Андрей Воронин - Груз для Слепого
В спину Сиверову подул прохладный воздух из подземелья. Под ноги упала тень бетонной стены.
– Решил?
– Делай, Скобелев, как знаешь.
«Не станет он стрелять мне в спину. Не тот человек. У него наверняка в голове засела идиотская фраза насчет чести русского офицера. Она не мешает ему хладнокровно убивать врагов и тех, кого он считает ниже себя. Офицер – это и есть профессиональный убийца. Но, кажется, я в эти категории для Скобелева не попадаю. Дай-то Бог…»
– Рад был встрече, советую в ближайшие дни покинуть город, сам я так и сделаю, – шепнул Александр Михайлович, ныряя в темноту.
По глазам командира отряда Сиверов понял: тот не прочь его сейчас и пристрелить. Рука с зажатым в ней пистолетом нервно дернулась. Сзади – Скобелев, впереди – озлобленные люди, у которых еще жива память о смерти товарищей, а он, Сиверов, помешал им расправиться с убийцей. Читать лекции насчет принципов действия отравляющих веществ и часовых мин времени у Глеба не было. Оставалось одно – нырнуть в темноту следом за Скобелевым и попытаться не упустить его.
– Поговорим попозже, – бросил Сиверов фээсбэшнику и моментально отскочил со своего места назад, в глубину коллектора магистральной теплотрассы.
Послышались выстрелы. Пули, отражаясь рикошетом от стен, со свистом уносились в бетонные недра. Когда Глеб бежал, ему казалось, вместе с ним мчится человек сто, так гулко повторялись эхом звуки. На одну секунду он остановился. Топот полковника Скобелева послышался за поворотом, пока еще не попалось ни одного разветвления, можно было смело бежать вперед. Враг за углом не поджидал. Предыдущая игра в благородство кончилась, начиналась следующая, не менее опасная.
«Пока везет, хотя и относительно. Относительно кого? Покойников, отдыхающих от беготни на кладбищах…»
Темнота сгустилась настолько, что даже Глеб с трудом различал контуры тоннеля, невысокого, около двух с половиной метров в высоту, столько же в ширину, собранного из железобетонных элементов заводского изготовления. Потянуло новым запахом, в воздухе чувствовалась застоявшаяся сырость, плесень.
Глеб напряг зрение – от основного коллектора отходил боковой, построенный раньше. Ржавые трубы с клочьями стекловаты, черные пятна обрывков рубероида. Сиверов замер, прислушался, топот слышался сзади. Впереди же – только эхо, отраженное стенами. Сквозь него всего на одно мгновение Глеб различил шорох, то ли зашелестела на сквозняке старая газета, то ли кто-то крался.
«Он свернул или притаился впереди? – подумал Глеб. – Ему важно сейчас раздробить преследователей, разделить их на группы».
Сиверов уже хотел свернуть, но передумал.
«Это первое решение, а, значит, оно не правильное, поступай по второму варианту».
Глеб побежал вперед. Топоту сзади поубавилось; Отряд разделился. Прошло еще минут десять, и сзади воцарилась тишина. Разветвлений оказалось больше, чем людей.
«Могу поклясться, что Скобелев шел по самому невыгодному пути. Он где-то здесь».
Глеб только это и успел подумать, вслушиваясь в тишину, прерываемую мерным падением капель, как вдруг услышал за собой спокойный голос:
– Ты думал, что следуешь за мной? Нет, это я следовал за тобой. Брось пистолет.
Глеб колебался, затем сделав над собой усилие, медленно обернулся – в десяти шагах от него стоял полковник Скобелев. Сиверов сразу узнал его по улыбке, похожей на оскал пожелтевшего черепа.
– Так надо? – спросил он, держа руки разведенными в стороны.
– Можешь оставить его себе, только заткни за пояс. Все равно стрелять в меня ты не станешь.
– Не стану, – согласился Глеб.
– Садись возле стены, и поговорим, – предложил отставной полковник.
– Идет, – пришлось согласиться Сиверову. Глеб засунул армейский кольт за ремень джинсов и сел на корточки под стеной. Скобелев устроился поодаль, у противоположной стены.
– Душно тут, – полковник покосился на раскаленные трубы теплотрассы.
– Может, выйдем на воздух?
– Не сейчас.
– Мне все равно.
– Нет, не все равно, – внезапно, как все нервные люди, закричал Скобелев и тут же расхохотался, – ты же не из их компании, верно?
– Что это меняет?
– Среди «них» не бывает умных людей, вообще, в тех коридорах людей не встретишь. Ты и я, мы же с тобой встретились не там, а тут, под землей, как крысы.
– Мы тоже не из одной компании, – зло ответил Сиверов, облизнув пересохшие после бега губы.
