Саймон Тойн - Санктус. Священная тайна
А жаждал он быть свидетелем вздымания и разрушения гор.
Жаждал человек, чтобы время его на земле было сродни вечности,
Чтобы стал он бессмертным.
И он увидел Ее, идущую по земле,
Ту, что не старела и не чахла.
И наполнилось его сердце завистью.
131
Габриель забрался в кабину экипажа грузового самолета и выглянул через лобовое стекло. Вдалеке автофургон проехал мимо будки охранника и свернул на дорогу. По его подсчетам, матери понадобится около получаса, чтобы доехать до Цитадели и занять исходную позицию. На самолете это займет менее десяти минут.
Сев за штурвал второго пилота, Габриель проверил показания приборов. Ему давненько не доводилось летать на самолетах этого класса. К тому же «Си-123» вообще не был предназначен для одного человека. Полностью загруженный самолет весит шестьдесят тысяч тонн, и только два сильных мужчины могут, дергая одновременно за рычаги и штурвалы, поднять его в воздух. Сложнее всего посадка… особенно при полной загрузке и встречном ветре. По крайней мере, садиться ему не придется.
Габриель прокрутил в уме последовательность действий пилота во время взлета. В армии его хорошо натренировали, так что все действия были отработаны до автоматизма. Двигать руль направления и поворачивать закрылки оказалось труднее, чем он сперва думал… Подзабыл, как это… Включив тормоз, Габриель подал насосом топливо в двигатели и нажал кнопку включения стартера. Штурвал управления задрожал в его руке. Правый двигатель «Дабл-Восп» завибрировал, кашлянул, а затем, ожив, монотонно загудел. Левый двигатель пустил шлейф черного дыма и тоже завелся. Габриель чувствовал, как штурвал дернулся в его руке, словно вращающиеся пропеллеры обеих двигателей, объединив усилия, пытались поднять самолет в воздух. Слегка потянув штурвал на себя, он надел шлемофон и связался с вышкой диспетчерского пункта. Сообщив свой позывной и курс, Габриель запросил разрешение на немедленный взлет.
И стал ждать.
В аэропорту было две взлетно-посадочные полосы. К счастью, грузовые самолеты использовали главным образом вторую, ту, что была ближе к ангару. Впрочем, если ветер помешает, придется рулить на первую, а это потраченное зря время. И так каждая секунда на счету.
Габриель заметил справа какое-то движение. Приглядевшись, он увидел два голубых огонька, лениво вращающихся над прыгающим светом фар. Патрульный грузовик ехал по асфальту, тянущемуся вдоль забора. Скоро он затормозит у будки охранника. Габриель увидел, что огни остановились.
Время.
Габриель толкнул штурвал и отпустил тормоза. Самолет вздрогнул. Воздушные винты втянули в себя ночную прохладу. Колеса поехали по бетону. Слева Габриель увидел пассажирский реактивный самолет, который ждал разрешения на взлет в конце главной взлетно-посадочной полосы. Нос самолета смотрел в том же направлении, в котором сейчас двигался «Си-123». Если придется взлетать на свой страх и риск, то шанс столкновения относительно невелик.
Набирая скорость, грузовой самолет подскочил, неуклюже поворачиваясь к началу второй взлетно-посадочной полосы.
Из патрульного грузовика вылез человек в форме.
Скрипучий голос из наушника отвлек внимание Габриеля.
— Ромео — девять — восемь — один — ноль — Квебек, — через треск статических помех и шум моторов послышался голос диспетчера. — Вторая ВПП свободна. Выруливайте на нее и ждите. Конец связи.
Габриель чуть ослабил хватку. Он ответил диспетчеру и слегка потянул штурвал на себя, отдаляясь от места трагедии, развернувшейся у него на глазах.
Слева на главной взлетно-посадочной полосе «разбегался» пассажирский реактивный самолет. Он будет следующим.
Габриель оставил инспектора лежащим в ангаре. На его грудь он положил полицейский значок. Его быстро найдут и вызовут «скорую помощь». Габриель не знал, сколько кетамина он вколол Аркадиану. Возможно, слишком много. Ему совсем не хотелось, чтобы смерть инспектора была на его совести.
В наушниках вновь раздался отдающий металлом голос.
— Ромео — девять — восемь — один — ноль — Квебек. Можете взлетать. Конец связи.
Слева пассажирский самолет оторвался от земли и поднял шасси.
— Вас понял, — ответил Габриель, отпуская тормоза, и с силой толкнул штурвал управления.
Внезапно невидимая сила вжала пилота в кресло и не отпускала, пока нос самолета не задрался вверх, а шасси с громким шумом не оторвались от взлетно-посадочной полосы. Габриель потянулся к панели управления, намереваясь убрать шасси, но передумал. Пусть остаются как есть. Теперь он в воздухе и доберется до Цитадели гораздо раньше матери. Выпущенные шасси немного сбавят его скорость.
