Андрей Костин - Убийственный аргумент
— И теперь вам понадобился человек, у которого личные счеты с Аистом?
— Это мы тоже учитывали. Риск слишком велик, чтобы доверять случайному человеку. Должна быть гарантия — его не перекупят… и что он не испугается. Я не стану от вас скрывать: Вадим поставлял информацию об «Октопусе», он там работал. Ко мне пришел сам пришел и предложил сотрудничество.
— Значит, он работал у Федоренко?
— Вы не знали?
— До разговора с вами я вообще не подозревал, что существует такая фирма. А у него какие счеты с Аистом?
— Никаких. Мы оплачивали его услуги. Недавно он передал, что может сообщить что-то очень важное. Но запросил слишком высокий гонорар. Допускаю, его гибель как раз связана с этой информацией.
— Почему?
— Я же сказал, он назначил очень высокую цену.
Устранить человека сегодня стоит дешевле.
— Так кто же его устранил?
— Подумайте сами — если кто-то знает про вас такое, что может стоить сто тысяч долларов…
— Ого. И теперь вы хотите, чтобы я выяснил, какую информацию он не успел вам продать?
— Вам не удастся. Вадим проработал в фирме несколько лет, в чем-то являлся доверенным лицом. А вы даже не успеете внедриться…
— Не успею?
— Да. Как он намекнул, его информация имеет цену только до начала следующего года. Сегодня у нас двадцать шестое. После первого числа ничего уже не удастся изменить.
— Что же вы хотите от меня за пять дней?
— Необходимо дезорганизовать работу фирмы. Почему первое января? Удачное число для начала действия какого-нибудь договора, верно? С нового года он вступает в силу, и тогда уже ничего нельзя будет изменить. Но до этого числа еще остается возможность помешать. Иначе Вадим не стал бы заламывать цену, понимаете?
— Нет. Я не понимаю, что могу сделать.
— Решение простое — если мы не знаем, чему должны помешать, мы должны мешать всему. Метод выбирайте сами: компрометация в глазах партнеров, привлечение внимания налоговой полиции, дезорганизация работы, моральное давление на сотрудников или что еще. Связь будем держать по тому же варианту, что и с Вадимом.
— Примета плохая.
— У меня уже память не та, чтобы запоминать новое меню. Значит так, точка номер один — вот эта остановка автобуса в Зеленограде. Номер два — отдел «Инструменты» в «Детском мире», номер три — станция метро «Речной вокзал», второй вагон… Называя время, прибавляйте час сорок. Сообщение передавайте на пейджер…
— Послушайте, вы ведь решили предложить мне это задание еще до того, как погиб Вадим, верно? — я хлопнул себя по лбу. — Вы ведь не собирались платить ему бешеные деньги за информацию?
— Повторяю, мы не располагали такими средствами. «Октопус» не главный конкурент людей, на которых я работаю.
— Почему же он тогда запросил столько? Цена определяется наличием спроса на товар.
— Почему? — Н. Г. остановился и удивленно посмотрел на меня. — Странно, мне не пришло это в голову. Старею. Подождите. Да, вспомнил. Он обмолвился насчет личной заинтересованности… Моей личной заинтересованности.
Н. Г. выглядел растерянным и теперь уже нисколько не был похож на лектора.
— Разве у вас тоже счеты с Аистом?
— Нет, — он покачал головой. — Ничего личного.
— Ничего личного настолько, чтобы перевесить триста граммов тротилового эквивалента? Кстати, ваши хозяева тоже могли бы просто подложить своим конкурентам бомбу.
— Бомбы взрывают те, кто воюет против нас. А мои хозяева, — он жестко посмотрел на меня, — вполне цивилизованные люди.
Мы не мафия, чтобы убивать всех, кто мешает. Вот если рамках закона дезавуировать конкурента…
— По-научному это называется нагадить, — уточнил я.
3. НЕ ДАЙ СЕБЯ УБИТЬ
Массивная входная дверь в ресторан была наглухо закрыта. Я уже собирался постучать в нее кулаком, но потом передумал, обошел здание и увидел с обратной стороны служебный вход. Возле него стояли мусорные баки. По ступенькам поднялся наверх и оказался в коридоре, который мыла пожилая женщина. Кажется, это она вчера выдавала в гардеробе мою дубленку и невесомую пушистую шубку для женщины.
— Эй, товарищ, — окликнула гардеробщица, — вы куда?
Давно ко мне не обращались — «товарищ». Я даже вздрогнул. Женщина была похожа на вышедшую на пенсию преподавательницу начальных классов.
— Я не товарищ, я клиент. Посетитель вашего ресторана.
