Александр Бушков - Крючок для пираньи
— А что тут миндальничать… — Мазур пожал плечами под комбинезоном. — Теоретически, можем болтаться на воде хоть год, эти пузыри сделаны на совесть. Акул тут нет, не прокусят… Ну, а поскольку практика — штука более приземленная, времени у нас гораздо меньше. Опресняющих таблеток не так уж много, при самой суровой экономии хватит дня на три. Жратву можно растянуть и подольше, но… Паршиво в нашем положении без воды.
— До берега километров двадцать?
— Примерно, — сказал Мазур, подумав. — Могу тебе уверенно сказать, в какой стороне берег — мы к нему как раз повернулись макушками. Опять-таки «но»… Попробуй погрести.
Кацуба старательно попытался, нелепо выгибая руки в толстенных надувных рукавах. Время шло, а он отдалился от Мазура метров на пять, не больше.
— Вот так-то, — констатировал Мазур, в несколько гребков догнав его. — В таком положении грести руками куда как несподручно, а другую позицию лучше и не пробовать, не получится.
— Эх, нам бы жилеты…
Мазур не мог не ухмыльнуться:
— Окажись мы в жилетах, через пару часов отдали бы концы, точно тебе говорю. Как те, с «Титаника».
— Выходит, еще и радоваться надо, что мы — в этих гандонах?
— А ты как думал, — сказал Мазур. — В общем, остается одно — помаленьку грести к берегу. Боюсь думать, сколько времени нам понадобится, но ничего другого, извини, предложить не могу. Молись, чтобы ветер не начался, а то еще погонит к северу… Как, я всесторонне обрисовал положение?
— Пожалуй…
— Еще один нюанс, — сказал Мазур. — Последний. Комбинезончики такого типа оснащены радиопередатчиками. Как только «шкура» попадает в воду и надувается, передатчик включается автоматически, гонит SOS по системе КОСПАС. Боюсь, мы уже орем на весь прилегающий эфир. Я не знаком с этой персонально маркой, но вот эта штука, — он коснулся черного цилиндрика на поясе, казавшегося сплошным, литым, — вполне может оказаться передатчиком. Другого предназначения ей просто не подобрать.
— А почему «боюсь»? — сгоряча поинтересовался Кацуба и тут же до него дошло. — Та-ак…
Мысль, пришедшая в голову Мазуру и с ходу подхваченная Кацубой, была незатейлива: сигнал SOS могут запеленговать и хваткие ребятки с безымянного острова. Дальше им нетрудно будет сложить два и два. А пистолеты полны воды, да и подвижности никакой — лежи и жди, когда тебя станут резать…
— Вообще-то, ежели будут брать в плен, всегда есть шанс, оказавшись в плену, побрыкаться…
— А если не будут? — возразил Мазур.
— Я бы на их месте взял, — серьезно сказал Кацуба. — Честно, я не за соломинку хватаюсь. Нас с тобой крайне интересно было бы допросить…
— Не сомневаюсь. Только таких прытких мальчиков, как мы, я бы еще в воде повязал по рукам и ногам…
— А в любом из двух вариантов один шанс из ста, — заключил Кацуба. — Что плыть к берегу, что в плен попадать… Ну что, начнем помаленьку?
— Давай, — согласился Мазур. — Только не балуйся с тем вон красным цилиндриком, там, насколько я понимаю, дымовая шашка.
— Погоди, но если сигнал в самом деле идет на спутники…
— Мы же в России, майор, — сказал Мазур почти равнодушно. — А вдобавок — на краю географии. Кто тут проплывет…
— А хотя бы «Достоевский». Он примерно в эти места собирался.
— Знаешь, давай не будем на хорошее настраиваться, — сказал Мазур. — Так оно легче… Поехали?
Он так и не смог определить, какое расстояние они проплыли — подозревал, не больше кабельтова. Если не меньше. Настал момент, когда Мазур не выдержал черепашьих темпов — вопреки собственным наставлениям перевернулся на живот, то и дело зарываясь лицом в воду, попытался плыть нормально. Получалось лучше, чем на спине, но — самую чуточку, овчинка не стоила выделки. Позади пыхтел майор, старательно взбивая воду.
— Перекур, — распорядился Мазур. — Будем считать, что это — тренировка… Как настроение?
— Сплошные многоточия, — признался Кацуба, глядя в зенит. — Не знаю, как такую прогулочку и обозвать… Курить хочется, спасу нет, и уши пухнут.
— Терпи.
— Терплю, конечно, просто пожалиться охота… Может, пожрать для укрепления сил?
