Андрей Костин - Убийственный аргумент
Обзор книги Андрей Костин - Убийственный аргумент
Андрей Костин
УБИЙСТВЕННЫЙ АРГУМЕНТ
1. ВИНО, ДАМА И ГОЛЫЙ МЕРТВЫЙ
Гроза пронеслась над Москвой в полночь на 25 декабря.
Гром зарождался где-то вдали, проносился над спящими домами, наталкивался на заклеенные на зиму окна и долго еще перекатывался, как бильярдный шар в поисках лузы.
А потом повалил снег — мелкий мокрый и густой. Будто кто-то размахивал перед окном серебристым помелом.
В темноте я нашарил пачку сигарет, спички. Закурил, стоя у окна, мягко погладил левую сторону груди, словно кошку.
За спиной скрипнула дверь и загорелся свет. Я обернулся.
Алена зябко куталась в халат. Глаза у нее были сонные.
— Я и не слышала, как ты пришел. Тебе звонили…
— Глупости. Мне никто не может звонить.
— Какой-то мужчина. Он сказал, что ждет тебя в ресторане «Красная лошадь», хочет предложить работу. Он пробудет там долго. Сказал — ты только назови себя метрдотелю, и тебя проводят к его столику.
— Глупости, — повторил я. — Меня никто не может ждать. И никто не предложит работу.
— Ты чем-то расстроен? — она посмотрела участливо.
Лучше бы она провела ногтем по стеклу.
— Наоборот. Сегодня Рождество. Праздник. Знаешь, есть такой обычай: в семье, где кто-то пропал без вести и неизвестно, жив он или нет, в этот день на окно ставят свечу. Чтобы заблудившаяся душа могла найти дорогу к дому…
— Это католики в декабре празднуют, — заметила Алена, наморщив лобик.
— …И я знаю дом, где сегодня, наверняка, на окне горит свеча.
— Может, перестанешь себя изводить? — спросила она.
— Не к добру гроза зимой, — я покачал головой.
— Мне завтра на работу рано, — она почти извинялась.
— Ну конечно. Я весь день провалялся в постели, вот и не спится.
Главное преимущество, когда сидишь без дела, можно спать в любое время. Потому что некуда спешить. Хотя, какое это преимущество?
— С тобой точно все в порядке? — Алена подозрительно посмотрела на меня.
— Сигареты кончились. Схожу, куплю.
— Среди ночи?
— Возле метро есть дежурная палатка.
Она недоуменно покачала головой.
Ночная улица встретила мелким мокрым снегом. Подняв воротник, я пересек гулкий котлован двора. Белый снег лег только сверху, а под ним оставалась грязь наших вчерашних следов.
В киоске у метро продавец спал. Не стоило его будить ради пачки сигарет. Впрочем, дело-то не в сигаретах. Просто я заставлял себя что-то делать — ходить, говорить, пить, есть. Есть было тяжелее всего. А пить — всего проще. Я абсолютно здоров и мне тридцать пять лет. Переходный возраст для мужчины, утверждают на Востоке. Только мне некуда было переходить.
Продолжая разглядывать бутылки в витрине киоска, я пришел к мысли, что пить на улице, зимней ночью, да еще в одиночествеэто уж совсем пропащее дело. Не то, чтобы меня теперь беспокоило общественное мнение, просто я боялся поперхнуться после первого же глотка.
Метро еще работало. Я спустился вниз, купил у сонной кассирши жетон для телефона и набрал номер.
— С вами говорит автоответчик… — начал бубнить гнусавый голос.
Дождавшись, когда он предложит оставить сообщение, я прокричал в трубку:
— Василий, не валяй дурака. У тебя с роду не было автоответчика.
— Ну и что? — сказал он теперь нормальным голосом. — Может, нам обоим это снится? Знаешь, который час?
— Выпить никогда не бывает поздно.
— Последний раз я от тебя это слышал неделю назад. А на следующий день никак не мог вспомнить, почему у меня в ванной плавают пескарики.
— Это были ротаны. Мы пустили их погреться. Купили у какого-то рыбака с коловоротом.
— Угу. Коловорот до сих пор лежит под кроватью. Ты уверен, что мы его тоже купили?
— Коловорот дали в нагрузку. Ну так как тебе мое предложение?
— Почему бы нет?
— Не слышал про такой ресторан — «Красная лошадь»? — спросил я.
— Каждый день проезжаю мимо. Он как раз посередке между нами.
Василий жил в трех остановках отсюда.
— Приличное место?
— Шикарное.
Интересно, кто мне сегодня звонил, чтобы пригласить на встречу в ближайший ресторан? Никто посторонний не знал, что меня можно найти по этому телефону. Никто не должен был знать, где я живу. Одна жизнь кончилась, и я не хотел, чтобы прошлое напоминало о себе — голосами и лицами людей, которые знали меня раньше. Я надеялся, что у меня, как у кошки — пусть не девять жизней, но хотя бы две.