— Мы в семь открываемся, — она оперлась на швабру и принялась изучать мою физиономия. — Но только посетители все равно не должны ходить где ни попадя.
— Я по делу. Вчера мой шеф тут у вас погулял. Да так, что забыл пальто. Ну, может же человек изредка расслабиться, верно? Вот он и прислал меня за своими вещами.
— Приходите после семи, — она покачала головой. — выдадим ваше пальто, если оно у нас.
— Что ж, я зря машину гонял? Моему шефу здорово не понравится, что вы сразу не возвратили его шмотки. Он мужик крутой. В лучшем случае больше никогда сюда не придет. Как вы думаете, владелец ресторана обрадуется, если они по вашей нерасторопности потеряют такого клиента?
— Хорошо, — пожилая женщина вздохнула и прислонила швабру к стене. Мне было неприятно, что я так ее запугиваю, — Давайте ваш номерок…
— Номерок? Ах, да… — я изобразил смущение. — Про номерок я у него и не спросил. Впрочем, не удивлюсь, что он и его вчера потерял. Гульнули, говорю, отменно.
— Но я не могу выдать без номерка, — женщина развела руками. На пальто же не написано, что оно принадлежит вашему руководителю.
— А у вас что, много их осталось со вчерашнего дня?
Она не ответила.
— Сделаем так, — я потер лоб, изображая мучительную работу мысли. — Вы мне покажите, какие вещи у вас числятся среди забытых, а я определю, есть ли среди них одежда моего командора? И если есть — вернусь к нему и скажу — пусть или номерок найдет, или сам вечером за ним приезжает. — я говорил решительно, как «шестерка» которой удалось доказать, что и паханы иногда оказываются лопухами, — А то ведь он мог и в другом месте забыть, — я улыбнулся. — Толком не помнит, где отключился.
— Может, тогда он сам за ним и заедет? — предложила, все еще колеблясь, гардеробщица.
— А вдруг пальто здесь нет? Ему не понравится, если мы с вами выставим его дураком.
— Идемте, — она обречено вздохнула. — Проверим.
Женщина пошла чуть впереди, я — следом. Навстречу нам попался охранник. Он немного удивленно посмотрел на нас.
— Вещи свои вчера забыли, — пояснила, указав на меня, женщина. — Невтерпеж.
Охранник отступил к стене, пропуская.
— Подождите здесь, — приказала гардеробщица, указав на барьерную стойку, а сама прошла к вешалкам.
Вскоре принесла темное пальто из кашемира. Пальто даже на вид казалось очень дорогим.
— Ваше? — спросила она. — И еще ондатровая шапка…
— Дайте-ка посмотреть, — я встряхнул пальто за плечи.
Покойник был поуже в плечах и пониже ростом. Я не шучу. Кроме того, вчерашний мертвец вряд ли мог себе позволить такую роскошную одежду. Я заметил, что фалды пальто примяты, как если бы его хозяин много ездил в нем в автомобиле.
— Вроде нет… А еще что-нибудь забывали?
— Есть куртка, — гардеробщица с сомнением посмотрела на меня. — Но вряд ли ваш крутой начальник в такой ходит. Знаете, после полуночи, когда остаются свободные места, мы пускаем людей с улицы…
— Все равно покажите. Мой шеф — большой оригинал.
Она забрала пальто и спустя полминуты принесла довольно потертый пуховик.
Я взял его. Размер, кажется, подходит на все «сто». Незаметным движением запустил руку в карман. Пальцы наткнулись на металлические цилиндрики — владелец этой верхней одежды носил в кармане патроны россыпью. Патроны бывают у тех, кто держит и пистолет к ним. А патроны россыпью в кармане бывают только у слетевших с катушек наркоманам, которым на все наплевать.
Я продолжал держать куртку в руках. думая о том, что, похоже, моя догадка подтвердилась. Теперь я знаю, почему мертвец был абсолютно голый. Его зимняя куртка осталась висеть на вешалке в ресторане, только и всего.
Ну, и стало мне от этого легче?
Я с отвращением бросил куртку на стойку.
— Не ваше? — удовлетворенно спросила гардеробщица. — А других нет…
— Значит, поищу в другом месте, — я пожал плечами.
— Не так скоро, дружок, не так скоро, — на плечо мне легла тяжелая рука охранника, того самого, что встретил нас в коридоре. — Босс хочет на тебя посмотреть. Вон в ту дверь, видишь? Я провожу, только иди впереди.
* * *В кабинете босса все было из красного дерева. Здесь искренне любили этот цвет. Сначала никого не было, только я и охранник, который за моей спиной переминался с ноги на ногу и не предлагал мне сесть.
