Владимир Гурвич - Федеральный наемник
Мною овладела нерешительность. В самом деле, для такого важного признания я выбрал самый неподходящий момент. Но я уже не мог остановиться.
— Я хочу тебя спросить: а почему бы после того, как мы выберемся из этих джунглей, нам не пожениться?
Несколько секунд было так тихо, что мне показалось, что в ожидании ответа замерла вся природа. Внезапно раздался смех.
— Ты здорово это придумал. Мы оба с тобой бездомные, где же мы будем жить?
— Не знаю, но что-нибудь придумаем. Не на улице же. А может и на улице, мы уже привыкли.
Я вдруг подумал о тех долларах, что лежат в чемодане в особняке Сулеймана и ждут меня, когда я их возьму. Если убью Умара.
— Я согласна, — вдруг абсолютно серьезно произнесла она.
Наши губы, не сговариваясь, встретились. Впрочем, поцелуй был совсем коротким, так как нужно было следить за обстановкой вокруг. Мне вдруг невероятно захотелось вернуться в Москву, начать совершенно новую, но обязательно полностью мирную жизнь. Я столько лет был лишен нормального человеческого счастья и самых обычных человеческих радостей.
Внезапно ко мне пришла идея, которая на первый взгляд выглядела просто безумной.
— А зачем нам откладывать бракосочетание, давай это сделаем прямо сейчас. С нами священник — вот пусть нас он и обвенчает. Будить отца Бориса?
— Буди, — не задумываясь, ответила она.
— Следи за ситуацией, — сказал я, — а я пойду за отцом Борисом.
Отец Борис спал мертвым сном. После того, как я разбудил его, мне пришлось минут пять объяснять ему, что от него требуется. Но когда он понял, то он к большому моему удивлению почти не стал противиться, а быстро согласился.
— Хочу вас предупредить: такой брак не будет считаться действительным, у меня ничего нет для совершения таинства бракосочетания.
— Когда мы вернемся в Москву, то вы совершите это таинство еще раз, как положено, — пообещал я. — А сейчас сделайте нас мужем и женой. Поймите, отец Борис, так надо. Есть вещи поважней, чем некоторые формальности. Кто знает, что с нами случится завтра, поэтому мы хотим стать супругами прямо сейчас.
Этот аргумент оказал решающее воздействие, и отец Борис согласился. Затем мы стали будить Павла, так как требовался хотя бы один свидетель. Ему пришлось объяснять, что от него требуется, гораздо дольше.
Он долго смотрел на нас вытаращенными от изумления глазами и никак не мог уяснить, о чей свадьбе мы говорим, не разыгрываем ли его.
Здесь в лесу, почти в кромешной тьме, состоялось венчание раба божия Константина и рабы божьей Ванды. Как и положено, мы скрепили брачную церемонию поцелуем.
— Будьте счастливы, дети мои, — промолвил отец Борис. — Вот не думал, что мне придеться здесь совершать обряд венчания. Я рад, что отныне вы не будете жить во грехе. Все это время я переживал за вас.
— Почему же вы ничего нам не говорили? — спросила Ванда.
— Не хотел мешать вам. Но я молился за вас, просил Господа помочь вам принять правильное решение. И он смилостивился над нами, подсказал вам его.
После отца Бориса пришла очередь поздравлять нас Павлу. Он подошел ко мне, и мы впервые обнялись. Я вдруг почувствовал, что привязался к этому молчаливому полусонному парню.
— Поздравляю вас, желаю счастья, — сказал он.
— Спасибо. Надеюсь, ты позовешь меня на свою свадьбу, — проговорил я.
— Обязательно позову. — Его голос прозвучал неожиданно грустно. — Вы идите, а я постою тут вместо вас, — сделал он нам по истине королевский подарок.
Отец Борис перенес свою постель на несколько десятков метров в сторону, и у нас началась бурная брачная ночь на свежем воздухе. Я целовал ее тело и ощущал, что эти поцелуи были совсем другие, чем те, что мы дарили друг друга даже полчаса назад. Тогда мы были по сути дела чужие люди, а теперь — муж и жена. Отныне мы семья, и хотя у нас нет ни своего дома, ни общего хозяйства, даже наше брачное ложе — ветки деревьев, нас преследуют, чтобы уничтожить, мы отныне составляем единое целое. И это целое меняет каждого из нас.
— Я давно не была так счастлива, как сегодня, — услышал я шепот жены.
— Я тоже счастлив. Я люблю тебя.
— И я люблю тебя. Ты самый отважный мужчина, которого я когда-либо встречала. Ты — Командир.
— Я не хочу быть командиром, я хочу быть твоим мужем. Эта роль мне более приятна. Я не желаю больше убивать. Ты родишь мне ребенка?
— Рожу. Если захочешь, не одного.
