Дмитрий Щербаков - Беспощадная страсть
Обстановка казалась бы совсем мирной, если б не стоящий в углу почти неприметный столик с разложенными на нем инструментами, напоминавшими хирургические. Глянув на них, Тарас поежился.
— За что я люблю такие вот полуподвальные квартирки, — начал разговор Газават, — так это за звукоизоляцию. Хошь — ори, хошь — песни пой, хошь — девок порть, никто ни хрена не услышит. Ни здесь, ни отсюда.
Львивченко напрягся — он понял намек.
— Мне, собственно, что от вас надо, Тарас Леонтьевич, — продолжал Газават. — Вы, сдается мне, находитесь в достаточно близких отношениях с корветовской гвардией. Возглавляет ее сейчас, после безвременной кончины Корвета, некий Сатир. Так вот я хочу, чтобы вы рассказали мне все, что знаете об этом самом Сатире.
— А что я знаю?? — набычился Львивченко. — Не больше вашего. Знаю, что он возглавил группировку после смерти Корвета. И все.
— Ой ли? — ухмыльнулся Газават. — Вы, похоже, собираетесь обмануть меня. Не стоит. Это может для вас плохо кончиться, хотя пока я настроен чрезвычайно мирно. Но мое настроение может измениться в любой момент. Оно зависит прежде всего от вас.
— Да я правда не знаю ничего! — повысил голос Львивченко. — Правда! Но если хотите, спрашивайте, потому что я даже не представляю, о чем мне рассказывать. Задавайте вопросы, я отвечу.
Львивченко хотелось выяснить, что Газавату известно. Осведомлен ли он о том, что Сатир предложил Тарасу сотрудничество в деле захвата наркоимперии Николая в свои руки и ликвидации самого Николая? Если да — плохо… А если нет — можно еще и подергаться. Все будет зависеть от вопросов.
— Меня прежде всего интересует, где найти Сатира. Где он живет? — спросил Газават.
— Понятия не имею! — воскликнул Тарас совершенно искренне. — Наверное, там же, где жил Корвет. Но я не представляю, где находится это гнездышко. В банде «бомжей» жесткая конспирация, сами знаете. Именно конспирация составляет их силу.
— Зна-аю… — протянул Газават. — И верю, что вы, Тарас Леонтьевич, не в курсе того, в каких берлогах обитает Сатир. Не вам верю, опыту своему. Не станет Сатир менять порядок, заведенный Корветом. Вопрос я вам задал для проверки. Вдруг соврете?
— Дураком считаете… — покачал головой Тарас.
— Не дураком, а хитрецом. Впрочем, неважно, кем я вас считаю. Лучше ответьте: есть ли у вас какой-нибудь способ экстренной связи с вашим коммерческим партнером? Ведь Сатир — ваш коммерческий партнер, верно? Так есть?
— Имеется один телефончик… — замялся Львивченко. — Если мне что-нибудь срочно надо, я звоню и наговариваю на автоответчик условную фразу. Сатир присылает человека. Но обычно в этом нет необходимости, его ребята и так каждый день на вокзале пасутся.
— Не годится… — покачал головой Газават. — Телефон этот просто связной, и информацию с автоответчика Сатир наверняка снимает не сам. А мне нужен он лично.
— Кажется, я ничем не могу вам помочь, — развел руками Тарас. Майор уже понял, что о его сговоре с Сатиром Газават ничего не знает. И Львивченко успокоился.
— Расскажите, как Сатир появился в городе, — предложил Газават. — И как так случилось, что он занял место Корвета?
— Это я могу вам объяснить, — кивнул Тарас. — Однажды вышел у меня с Корветом конфликт из-за… ну, неважно… — Львивченко замялся.
— Из-за бабок, конечно, — уверенно вставил Газават. — Продолжайте.
— Короче, решил я Корвета малость поприжать, — Тарас легко перескочил через скользкую тему. — Мои ребята должны были взять его. Я назначил Корвету «стрелку». Вполне рядовую «стрелку», в ресторане нашем, привокзальном. Мы часто с ним там встречались. Но на сей раз на «стрелку» должны были вместо меня прийти мои бойцы и повязать Корвета…
— Милое у вас обращение с партнерами, — улыбнулся Газават. — Впрочем, это не мое дело. Хотя, будь я вашим партнером… ну, неважно, как вы выражаетесь. Продолжайте.
— И мои парни Корвета повязали вместе с его «шестерками», — продолжал Львивченко. — Но тут вмешался какой-то чужак. Моих людей оглушил, Корвета и его братву отбил. Этим чужаком и был Сатир.
— Он завалил кого-нибудь из ваших? — спросил Газават. — Он вообще имел при себе оружие?
