Сергей Гайдуков - Стреляй первым
— Дальше нужно будет идти пешком, — сказал Кожин и открыл дверцу.
— А стоит ли? — засомневался Артем. — На приступ мы все равно не пойдем. Туда разве что на танке можно соваться…
Кожин бросил взгляд на бетонный забор вокруг дачи Тарасова и согласился с ним:
— Кроме как через ворота туда не проникнешь.
— О чем и речь. Пока мы можем только ждать.
— Чего ждать? Чего мы так дождемся? Время-то идет, время-то не на нас работает. С каждой минутой все больше шансов, что Ольгу и Светку убьют.
— Но это не значит, что мы должны стучаться головами о бетон. Мы можем дождаться, пока ворота откроются, чтобы впустить или выпустить кого-то, а уже потом…
— Понятно. Значит, подбираемся ближе к воротам?
— У меня есть еще одна мысль.
— Надеюсь, по делу?
— Само собой. Ты хорошо знаешь этого Тарасова?
— Достаточно, чтобы не хотеть знать его вообще.
— И все-таки: подумай за него. Что он предпримет в следующей ситуации: он знает, где содержатся жена и дочь Резниченко. Сам Резниченко тоже у него. Что он будет делать?
— Видишь ли, — задумался Кожин. — Он не будет убивать Резниченко, ему это ни к чему. Формально они партнеры по бизнесу, но Тарасов уже давно хочет выкинуть Григория Александровича из дела и прибрать все к своим рукам.
— Почему он не сделал этого раньше?
— Может быть, просто не до этого ему было. А может… все-таки достаточно опасная и грязная работа. А теперь у Тарасова все козыри, причем он даже пальцем не пошевелил: жену и дочь Резниченко украл не он, зато теперь он может использовать этот факт в своих целях. Он будет давить на Резниченко, угрожать ему и добьется своего. Без крови, без убийств.
— Но что он должен сделать сейчас с семьей Резниченко? Допустим, он дознался у Шульца, где их содержат, но там же они под охраной людей Шульца, а не Тарасова.
— А значит, ему нужно отправить туда своих головорезов, чтобы они либо привезли семью Резниченко сюда, либо убрали шульцовских людей и продолжали держать Ольгу с дочерью в том же месте, но уже для Тарасова.
— В любом случае в ближайшее время они поедут в то место.
— А мы…
— А мы не слезем у них с хвоста.
Проблемы слежки и хвоста волновали в это время и еще одного человека. Руководство операцией принесло Андрею Шестову, помимо положительных эмоций, еще и некоторое неудобство: суббота близилась к концу, а он все сидел в управлении, слушал сообщения о слежке за Резниченко. В начале седьмого эти сообщения стали чрезвычайно интригующими.
Сначала с Пушкинской площади передали, что Резниченко около двадцати минут кого-то дожидался, потом некто приехал на белом «форде»…
— На белом «форде», — вспомнил Шестов и с этого момента слушал каждое слово в рапортах преследователей.
Резниченко передал в «форд» черный мешок, а потом и сам туда сел. После чего началось нечто странное: какие-то люди — молодые парни спортивного телосложения — взялись непонятно откуда, и трое из них забрались в «форд», после чего тот немедленно уехал, сопровождаемый еще тремя машинами.
Ведший наблюдение милиционер сделал скромное предположение, что все это немного напоминает похищение. Только непонятно, кто кого украл: то ли Резниченко типа из «форда», то ли тип из «форда» — Резниченко, то ли кто-то третий похитил их обоих. И Шестов предположил, что все дело в черном мешке.
Он уже начал строить планы перехвата всех четырех машин, когда из преследовавшей Резниченко «девятки» снова позвонили, и раздосадованный голос сообщил, что их машина попала в аварию, а белый «форд» удаляется в неизвестном направлении.
Шестов чертыхнулся, но сообразил немедленно передать на посты ГАИ информацию о белом «форде». Полтора часа после этого он ждал сведений о машине Резниченко, но так ничего и не дождался.
Белый «форд» с черным мешком внутри как будто растворился в воздухе.
Глава 22
Дорогих гостей Тарасов принимал в столовой, сидя в большом кожаном кресле. Гостям — Шульцу и Резниченко — не было предложено присесть, и они чувствовали себя не слишком удобно в окружении вооруженных людей и под суровым взглядом Тарасова.
Казаков торжествующе втащил в комнату мошек, развязал его и высыпал на ковер десятки и десятки денежных пачек. Шульц облизал пересохшие губы, и стоявший рядом Резниченко ощутил, как маленький человечек в очках дрожит от возбуждения.
Пачка долларов, высыпавшаяся из мешка, отлетела к креслу Тарасова, и он пнул ее ногой обратно.
— Я не буду с вами долго р-разговаривать, — сказал он, глядя в потолок. — Н-нечего тут разводить беседы… Я только д-думал, Гриша, что деньги ты для себя стащил. Это я м-мог бы понять. Но ты что-то уж особенно хитрое з-заду-мал… Что это за метр с к-кепкой, которому ты мои деньги решил подарить?
— Это не твои деньги, — не слишком уверенно возразил Резниченко.