— Думаю, что захочу. Хотя пока точно не знаю.
Мы одновременно засмеялись, затем наши губы в какой уж раз встретились друг с другом, начав долгую беседу на понятном только им языке.
Из состояния сна меня вырвал какой-то резкий звук. Я мгновенно вскочил, одновременно хватая с земли автомат. И в этот самый момент я увидел, как на меня ногами вперед летит человек. Я лишь успел сгруппироваться, и этот мой маневр немного ослабил удар. Я отлетел в сторону, но каким-то чудом удержался на ногах, и это спасло меня от второго нападения. Появившийся из-за толстого дерева боевик попытался проткнуть меня огромным тесаком. Но я ударил прикладом автомата по его руке. Тот взвыл, но мой второй удар в шею опрокинул его на землю.
Я перехватил автомат для стрельбы. Но не успел сделать ни одного выстрела, так как сзади мне на спину прыгнули сразу двое. Одного из них мне удалось стряхнуть, но он, падая, выбил оружие из моих рук. Другой же схватил меня мертвой хваткой за горло. Мои попытки вырваться ни к чему не привели, вместо этого я стал задыхаться. Нападавший, что оказался с моей помощью на земле, встал и ударил несколько раз меня в живот и в пах. Страшная боль парализовало все тело. Я упал не в силах больше сопротивляться.
Мои руки стянули ремнем. Тоже самое сделали и с моими спутниками. Я поймал на себе виноватый взгляд Павла, который поведал мне о том, как все случилось. Он явно заснул на посту, и боевики беспрепятственно подошли к нам.
Я взглянул на Ванду; она тоже смотрела на меня. Я ободряюще кивнул ей головой. Но мысли в ней у меня были самые мрачные. Сейчас больше всего меня интересовал вопрос: кому подчиняются боевики? Если они из банды Газаева, то нам каюк. Он быстро расчленит нас, и куски наших тел сбросит в пропасть. Пожалуй, таким вот образом не завершалась еще ни одна свадьба.
Боевики явно торопились, каждый из них пристегнул одного из нас и стал тянуть за собой. Мне достался тот самый, что сжал мое горло мертвой хваткой. Теперь я мог оценить его; это был могучий экземпляр человеческой породы, выше меня на целую голову, а его руки напоминали железные канаты. Это частично реабилитировало меня в собственных глазах; с таким бугаем справиться было почти невозможно.
Бугай же между тем то и дело посматривал на меня и скалил свои большие желтые зубы. Я не мог отогнать от себя мысль, что он со мной сделает, если меня отдадут в качестве приза за поимку ему на растерзание.
Наш путь был недолог; не прошло и пятнадцати минут, как я понял, что мы пришли. Нам навстречу вышли несколько боевиков. Мое сердце отчаянно билось; кто их командир?
Я увидел, как ко мне быстро направляется Умар. Не доходя пару шагов, он остановился и стал смотреть на меня.
— Что ты тут делаешь? — недовольно спросил он.
— Ищу тебя.
— Меня? Зачем я тебе понадобился?
— Хочу предупредить тебя кое о чем. Думаю, для тебя это важно.
— Говори.
— Комендант района вступил в сговор с Газаевым. Они хотят организовать в этом месте ловушку для твоего отряда. Я так полагаю, что они уже совсем рядом. Я был прав, посмотри, вон они.
Из того места, где мы находились, был виден мост. И по этому мосту двигалась колонна боевиков. Их было много, человек пятьдесят, не меньше.
Умар резко обернулся и стал смотреть на передвижение людей.
— Кто-то предал меня, сообщил Арсену мой маршрут, — мрачно проговорил он.
— Почему ты оказался один, без отряда? — спросил я.
Умар посмотрел на меня.
— Мне стало известно, что готовится похищение моей семьи. Я отправил отряд в столицу, а сам был вынужден отвезти жену и детей в новое убежище.
— Не исключено, что эти слухи они распространили нарочно, чтобы загнать тебя в ловушку. Я так полагаю, что внизу находятся федералы.
Мы их скоро тоже увидим. У тебя много людей?
Умар отрицательно покачал головой.
— Здесь только моя охрана, весь мой отряд в Столице. Я шел туда, чтобы присоединиться к своим людям.
— У тебя случайно не появилось желание нас развязать? — спросил я.
Умар кивнул головой. Один из боевиков ножом перерезал наши путы.
— Верните им автоматы, — приказал он.
Ощутив рукой гладкий ствол автомата, я почувствовал себя уверенней.
— Что ты собираешься делать? — поинтересовался я.
Умар пожал плечами.
— Пробиваться. Будем сражаться, пока хватит боеприпасов. Пойдем посмотрим, где занять позицию. Ты же был офицером, — он усмехнулся, понимаешь толк в таких делах.