Самолет пролетел над оградой аэродрома. Габриель наклонил левое крыло. Вдалеке виднелись горы Тавра. Тучи в этой части неба были освещены Руном. Самолет продолжал подниматься, описывая гигантский круг, и, взлетев выше гор, приблизился к городу с севера. Выровняв самолет, Габриель, борясь с восходящими потоками воздуха, увидел неглубокую долину, в которой располагался древний город. Широкий и прямой Северный бульвар, как стрела, указывал на бесформенное пятно в центре современного города. Габриель задал автопилоту курс. Теперь «Си-123», пролетев прямо над Цитаделью, отправится дальше, к побережью. Топлива хватит на сорок пять минут полета. Когда оно закончится, «Си-123» будет далеко от берега и упадет в море, никому не причинив вреда.
Проверив курс в последний раз, Габриель включил автопилот и отпустил рулевую колонку. Автопилот взял управление на себя. Теперь закрылки, автомат тяги и руль направления будут держать самолет на заданном курсе. Габриель некоторое время наблюдал за тем, как постепенно приближается пятно тьмы, пока оно не скрылось под носом самолета. Наконец убедившись, что автопилот точно следует заданным инструкциям, Габриель расстегнул ремень безопасности, поднялся с кресла и направился в грузовой отсек готовиться к прыжку.
132
Корнелиус ступил в часовню Таинства.
Иссиня-черная тьма обступила монаха со всех сторон, надежно скрывая хранимые здесь тайны. В неглубокой нише у входа тускло горело несколько свечей. Их пламя задрожало, когда мимо прошел святой, направляясь в глубину помещения. Вглядываясь во тьму, Корнелиус увидел нечто, лежащее на полу посреди часовни. Святой остановился и опустил тело девушки возле лежащего на каменном полу тела брата Сэмюеля. Ноги трупа указывали на противоположную к входу, утопающую во тьме стену, руки были вытянуты в стороны в форме знака Тау.
Святой нагнулся, схватил брата Сэмюеля за руки и без излишних церемоний оттащил его подальше в сторону. Затем вернулся к девушке, поднял ее и повернул ногами в ту же сторону, в которую минуту назад указывали ноги трупа. Через несколько секунд ее руки были распростерты в стороны.
— Спасибо, брат Септус, — произнес аббат. — Сейчас можешь идти… но недалеко…
Монах кивнул и вышел из часовни. Пламя свечей вновь отчаянно заколыхалось.
Корнелиус почувствовал, как аббат взял его за руку и потянул за собой.
— Подойди ближе, — приказал настоятель.
Корнелиус послушно подчинился, не сводя взгляда с места, где тьма сгущалась и приобретала неясные очертания. Сделав несколько шагов вперед, святой почувствовал, как его раны начинают чесаться, словно сотни муравьев забегали по коже. Опустив голову, Корнелиус увидел, как его раны заживают у него на глазах. Разрезанная плоть, словно растопленный воск, сходилась. Приподняв голову, святой разглядел алтарь и странный предмет, вздымающийся над ним. В следующую секунду он заметил нечто настолько неожиданное, что отшатнулся.
Аббат крепче сжал его руку, остановил и подтолкнул ближе.
— Да, — прошептал настоятель монастыря. — Теперь ты Ее видишь. Это — Таинство, величайший секрет нашего ордена и величайший позор. Ничего. Сегодня ты узришь ее конец.
133
Яркие лампы горели вдоль серой железобетонной стены многоярусного гаража, когда Катрина свернула в переулок, заканчивавшийся средневековой каменной стеной, обозначающей границы старого города, возвышавшегося над современными зданиями.
Она притормозила перед массивными воротами и, потянувшись через открытое боковое окно автофургона, сунула найденную у убитого монаха электронную карточку-ключ в щель электронного замка. Катрина ждала, вслушиваясь в тихое жужжание двигателя, которое эхом разносилось в темном тупике, ограниченном высокими стенами. Ничего не произошло.
Женщина подняла глаза на прямоугольник неба, обрамленный стенами многоярусных гаражей. Ее сын был где-то там. Изуродованное тело Оскара пронеслось перед ее глазами. Катрина зажмурилась, отгоняя неприятное воспоминание. Сейчас не время предаваться горю. Она все еще находилась в шоковом состоянии и прекрасно это осознавала. Когда-то она даст волю чувствам, но не сейчас. Она должна быть сильной… хотя бы ради сына… Сейчас от нее зависит, будет ли он жив или погибнет. Габриель должен жить. Она не может потерять его.