— В-возможно. Ты еще скажи, что это д-деньги несчастных вкладчиков. Так за к-какис такие услуги ты подарил мешок денег этому типу?
— Давайте я объясню, — предложил Шульц, но Тарасоз отмахнулся от него.
— Т-тебе слова не давали и вряд ли дадут сегодня. Объясняй, Г-Гриша…
— Он держит у себя мою жену и дочь. Это был выкуп, — сказал Резниченко, стараясь не встретиться взглядом с Тарасовым.
— Д-даже так? Это у нас тут мафия к-какая-то завелась под носом… Ее, правда, еле видно н-над полом, — Тарасов более внимательно оглядел Шульца. — Ну а почему т-ты решил украсть у меня деньги, а не п-попросить у меня помощи? Странно все это, Г-Гриша. Странно и непонятно. Но что сделано, т-то сделано… Ты п-понимаешь, что никакаго доверия у меня к т-тебе уже нет.
— Взаимно, — еле слышно проговорил Резниченко.
— Что? А у т-тебя-то какие ко мне могут быть претензии? — удивился Тарасов. — Ты должен Бога б-благодарить, что я не прихлопну, тебя сразу, как т-только узнал о твоих подвига?;… Будешь себя хорошо вести, я тебя и не убью. Будешь себя прилично вести, так я тебя и вообще убивать не буду. Придется немного понизить тебя в должности. Б-бу-дешь работать у меня б-бухгалтером. Баксов триста в м-месяц я тебе буду платить. С-согласен?
Шульц хихикнул и удостоился взгляда Тарасова, который будто смотрел на надоедливую мошку перед тем, как ее прихлопнуть мухобойкой.
— Ты-то чего веселишься, п-придурок? Тебе я д-даже места бухгалтера не предложу… Кто ты вообще т-такой? Из каковских ты? Вроде на грузина не похож, это они в основном людей крадут… Покайся напоследок.
— Эго мои деньги, — сказал Шульц, и Тарасов рассмеялся.
— Да, к-конечно. Есть очень много п-претендентов на этот мешок. Но т-ты в этой очереди — последний, — Тарасов вдруг почувствовал, что в памяти у него всплывает что-то давнее и мимолетное, связанное как раз с этим маленьким наглым очкариком. — С-слушай, метр с кепкой, а я тебя раньше не мог видеть?
— Нет, — быстро сказал Шульц, но по тому, как он напрягся, Резниченко понял, что коротышка нагло врет. — Если бы мы встречались, то ты сейчас уже лежал бы в гробу.
— Это вообще к-какой-то беспредел, — возмутился Тарасов. — В-воруют деньги, а п-потом еще и в душу плюют.
Он и не понял, что попался в ловушку Шульца — отвлекся на его наглую реплику и забыл про свой предыдущий вопрос.
— Сделайте, пожалуйста, чтоб-бы этот карликовый пинчер больше не раскрыл свой ротик, — попросил Тарасов и обратился к Резниченко:
— Так что не будем терять время и с-сейчас же подпишем все бумаги. Ты уходишь с понижением в должности и передаешь все мне. П-понятно?
— Ничего я подписывать не буду, — твердо сказал Резниченко.
— Спятил?
— Я ничего подписывать не буду, — настойчиво повторил Резниченко, удивляясь собственной решимости, но понимая, что без решимости и настойчивости он быстро превратится в труп. И он продолжил свою игру, ясно видя перед собой цель, достигнуть которую нужно было во что бы то ни стало…
— Тогда мы убьем т-тебя, Лопух, — проникновенно сказал Тарасов. — Перережем тебе глотку прямо здесь. И все д-достанется мне без т-твоей д-дурацкой подписи. Я же з-за-бочусь о твоем здоровье…
— Позаботься лучше о своем, Заика, — Резниченко впервые назвал кличку Тарасова, и тому это явно не понравилось.
— Не п-переступай грань, Гриша, — предупредил он Резниченко. — У нас с тобой многолетние отношения, но еще п-пара слов в таком духе, и я лично с-сверну тебе шею.
— Хватит меня пугать, — Резниченко чувствовал себя удивительно легко, а поэтому смог поднять голову и заглянуть в глаза Тарасова. И он понял, что сейчас не испытывает страха перед Заикой. — Ты не убьешь меня.
— П-почему это? — обиделся Тарасов. — Зап-просто…
— Нет, — покачал головой Резниченко. — Если я исчезну, то у тебя будут большие неприятности. Прикинь сам — сначала ограбление банка на миллион баксов, возмущение вкладчиков, потом загадочное исчезновение меня самого… Тебе устроят такую проверку, что ты будешь молить Бога, чтобы выйти из нее! А ума у тебя не хватит свести концы с концами в своих аферах, которые ты делал за моей спиной. Ты попадешься, как последний идиот! Только я знаю все наши дела, только я смогу отмазаться от любой комиссии. А ты — ноль. Ты можешь размахивать пистолетом сколько угодно, но твоя голова — она у тебя для того, чтобы носить шляпу и молоть всякий вздор. И больше ни на что путное она не способна. Убей меня — и посмотрим, сколько ты продержишься на свободе!