– Из одной, из одной, – рассмеялся полковник, – я подобных себе за версту чую. Вот скажи мне, из-за чего они переполох подняли? Ну что такого сверхъестественного я от них требую? Президент и правительство должны уйти в отставку, так им и без меня мало осталось. Пусть докажут, что любят свой народ, не желают ему гибели. Я, честно говоря, на месте Президента, так и сделал бы. Его тогда обязательно на второй срок выберут.
– Проверка на вшивость? – спросил Глеб.
– Да, как на войне, сразу видно, кто чего стоит. Как рентгеном людей просвечивает. Один свою задницу бережет, другой собой людей прикрывает. Они, дураки, договоры разные подписывают, танками другие страны пугают, а все куда проще: в любую столицу пару контейнеров забрось – и сдадутся без боя.
Глеб пересел поудобнее: затекала нога.
– Ты не очень-то там дергайся, – плохо различая Сиверова во мраке, отозвался полковник, мне тебя пришить ничего не стоит.
– Знаю.
«Ему не было перед кем выговориться, – подумал Глеб, – и теперь придется выслушивать исповедь бесноватого, вообразившего себе, что он управляет миром».
– Ты такой же, как и они, – спокойно произнес Сиверов, глядя в лицо Скобелеву.
– Нет, их власть от людей, моя – от Бога. Бог дал мне умение, ум. Я уничтожу Содом и Гоморру в одном городе. Людям нужна встряска. Я одержу над ними победу.
Скобелев замолчал, зло сверля взглядом Сиверова. Повисла тишина. Жаром дышали толстые трубы. Глебу казалось, что он задыхается. Мучила жажда. Где-то далеко капала вода. А вот Скобелев чувствовал себя превосходно. Как дьявол в преисподней.
«Его можно рвать на части, четвертовать, но он будет только рад этому, вообразит себя мучеником. Он заготовил месть. И что ты ему не делай, тем слаще она ему покажется. И при всем при том Скобелев не сумасшедший. Во всяком случае, не более, чем безумен сам мир. В его словах есть даже доля правды».
А полковник тем временем говорил и говорил, без остановки, без умолку. Он уже не обращался к Глебу напрямую, а вещал в темноту.
«Я могу свалить его одним движением. Перебежка, бросок, удар, – Глеб мысленно представил себе, как он завладеет оружием полковника, как скрутит Скобелева, – но это ровным счетом ничего не меняет. Хозяином положения останется возомнивший себя Богом отставной полковник ФСБ. Потому что забежал вперед, опередил всех, и фора у него непреодолимая. Все дело в том, что мы играем по правилам, которые на ходу придумывает он. Силой здесь ничего не решить. Но если я не могу оказаться впереди в этой гонке, если у меня просто нет на это времени, то почему бы мне не сделать вид, что опережаю. Хорошая мина при плохой игре тоже может принести успех. Кое что я знаю, кое о чем догадываюсь, но он-то знает все досконально и, если услышит несколько моментов, про которые, как он уверен, не знает никто, поверит, будто бы мне известно больше. А вдруг как мне удастся собрать для него критическую массу…»
Глеб глубоко вздохнул, поднялся и не спеша пошел по тоннелю.
– Ты куда? – грозно окрикнул его полковник.
– Надоело.
– Что ж, иди, и не забудь, что скоро, очень скоро наступит «время Ч».
– Не наступит.
– Не блефуй.
Глеб остановился, повернулся лицом к Скобелеву:
– Я хочу пойти, посмотреть на то, как достают из контейнера твои ящики.
Полковник расхохотался, но в его смехе уже чувствовались нотки неуверенности, уж слишком громко он хохотал, слишком театрально.
– Не смеши меня…
«По-моему, слово „контейнер“ сработало», – отметил про себя Глеб.
– До Южного порта здесь недалеко, – Сиверов буквально сверлил полковника взглядом: если контейнеры не там, то можно будет вывернуть фразу, в конце концов, Александр Михайлович появлялся в Южном порту, а значит, часть правды уже услышал, вторую же он добавит сам, в мыслях.
Скобелев слушал Глеба, склонив голову набок.
«Наверное, зацепило», – Глеб перевел дыхание:
– Всегда чего-нибудь, да не учтешь, Александр Михайлович. Можно утопить в озере машины со своими людьми, можно взорвать вертолет, убить грузчиков, инсценировать аварию на дороге. Но забыть один маленький нюанс.
– Говори, умного человека интересно послушать… – полковник сцепил пальцы.
– При въезде в Южный порт есть маленькое окошко, за которым сидит пенсионерка, всей-то и работы у нее записывать в толстую амбарную книгу номера машин, которые заезжают на территорию. Кому нужны эти записи, наверное, только черт знает. Так уж повелось, а старушка – старинной сталинской закваски, работу выполняет безукоризненно.
