Михаил Ишков - Супердвое. Версия Шееля
Вот тут и повертись.
Такая ситуация кого хочешь заставит задуматься.
Какая, спросишь, ситуация?
Самая вредная, когда двум волкам позволили вцепиться в одну добычу. Здесь Петробыч, если придерживаться общепринятой точки зрения на противостояние Берии и Абакумова, на мой взгляд, дал маху. Сказались годы, послевоенная усталость, головокружение от успехов.
Междоусобица в силовых органах, начавшаяся после войны, не могла привести ни к чему хорошему. Безотносительно к личным пристрастиям и моральным нормам я хочу заострить твое внимание, соавтор, на расправе с Абакумовым, в которой непосредственное, если не главное, участие, принял Берия, а также с поспешной казнью самого Берии, последовавшей спустя два года после гибели его злейшего врага.
Что мы получили в итоге? Круглова, партработника во главе непревзойденных профессионалов? Серова, умевшего так лизнуть руководителю известное место, что того распирало от удовольствия, а ведь его Никита выдвинул на должность первого председателя КГБ.
Сравни, товарищ – первый чекист Дзержинский и первый кэгэбист Серов. Ощущаешь разницу? Это не только несравнимый интеллектуальный уровень, не только различное отношение к делу, но и пример для подчиненных.
А что значит пример руководителя? Это зарождение традиций, установление неформальных связей, без которых немыслима работа никакого учреждения, а также и прежде всего кадровая политика, являющаяся основой основ всякой продуктивной управленческой деятельности.
Отставим в сторону таких китов, как Берия, Абакумов, Меркулов. Бросим взгляд на исполнителей, которых загнали за решетку, например на Судоплатова, Серебрянского, Эйтигона, Маклярского. Федотова разжаловали и исключили из партии. Фитина уволили из органов госбезопасности «по неполному служебному соответствию» – без воинской пенсии, так как опальный генерал–лейтенант не имел соответствующей выслуги лет.
Результат – провал за провалом. Пеньковский, Гордиевский, особо Поляков, Резун, Голицын, Шеймов (простите, если кого забыл назвать)».
« … по крайней мере, на допросах Абакумов ни разу не упомянул обо мне. Он вообще никого паровозом за собой не потащил, а его били так, что ни приведи Господь. *(сноска: Из книги П. Судоплатова «Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930—1950 годы. «…Он продолжал полностью отрицать предъявлявшиеся ему обвинения даже под пытками, «признания» от него так и не добились….он вел себя как настоящий мужчина с сильной волей… Ему пришлось вынести невероятные страдания (он просидел три месяца в холодильнике в кандалах), но он нашел в себе силы не покориться палачам. Он боролся за жизнь, категорически отрицая «заговор врачей». Благодаря его твердости и мужеству в марте и апреле 1953 года стало возможным быстро освободить всех арестованных, замешанных в так называемом заговоре, поскольку именно Абакумову вменялось в вину, что он был их руководителем».
Из постановления Президиума Верховного суда РФ от 17 декабря 1997 г.: «Абакумов… применял недопустимые и строжайше запрещенные методы следствия.
Абакумов и его подчиненные… создали так называемое Ленинградское дело. В 1950 году Абакумов расправился со 150 членами семей осужденных по «Ленинградскому делу», репрессировав их.
Абакумовым были сфальсифицированы уголовные дела в отношении бывшего наркома авиационной промышленности Шахурина, Главного Маршала авиации Новикова, вице–адмирала Гончарова, министра морского флота СССР Афанасьева, академика Юдина, большой группы генералов Советской Армии»).
В любом случае, не без помощи Виктора Семеновича маршрут Шеелей в Швейцарию и далее в Южную Америку прошел так, как планировалось».
« …Что касается Берии, тут вот какая история. Оказавшись за решеткой, мы с товарищами так и не смогли отыскать рациональное объяснений верхоглядству, которое такой расчетливый и дальновидный руководитель как Лаврентий допустил в отношении Хрущева.
Как он мог недооценить силу партаппарата? Как мог доверить его Никите?! Почему не разглядел, что после смерти Сталина Хрущев поведет себя совсем не так, как в те годы, когда отплясывал перед членами Политбюро «гопака».
Никита подловил человека в пенсне на самой примитивной страшилке – смотрите, придет Берия к власти, всем вам крышка! Политбюро и Совмин сразу лапки кверху.