— Ну, давай по крошечке, — согласился Мазур. — Особенно не стоит разлеживаться, настраивайся на долгое плаванье…
Он старательно сжевал брикетик — без малейшего удовольствия, словно заливал горючее в бензобак. Проверил свои ощущения — лучше, чем следовало ожидать. Но вот потом… Обязательно настанет момент, когда начнет подкрадываться полная безнадежность, когда все усилия покажутся тщетными, а если напарник раньше тебя запаникует, возможны самые неожиданные коллизии…
— Знаешь, почему я твою книжечку видеть не могу? — спросил вдруг Кацуба.
— Какую?
— Фосетта. — Майор помолчал и сообщил: — Потому что своими глазами видел один из тех затерянных городов, до которых он так и не дошел… Честное слово. Четыре года назад угодили в хорошую передрягу, вот и пришлось в бешеном темпе отрываться по джунглям. Следом шли, и не лопухи… Так что отвлекаться на окружающую природу было некогда, да и пакостная там природа, если странствовать по ней не туристом. Одним словом, на город мы наткнулись совершенно случайно. Зрелище, конечно, впечатляющее — посреди дикой сельвы дома, мощеные улицы, какие-то монументы. Кое-что заросло, но многое осталось, было на что полюбоваться. Очень напоминает тот город, о котором португальцы писали еще в семнадцатом веке. Даже нам стало ясно, что построили его в вовсе уж незапамятные времена…
— И что? — спросил Мазур.
— А ничего, — грустно усмехнулся Кацуба. — Пару минут глазели, разинув рты, потом вспомнили, в каком мы положении. И рванули дальше, ну, оторвались, конечно, иначе бы я тут с тобой не бултыхался. Точных координат, сам понимаешь, я не знаю. Не до координат было. В рапорте я, согласно формальностям, написал и про город. Начальство покрутило головой, похмыкало, задало пару вопросиков… И благополучно спровадило мой мемуар в архив, надо полагать. Мы же не археологи, мы прагматики, твое начальство, надо полагать, точно так же поступило бы с твоим рапортом, наткнись ты под водой на Атлантиду, когда плыл что-то там взрывать или кого-то резать?
— Да уж надо полагать, — после некоторого раздумья признал Мазур. — Пришлось бы дать историкам хотя бы минимум информации, они ж немедленно стали бы выспрашивать, откуда у нас такие сведения, что-то непременно просочилось бы…
— То-то. Завидую я потомкам — столько интересного узнают…
— Ладно, — сказал Мазур. — Хватит о высоких материях. Поплыли.
И вновь они долго, старательно пенили воду, выскакивая из нее, как поплавки, при особенно резких движениях, плюхаясь назад с шумом и фонтаном брызг. Самое трудное сейчас — внушить себе, что ты в самом деле продвигаешься к берегу. Все так и есть, пусть на десять, двадцать метров, но продвигаешься… и не в силах избавиться от ощущения, что плескаешься на месте. Слишком много воды вокруг. И никаких ориентиров. Пусть кому-то такое сравнение покажется кощунственным, но Мазуру приходило в голову, что Мересьеву было гораздо легче. Он хоть и полз с покалеченными ногами, но мог, что ни секунда, оценивать преодоленное расстояние, намечать себе цели, чувствовать под собой твердую опору…
— Мать твою… — хрипел Кацуба, которого не видно было из-за соленых брызг. — Мать твою… Мартышкин труд…
«Неужели начинается? — со страхом подумал Мазур. — Рановато, черт…»
— Плыви, — сказал он, задыхаясь. — Ничего другого не остается. А если начнешь фокусничать, поплыву один. Некогда разводить церемонии…
— Не суетись, — прохрипел Кацуба. — Будем плыть…
Мазур не сразу понял, что звук, который он слышит — посторонний, что это не в ушах шумит, а над морем разносится пароходный гудок. Очень скоро он повторился — пронзительный, долгий, сладчайший…
Глава двадцать седьмая
Синее море,
Белый пароход…
Кацуба попытался выскочить из воды хотя бы наполовину, оглядеться. Ничего у него, конечно, не получилось, плюхнулся утюгом, ушел вод воду, вынырнул, отфыркиваясь.
— Корабль! — заорал он так, словно хотел докричаться до противоположного берега, сиречь Канады.
Мазура прошила мгновенная блаженная усталость. Слишком рано для галлюцинаций, так что корабль, несомненно, настоящий…
Он рванул с пояса красный цилиндрик, определил направление ветра, развернулся двумя сильными гребками — чтобы не нанесло дым в физиономию по ветру — выдернул стальное колечко и вытянул руку.
Над водой заструился, густея, поднимаясь все выше, оранжевый дым.
— Слушай, — окликнул Кацуба. — А если это…
— Другие предложения есть? — огрызнулся Мазур. — Не слышу что-то.
Не без труда справившись с застежками комбинезона, Кацуба извлек «Макаров», перевернул его дулом вниз. Из дула вытекла струйка воды.