— Оружие имел и стрелял, но никого не убил. Иначе я потом никогда не стал бы с ним договариваться! — заявил Тарас Леонтьевич с пафосом.
— Почему не убил, если стрелял? — напирал Газават. Пафос Львивченко его не интересовал. — Он что, промазал?
— Нет. Он так стрелял, что было ясно: парень — снайпер. А не убил никого нарочно, как я потом выяснил. Он уже тогда рассчитывал договориться со мной…
— Так! — Газават быстро соображал. — А Сатир не говорил вам, как это он столь удачно оказался в ресторане именно в нужное время?
— Вроде бы случайно…
— Случайно! — Газават угрюмо рассмеялся. — Случайного в нашей с вами, Тарас Леонтьевич, темной бандитской жизни ничего не бывает, запомните это. Кто из ваших знал об операции по захвату Корвета?
— Весь отдел. Но…
— Молчать и слушать! — резко прикрикнул Газават, впервые на протяжении разговора выпуская когти. — Через кого из ваших информация о захвате могла уйти налево? Отвечать!
— Ни через кого! — возмутился Тарас. — Все мои — кремень! И потом, мы все родственники и все заинтересованы в общем деле…
— Кто готовил операцию?! — перебил Газават.
— Лейтенант Климов… Постойте, постойте! Климов — классный оперативник, но он тупой служака, честный мент… и он единственный среди нас москаль… Ой, извините!
— Ничего, ничего, я сам москаль, — усмехнулся Газават. — По крайней мере, с вашей, западноукраинской, бендеровско-петлюровской точки зрения. Мне, знаете, даже приятно называться москалем, ведь я и в Москве ни разу не был, все недосуг… Значит, Климов в вашей стае — единственный пес иной породы… И захват Корвета готовил он. Кому он может стучать?
— Только не Корвету! То есть… Корвету покойному он стучать никак не мог! — уверенно закончил фразу Львивченко. — Говорю же, Климов — из породы честных ментов. Железобетонной честности малый. До полного идиотизма.
— Понятно. Знаю таких, — кивнул Газават. — Хорошо, кому он стучит, мы спросим у него самого. Он сегодня на службе?
— Да.
— Едем, покажете его.
…Через полчаса лейтенант Климов по приказу своего непосредственного начальника майора Львивченко сел в машину Газавата — якобы для того, чтобы получить ценную информацию. В машине Климову дали по голове, связали и вывезли за город, в тот самый особняк Газавата, где имелся «электрический стул». Через час «сидения» на этом стуле Климов признался, что состоит на связи у полковника Всеволода Романова, начальника городской милиции. И докладывал Романову обо всех делах железнодорожного отдела, не подчиненного городскому милицейскому руководству. После этого признания Климова убили, труп облили во дворе бензином и сожгли, прах собрали, отвезли в лес и закопали.
— Значит, все-таки Романов, — сказал Газават Ватину. — За сына, сука, мстит. Не нашел другого способа, как натравить на меня этого адского монстра…
— Какого монстра, шеф? — поинтересовался Ватин, который до сих пор не понимал, чего добивается босс.
— Есть такой — Север Белов. Слыхал?
— Слыхал, шеф. Только он сдох вроде?
— Да вот не сдох, оказывается. Сатира видал?
— Видал.
— Так вот он и есть Север.
— Е-е… А девка, сестра его, — неужто сама Алая Роза?!
— Ты и про нее слыхал?
— Мы все слыхали про них обоих, когда на них Столетник охотился… Только ты, шеф, запретил тогда даже поминать эту историю. Ты говорил, если кто из наших в нее ввяжется — ты его уроешь… Помнишь?
— Да… Я думал, Север этот — ментовская выдумка, братву пугать, а Столетник просто играет какие-то свои игры с государством, он не чурался этого… А выходит видишь чего. Теперь мне самому придется заняться упырем…
— Север избрал очередной мишенью тебя?! — охнул Ватин.
— Вот именно, брат.
— Страшно…
— Не ссы, не таких видали! Ладно, хорош базарить. Едем разбираться с Романовым, времени нет.
Глава 18
Романов находился в своем служебном кабинете, когда раздался звонок городского телефона. Всеволод снял трубку.
— Полковник Романов слушает!
— Всеволод Романович? — прозвучал в трубке ненавистный, издевательски вежливый голос. — Вы меня узнаете?
— Привет, Николай, — вздохнул Романов. — Что тебе?
— Мне вас. Вы сейчас должны подъехать по адресу… — Газават назвал адрес. — Срочно, — добавил он.
— Но у меня работа, Коля, мне некогда… — попытался возразить Всеволод. — Не могу же я срываться…
— Как хотите, Всеволод Романович, я не настаиваю. Просто ваш Ромка тут несколько загулял. Заблудился, видите ли, не туда зашел, потерял ориентировку…