Но это случилось позже, хотя фундамент такого развития событий был заложен как раз во время послевоенной реорганизации силовых структур.
* * *
« …Федотов долго протирал очки. Наконец высказался как всегда кратко и «омко».
— Предложение заманчивое. Только как быть с этим? – он протянул мне шифровки. – Только что получили из Берлина. Ночью доставили…
« …в ответ на предложение Артиста перебросить Второго, Генерал*(сноска: оперативный псевдоним Гелена.) потребовал привлечь его к оказанию финансовой помощи борцам за «демократию», противостоящим «агрессии Советов». Только в этом случае Артист имеет право помочь Второму».
Генрих»*
(сноска: оперативный псевдоним А. Закруткина)
« … при личной встрече с Радке Артист объяснил, что в Пуллахе ощущается острая нехватка средств. Финансовые трудности преследуют организацию Гелена с самого начала. По словам Артиста, американцы оплачивают исключительно заказанные ими материалы и средств на развитие почти не выделяют. Благотворительность составляет весомую долю бюджета организации. В случае отказа Генерал приказал Артисту прервать со Вторым всякие контакты».
Генрих
« …повторное напоминание Артиста успеха не имело. Генерал повторил свои прежние условия. Угроза возымела действие – Артист избегает Второго».
Ищем новые подходы к решению поставленной задачи».
Генрих
Я почувствовал холодок в ногах. Это был удар ниже пояса.
Федотов тоже помалкивал.
Наконец Петр Васильевич прокомментировал.
— Что касается объяснения Штромбаха, оно вполне приемлемо. На него можно сослаться при докладе руководству, однако оно не снимает вопрос – доверяют ли Шеелю в организации Гелена или нет? Ты как считаешь?
— У нас нет таких данных…
— Это детский лепет, Трущев. Да, положение критическое. Ты только не впадай панику… Я тут кое‑что придумал… Абакумов знает об этих сообщениях?
— Кажется, нет… О Гелене он рассуждал так, будто тот у него в кармане, и задача состоит в том, чтобы правильно использовать его.
— Это верно… насчет Гелена. – Федотов на мгновение задумался, потом с какой‑то потаенной пронзительностью произнес. – Значит, еще не дошло… Следовательно, у нас есть несколько часов, чтобы прояснить этот вопрос.
Далее он, заметно повеселев, подытожил.
— Мистика мистикой, а было бы не плохо… Где сейчас Шахт?
— В Дюссельдорфе, в тюрьме. По приговору суда по денацификации.
Вновь пауза, затем вопрос.
— Почему бы, Николай Михайлович, не известить Ориона о трудностях, с которыми сталкивается его подопечный в современной Германии? Кто бы это мог сделать? Второго посылать в Дюссельдорф нельзя. Ему могут не разрешить свидание, к тому же велик риск засветки перед оккупационными властями. Первого тем более – существует опасность, что Орион что‑нибудь учует.
— А если адвокат?.. – предложил я, а сам прокручивал в голове сбивающую дыхание новость – шифрограммы принесли ночью… когда же он успел ознакомиться?.. он когда‑нибудь отдыхает?..
Федотов ткнул меня указательным пальцем.
— Во–о. Адвокат – это то, что надо. Впрочем, подходами к адвокату я сам займусь… И прочим…
Вновь глубокая задумчивость, затем Петр Васильевич улыбнулся.
— И без всякой мистики. Насчет Серова ничего определенного сказать не могу, однако, как ни крути, Абакумов прав, мать его!.. Тому только бы прокукарекать, а как оно дальше сложится, его не интересует.
— Гитлерюгенды из вервольфов уже больше половины пути к Шпандау прорыли. Не пора ли их пора?
— Пусть ими англичане занимаются, а ты поработай над конкретикой использования Штромбаха. Идите, товарищ полковник.
— Так точно.
Уже у порога он остановил меня каким‑то нелепым, неожиданным возгласом. Словно не сумел сдержать антимоний и против воли выявил нутро.
Я замер, повернулся к генерал–лейтенанту.
— Ты вот что, Николай Михайлович, за свои полковничьи погоны не больно переживай. Еще неизвестно, куда эти, с золотом и большими звездами, заведут меня…
Как в воду смотрел главный контрразведчик страны.
« … я вышел из кабинета начальника на негнущихся ногах.
