Г. Матвеев - Мир приключений 1959. Сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов
Линия берега тянулась в обе стороны до самого горизонта. Сколько хватал глаз, она была сплошь заросшей лесом из гигантских оранжево-красных деревьев. Иногда он подходил к самой воде, иногда отступал, образуя поляны, покрытые желтой и коричневой травой. У подножия деревьев виднелась сплошная стена более низкой растительности. Были это кустарники или молодая поросль тех же деревьев, нельзя было определить.
Из осторожности лодка держалась в двухстах метрах от берега. Здесь было уже заметное волнение, качка мешала наблюдениям, но с этим приходилось мириться. Зайцев опасался сесть на мель.
Когда проходили грозы, подводная лодка опускалась в глубину и пережидала стоя на месте. Этими остановками пользовались, чтобы осмотреть подводный мир, но он был очень беден. При свете прожекторов они видели только красноватые водоросли и пунцовые мхи, облепившие каждый выступ, и многочисленные камни, лежавшие на песчаном дне. Ни рыб, ни моллюсков.
Действительно ли их не было здесь или они исчезали, когда появлялась лодка и загорался ее свет? Кто мог ответить на этот вопрос?
— Мы собственными глазами видели живых существ в океане, — говорил Баландин.
— Положим, это не совсем так, — поправлял его Зайцев. — Мы их не видели, а предполагали, что видим. Может быть, это были не животные, а плавающие растения.
Профессор не соглашался.
— Разве вы не помните, — отвечал он, — что, попав в луч прожектора, эти «растения» спешили уйти в темноту, что совершенно естественно для животных Венеры, привыкших к мраку? Здесь, у берега, ни животных, ни плавающих растений не было видно.
Час за часом подводная лодка шла на север. Радиосвязь со звездолетом прерывалась только по вине грозовых фронтов.
Характер местности не изменялся. Все тот же лес тянулся без конца, закрывая западный горизонт. Берега были все такими же высокими и обрывистыми. Попадались небольшие холмы, так же заросшие деревьями. Ни малейших следов другой, не растительной, жизни не замечалось.
Уже больше суток никто из них не смыкал глаз, но, как это ни странно, об усталости вспомнили не на лодке, а на корабле. Доктор Андреев категорически потребовал, чтобы они остановились «на ночь».
Мельников поддержал это требование. Все с удовольствием согласились. Лодка погрузилась и легла на грунт. Поужинав, легли спать.
Сказалось физическое и нервное утомление. Экипаж лодки проспал десять часов подряд. Отдохнувшие и освеженные, поднялись на поверхность и поплыли дальше.
Снова потянулся нескончаемый лес. От места, где оставили кабину самолета, отошли километров на двести.
Внезапно береговая полоса круто повернула на северо-запад. Далеко на горизонте виднелся другой берег, идущий как будто параллельно.
— Залив, — сказал Баландин. — Будем заходить в него?
— Разумеется, — ответил Мельников.
Залив, по-видимому, очень глубоко врезывался в сушу. Замыкающий его берег был не виден даже в бинокль.
Лодка шла вдоль южного побережья. Несколько раз грозы заставляли останавливаться и погружаться.
— А может быть, это не залив, а пролив? — высказал предположение Зайцев.
— Возможно. — Мельников пристально всматривался в противоположный берег, который стал заметно ближе.
— Остановитесь!
Приказание было выполнено. Лодка слегка покачивалась с кормы на нос.
— Смотрите на берег!
Теперь все заметили, что лодка не стояла на месте, а медленно двигалась назад.
— Это не залив и не пролив, а река. Та самая, которую мы видели, пролетая на «СССР-КС2», — сказал Мельников.
— Константин Евгеньевич, как всегда, оказался прав, — заметил Баландин. — Это материк.
— Пройдемте дальше, вверх по реке, — предложил Зайцев. — Берег должен стать ниже, и тогда можно будет высадиться на него.
Его предположение оправдалось. Уже через час стало заметно понижение берегов. Обрыв постепенно опускался к воде, становился менее крутым.
Поверхность реки была пустынна. Иногда попадались ветви, плывшие по течению, навстречу лодке.
На исходе четвертого часа пути гидрофоны передали на пульт отдаленный гул. Было похоже, что где-то впереди находился водопад.
Лодка замедлила ход.
Берег сходились все ближе и ближе. Река суживалась, течение становилось быстрее.
Еще около трех километров осторожно продвигались вперед. Шум становился все более явственным,
Наконец увидели его источник.
