времени у нас на разговоры нет! – быстро сказал Панфилов, гоня машину в глубь виноградника по единственной дороге. – Нам нужен отец жениха. Покажешь нам его, больше мы никого не тронем. Слово даю.
– Зачэм так гаваришь? – сказал Курбан, понявший наконец, что эти трое русских приехали на свадьбу незваными гостями. – Зачэм праздник портишь?
– Праздник, говоришь? – переспросил Панфилов. – С каких это пор у вас праздником стало родниться с внуком вора? Это брат твой Аскар дочери жизнь портит, а не мы. Мы только привет внуку вора привезли из Москвы, от его брата Руслана…
Старик ничего не ответил, только засопел яростно.
Впереди показалось скопление автомобилей на большой ровной площадке, окруженной небольшими строениями без окон, под шиферной крышей. Еще дальше можно было разглядеть несколько длинных рядов столов, за которыми уже сидели гости.
– Нам Хожахмет нужен, – повторил Константин. – Давай старик! Если мы сами его искать будем, много крови прольется…
– Нэ нада многа кровь, – пробормотал старик. – Гости нэ виноваты, что мой брат деньги любит. Сильна любит. Вон он сидит. Рядом с невестой.
Курбан показал куда-то на противоположный конец самого длинного среднего стола. С того места, где стояла машина, даже разглядеть невозможно было, кто там сидит.
– А говоришь, глаза плохие, – усмехнулся Панфилов. – Приготовьтесь, парни.
Он тронул машину, медленно объезжая лавки с гостями и направляя ее к дальнему концу праздничного стола. В стекла несколько раз заглядывали какие-то свирепого вида дагестанские рожи, но, увидев рядом с водителем Курбана, отскакивали от машины.
В конце концов, брат отца невесты может позволить себе подъехать к своему месту за столом на машине, он несколько часов стоял у ворот, встречал гостей.
Панфилов всматривался в людей, сидящих рядом с невестой, расстояние до них сокращалось с каждой секундой. Он сразу узнал Хожахмета, похожего на убитого им Руслана, как одна капля воды бывает похожей на другую. Только понаглее, что ли? Столько надменности было в его взгляде.
Панфилов остановил машину метрах в пятнадцати от жениха с невестой и сидящих рядом с ними родителей.
– Скажи, что я поздравить хочу Хожахмета, – подтолкнул он в бок Курбана. – Мне нужно, чтобы он встал. А то не зацепить бы кого.
Курбан внимательно посмотрел на Жигана, можно ли ему верить?
– Мамой клянись, – сказал Курбан. – Убьешь только его.
– Братом клянусь! – серьезно ответил Панфилов. – Выходи!
Курбан открыл дверцу и начал медленно выбираться наружу. Наконец вылез и встал рядом с машиной. За столами сдержанно шумели, свадебное дагестанское веселье еще не успело набрать силу.
Увидев Курбана, Аскар и Хожахмет поднялись со стаканами в руках, готовясь принять поздравление. Но Курбан не подошел к ним, чтобы обнять брата, а сделав несколько шагов, остановился.
– К тебе гости, Хожахмет, – сказал он, жестом показывая на машину. – Привет от твоего брата привезли, из Москвы.
Панфилов стоял уже рядом с машиной, глядя только на Хожахмета.
Хожахмет забеспокоился. Почему Руслан передает приветы с русским, а? С каких это пор он начал водить тесную дружбу с иноверцами? Что-то тут не так.
Не зная Жигана в лицо, Хожахмет тем не менее почувствовал, что от этого русского исходит серьезная опасность.
А он, Хожахмет, держит в правой руке стакан с вином, пистолет остался в плечевой кобуре слева, левой рукой его не вытащить. Охранники – идиоты! – без его приказа гостя не тронут.
Да и не много их тут, рядом с ним, всего двое, остальные там, у ворот, не мог же он прийти с многочисленной охраной на свадьбу сына, выказывая тем самым недоверие не только гостям, но и отцу невесты.
А ссориться с ним Хожахмету очень не хотелось. Вот и взял с собой только двоих, и у тех, кроме пистолетов, ничего нет… Ай, нехорошо все получилось!
– Сам Руслан приехать не смог, Хожахмет, – сказал Панфилов. – Просил передать, что скучает по тебе очень, к себе зовет!
– Что гаваришь, э? – спросил Хожахмет. – Пачэму скучаэт? У него дэнег мало, да?
– Так ведь на чужой стороне и весна не красна, – возразил Константин. – Есть такая русская поговорка. Не слышал?
– Кто ты? – спросил Хожахмет, уже сильно нервничая. Его раздражал этот русский, который разговаривал нагло и агрессивно.
– Моя фамилия Панфилов, – сказал Константин.
Тут стакан из руки Хожахмета полетел в сторону, и пальцы сжали рукоятку пистолета. Он попытался спрятаться за столом, но не успел.
В руке Константина уже блеснул вороненой сталью «вальтер» и дважды выплюнул свинец в Хожахмета.
Первая пуля попала ему в лицо, пробив кость рядом с носом.
Если бы Хожахмет не сползал вниз, вторая вошла бы точно следом за первой, но голова дагестанца опустилась, и вторая пробила ему лобовую кость над левым глазом. Осколки черепа брызнули на землю за спинами жениха и невесты. Выстрелить в ответ он так и не успел.
Криков гостей Константин уже не услышал. Он видел только раскрытые в ужасе глаза женщин, сидящих за столом, и открытые рты кричащих что-то мужчин.
