Александр Бушков - След пираньи
Пригибаясь, он первым вышел из туннеля, сощурился, чтобы глаза побыстрее привыкли к свету. Нельзя сказать, чтобы он так уж верил в постоянных часовых, но насчет Азии он, пожалуй, был прав – это другая планета, другая психология, другое измерение времени. Даже сейчас в тайге и тундре есть места, куда белого местные наотрез откажутся вести, – даже те из них, кто видел многоэтажные дома и цветные телевизоры не только на картинке. Азия. Местный житель привык за тысячи лет, что любые новшества и любые пришельцы рано или поздно исчезают, как утренний туман, вместе с памятью о них…
Выстрел высек каменную крошку у него над головой.
Мазур ответил короткой очередью, не успев ничего осознать, ни о чем не успев подумать. Рефлекс не подвел – метрах в двадцати от него с ревом завалился матерый учаг[20], забился на камнях, а спрыгнувший с него человек ужом скользнул за дерево. Еще один выстрел – пуля пропела где-то высоко в стороне. С двух сторон отозвались другие карабины.
– Вверх! – Мазур подтолкнул Джен к скалистому откосу, по которому они сюда спустились.
Это был единственный путь отхода – безумием было бы соваться в прилегающую к пещере тайгу, где наверняка полно других ловушек. Что ж, Европа способна вычислить Азию, но неспособна Азию понять…
Огрызаясь короткими очередями, Мазур прикрывал девушку, карабкавшуюся меж острыми камнями. Нападавшие уже поняли, что он стреляет, пусть и бесшумно, дурак бы понял, увидев все еще бьющегося в судорогах оленя, брызгавшего кровью на камни. Они хоронились за деревьями, стреляли редко, но пули ложились в опасной близости – вокруг так и взлетало каменное крошево.
Мазур успел подумать: насчет «белку в глаз» – это все же преувеличение, однако и обольщаться не стоит, ошеломление у них довольно быстро пройдет, и охота начнется по всем правилам. В тайге они ему дадут сто очков вперед, неподалеку явственно послышался заливистый собачий брех…
Глянул вверх – Джен сама, без команды, догадалась достать револьвер, и, появись кто на дороге к вершине, не оплошала бы. Ну, одной головной болью меньше… Хорошо еще, склон покрыт сущим лабиринтом из высоких камней…
Что-то ударило в поясницу – достали-таки! Поясница тупо заныла, но Мазур знал, что бронежилет выдержит и не такое, а потому не беспокоился, рукой освидетельствовать не полез. Лишь бы в кассеты не угодили, а то восстанавливай потом пленку…
Снизу доносились крики на непонятном языке, лаяли собаки. Вот и вершина. Мазур, послав вниз еще одну очередь, быстренько сменил магазин. Сорвал рюкзак, не колеблясь, вытащил гранату, вырвал кольцо. Разжал пальцы, подождал секунду. Швырнул назад. Граната, как он и рассчитывал, оглушительно лопнула в воздухе, в полете, произведя скорее психологическое воздействие.
– Куда? – Джен повернула к нему бледное, отчаянное лицо.
Он без колебаний показал вниз, крикнул:
– Перебежками!
И кинулся следом за ней. Сердце оборвалось на миг – она поскользнулась, проехалась задом по камню, но успела уцепиться за угловатый валун. Мазур уже добежал, подхватил ее. Посланные снизу пули все еще звонко щелкали по камням на вершине – не похоже, чтобы хранители святилища пошли на штурм, Мазур успел сделать все, чтобы его зауважали в момент…
– Л-любопытство… – успел он выдохнуть на ходу. – Две Вар-рвары, бля…
– Что? – вскрикнула она, услышав непонятную русскую фразу.
– Вперед! Обрывая застежку, выхватил баллон и щедро прыснул на камни туманной струей. Схватил Джен за руку и помчался гигантскими прыжками под прикрытие деревьев. Он успел с вершины окинуть взглядом окрестности и потому уверенно бежал в распадок меж двумя высоченными сопками – оттуда можно было прорваться в чащобу. Не сбавляя темпа, встряхнул баллон, поднеся его к уху. Послышалось шуршанье – кончается, черт, еще несколько доз – и можно выбрасывать…
…Дальнейшее слегка путалось, слившись в бешеный бег меж деревьев, перемежавшийся кратким отдыхом. Они не садились, просто, привалившись к стволам, жадно хватали воздух, жмурясь от затекавших в глаза соленых струек пота. И вновь бежали по гигантской, сложной кривой, огибая подножия сопок, налетая лицом на невесомо-липкую паутину. Но все же это никак нельзя было назвать слепым, паническим бегством сломя голову, они попросту отступали со всей возможной скоростью, а это совсем другое дело, если кто понимает… Они даже не особенно и уклонились с маршрута, в чем Мазур убедился, найдя полминутки для того, чтобы поработать с процессором.