— Кстати, это идея, — Василий хмыкнул. — Почему бы нам туда и не отправиться? Кажется, открыто всю ночь.
— Это ты брось. Я с мужчинами в ночные заведения не хожу.
— Нет, серьезно, — он звонко засмеялся, — Если мы опять будем на квартире пить, я умру. А там — и развлечемся, и пропустим по рюмашке. Я буду на машине, так что смогу держать себя в рамках.
— У тебя деньги лишние завелись?
— Вот именно. Впарил одному японцу ФЭД под видом «лейки». Три штуки чистыми.
Василий любил зарабатывать деньги всеми доступными способами. Антиквариатом, фотоаппаратурой, помидорами из Астрахани, собаками и кошками на Птичке… Утверждал, что это он продал белую крысу под видом щенка бультерьера. На одном только Василий никогда не делал деньги — на медицине. Слишком много он о ней знал.
С ним легко. Никогда не лезет с расспросами или глупым сочувствием. Василий смог бы валять дурака даже с приговоренным к смертной казни. То ли это характер, то ли профессиональная черта врача скорой помощи.
* * *За массивными дубовыми дверями было слишком много красного. Ковер, стены, скатерти, обивка стульев, даже коротенькие платьица на официантках — и те были цвета перезрелых помидоров. Сами официантки перезрелыми не казались.
— Тут что, штаб компартии России? — спросил я.
— Старик, ты не в курсе, — Василий ухмыльнулся. — Это самый что ни на есть модный цвет для крутых тусовок. Не надо перекрашивать после очередной разборки.
— Много ты знаешь о крутых тусовках.
— Старик, ты не прав. Я же увлекаюсь фотографией. Пару месяцев назад дал объявление в газете: конфиденциальная фотосъемка. Если б ты знал, куда только меня не приглашают поснимать…
— Ага, поверил. Полно безработных профессиональных фотографов, но приглашают именно тебя.
— Надежность и конфиденциальность, — он поднял вверх указательный палец. — Нам водки и закусить чего-нибудь горячего, — сообщил он официантке, по своему отреагировавшей на его жест.
— Тоже мне фотограф, — сказал я. — Еще когда меня снимал, а где фотографии?
— Пленка засветилась, — ответил он беззаботно.
Принесли заказ. Я выпил водки, посмотрел на сочный подрумяненный бифштекс и отодвинул тарелку.
— Ты чего, закусывай, — удивился Василий.
— Нет аппетита.
— Слушай, я разговаривал с твоей женой, — он озабоченно посмотрел на меня. — Она говорит, ты ничего не жрешь. Надо бы показаться специалисту.
За довольно-таки бандитской внешностью таилась нежная душа врача скорой помощи.
— Обойдется.
— Оттяни-ка веко.
— Катись ты. Я просто потребляю углеводы в чистом виде.
— Это может быть серьезнее, чем ты думаешь.
Я демонстративно отвернулся от него и стал наблюдать за выступавшей певичкой. Кажется, я видел ее по телевизору.
Потом свет потушили, только красный луч прожектора осветил небольшую сцену в центре зала. После небольшой паузы там появилась обнаженная девушка. На ней было только маленькое бикини — сами понимаете, какого цвета. Она грациозно извивалась в такт музыке, и в ее движениях было что-то от пойманной за хвост кобры. Когда номер закончился, прожектор погас и верхний свет снова включили. Василий взял из вазочки на столе красную гвоздику и кинул девушке под ноги. Он вообще склонен к широким жестам, когда одевает выходной клетчатый пиджак.
А через минуту мне на плечо легла рука.
Вторая рука оперлась о край стола. Бледная кисть, поросшая черными волосами.
— Что, приятель, понравилась девка? — спросил резкий голос.
Обращался он к Василию, но опирался почему-то на меня. Я чуть отодвинул стул и посмотрел на дерганого парня с бешенными глазами. От корней зачесанных назад волос до брови у него шел шрам. Сантиметра три длинной, больше места не хватило.
— А вы ее продюсер? — вежливо поинтересовался я.
Стоявший неподалеку спиной к нам официант в форменном красном пиджаке услышал диалог и заразительно тонко, почти по-женски засмеялся. Судя по ширине плеч, он вполне мог служить здесь вышибалой, однако и пальцем не пошевелил, чтобы обуздать приставшего к нам психа.
— Слушай сюда, — псих решил перейти к делу. — Кое-кому не нравятся ваши рожи. Есть минуты полторы, чтобы добежать до двери. Здесь место для приличных людей.