Поперек реки, которая в этом месте имела не больше трехсот метров ширины, протянулось нагромождение огромных камней. Вода с ревом неслась между ними, крутясь пенными водоворотами. В воздухе стоял туман водяных брызг,
— Обыкновенные пороги, — сказал Мельников.
Товарищам послышалось разочарование в его голосе. Но что он рассчитывал увидеть?
— Наше путешествие по реке окончилось, — сказал Баландин. — Дальше лодка не пройдет.
— Мне кажется, что именно здесь лучше всего выйти на берег. Как вы думаете, Борис Николаевич? — спросил Зайцев.
— Да, именно здесь, — подчеркивая последнее слово, ответил Мельников.
Он казался чем-то очень недовольным.
Зайцев направил лодку к северному берегу, который был заметно ниже южного. На тихом ходу лодку сильно сносило течением.
Лес почти вплотную подходил к реке, но перед ним была узкая, поросшая травой полоса, полого спускавшаяся к воде.
— На берег выйдем вдвоем, — сказал Мельников: — я и Зиновий Серапионович. Киноаппарат я возьму сам, — прибавил он, видя, что Второв собирается возразить.
Геннадий Андреевич только тяжело вздохнул. На его несчастье, заместитель начальника экспедиции прекрасно владел искусством киносъемки. Приходилось молча подчиниться.
Лодку удалось подвести к самому берегу. Глубина оказалось вполне достаточной для судна, осадка которого не превышала полутора метров.
— Внимательно следите за барометром, — говорил Зайцеву Баландин, одеваясь, как и Мельников, в охлаждающий костюм. — Как только он начнет показывать ионизацию, немедленно предупредите нас.
— Не беспокойтесь! Предупредим вовремя. Но не удаляйтесь слишком далеко от лодки.
Через двойной люк Баландин и Мельников выбрались наверх. Берег был так близко, что можно без труда перепрыгнуть на него. Но, прежде чем это сделать, они внимательно осмотрелись.
— Тпи как будто нет, — сказал Мельников. — Но на всякий случай обвяжите меня веревкой. Я прыгну первым.
— Это будет самое лучшее, — согласился Баландин.
Мельников прыгнул. Его ноги погрузились по щиколотку, и из-под травы брызнула вода. Он быстро сделал несколько шагов по склону и вышел на сухое место.
— Прыгайте, профессор!
— Одну минуту! — раздался голос Второва. — Погодите! Борис Николаевич, — сказал он тоном упрека, — если вы взялись за мое дело, то относитесь к нему как следует. Снимите, как Зиновий Серапионович будет сходить на берег.
— Успокойся! — ответил Мельников. — Я потому и прыгнул первым, чтобы это сделать.
На самом деле он совершенно забыл про камеру, висевшую на груди, и поспешил выполнить законное требование оператора экспедиции.
Гигантские деревья, вершины которых находились где-то в небе, были теперь так близко, что можно было хорошо рассмотреть их.
Ничего общего с «коралловыми деревьями», растущими на острове, не было. Это настоящие деревья — исполинские представители растительного мира. Стволы, имевшие у земли до трех метров в диаметре, были покрыты гладкой корой красноватого цвета с темно-вишневыми пятнами. Ветви с длинными листьями начинались высоко, и до них невозможно было добраться. Между деревьями густо разросся оранжевый кустарник, переплетенный какой-то другой, не такой, как под их ногами, высокой, в рост человека, травой странного, мертвенно-белого цвета. Ветви кустарника были усеяны острыми шипами.
Обоим звездоплавателям сразу бросилась в глаза особенность этих деревьев, отличающая их от земных пород. Образно можно было сказать, что если на Земле деревья стояли «на одной ноге», то деревья Венеры имели их несколько. По пять, по шесть, а иногда и больше, стволы соединялись между собой на высоте тридцати — сорока метров над землей и уже дальше, выше, переходили в ветви, образуя своеобразные арки.
— Никакой ураган не вырвет такое дерево из земли, — задумчиво сказал Мельников. — Но ведь мы же видели в прошлый раз плывущие деревья.
— Возможно, что в другом месте, где-нибудь выше по течению, они не так грандиозны.
Мельников пошел вперед, к порогам.
Баландин видел, что какая-то навязчивая мысль не дает покоя его спутнику, и решил спросить его, как только подвернется удобный случай.
От места, где причалила подводная лодка, до порогов было порядочное расстояние. Профессор подумал, что они могут не успеть вернуться, если налетит гроза, и сказал об этом Мельникову.