– Не могу… – простонала Джен. Даже не упала – мягко свалилась под дерево, словно лишенный костей манекен.
Мазур упал рядом. Не подгонял и не настаивал – видел, что наступил момент, когда человека и в самом деле нипочем не поднять, хоть ты уши ему отрежь.
– Полежи, – прохрипел он. – Расстегни все, что можно, пусть тело подышит… Кажется, оторвались. Можно передохнуть, – снял с нее шапочку, сам расстегнул на ней бушлат. – Ничего, выкарабкаемся…
Она лежала навзничь с закрытыми глазами, грудь, как обожали изъясняться авторы дореволюционных дамских романов, бурно вздымалась. «А ведь старею, – подумал Мазур, ощущая в легких уколы десятков тоненьких иголочек. – Укатали сивку крутые сявки…»
– Все, – выдохнула она. – Сломалась, кажется.
– Бог ты мой, что за пошлости, – хрипло ответил он, с трудом подбирая английские слова. Казалось, все чужие языки выбило из памяти. – Ты еще скажи: «Брось меня!» Или что-нибудь не менее классическое… – и стал бесшумно копаться в рюкзаке, так, чтобы она не видела. – Не пори ерунды, специальный агент. До реки нам осталось всего ничего. И дальше пойдем не спеша, гарантирую…
Мысленно добавил про себя: «Потому что лезть в холоднющую сентябрьскую воду таежной реки такими вот взмыленными – значит быстренько откинуть копыта, несмотря на всю высокопробную химию из аптечки…»
– Оторвались? – спросила она слабым голосом.
– Похоже, оторвались, – сказал Мазур елико возможно бодрее.
Но особенно этому факту не радовался. Они всего-навсего ушли из прямой видимости – и только. Собак еще можно остановить аэрозолем, сбить со следа – а вот их хозяева, вобравшие тысячелетний опыт предков, так просто не отвяжутся. Способны читать малейший след, от сломанной веточки до притоптанной травы так же легко, как Мазур – боевой устав морской пехоты. Погоня будет двигаться не так уж быстро, – но скорость вполне можно компенсировать неутомимостью. Вряд ли отстанут – Мазур на их месте ни за что бы не отстал. Все-таки – Золотая Баба, наверное, самый охраняемый от белых секрет тайги…
Так что нужно побыстрее переправляться на левый берег Кигина – тогда есть шанс стряхнуть с хвоста погоню или хотя бы усложнить им задачу. У них-то аптечек нет, хоть и таежные жители, а плавать в такую погоду не любят, да и оленя в эту пору палкой не загонишь в реку… Обязательно останутся далеко позади.
Он привстал, вытянул левую руку и, взяв шею Джен в мертвый захват, метко вонзил в вену острие шприца-тюбика с «Приливом». Она не сопротивлялась – то ли от неожиданности, то ли вымоталась до предела – и Мазур без малейших хлопот, привычно и ловко выдавил тюбик. Когда осторожненько вынимал иглу, его ударом тока прошила пренеприятнейшая мысль: а умеет ли она плавать?! До сих пор разговор об этом как-то не заходил. Правда, еще когда они приближались к Таймунчи, Мазур раза три упоминал, что переправляться придется вплавь. И она промолчала, приняла эту идею спокойно, значит, умеет… или нет?
Он пережил мгновение панического страха, что случалось раз в сто лет. Ведь если не умеет – все рушится или по крайней мере осложняется до предела. Она вполне могла решить, что бравый супермен измыслил какой-то хитрый способ переправы, при котором она и ног не замочит… нет, слышала же: «Вплавь».
Джен пошевелилась, проворчала:
– Эти твои хамские манеры… Скоро и вовсе на иглу посадишь…
– Прижми-ка лучше пальчиком, – сказал Мазур, накладывая на место укола смоченную спиртом ватку. Аппетитно потянул носом воздух – машинально, как любой мужик. Помедлив, спросил: – Ты плавать умеешь?
– Конечно, – спокойно сказала она. – Это же входит в курс нашей подготовки. Я многое умею…
– Молодец, подруга Бэтмена, – облегченно вздохнул Мазур.
– А если бы не умела?
– Вот об этом лучше не думать…
…Широкая серая река несла воды равнодушно и где-то даже величественно. Стоя рядом с Джен на берегу, Мазур на миг почувствовал себя совершеннейшим муравьишкой. А ведь в море, несмотря на его безграничный простор, такого чувства у него не возникало отроду…
– Придется лезть в воду? – спросила Джен с грустной покорностью судьбе и надеждой на чудо.
– Увы, – сказал Мазур, сбрасывая бушлат. – Одежду долой, носки долой. Белье оставь – шерсть движений не связывает, и будет некоторая иллюзия тепла, на первое время… Если сведет ногу судорогой, не паникуй. Тут же подавай голос. Главное – не паниковать. И не останавливаться. Раньше поплывем – раньше выплывем…
