Сергей Гайдуков - Стреляй первым
Григорий Александрович помнил твердо одно: сегодня в шесть часов вечера он должен привезти на Пушкинскую площадь целый мешок денег, а взамен получить свою жену и дочь в целости и сохранности. Он немного туманно представлял себе, как именно это произойдет, но для конкретной работы существовал Кожин и существовал Аркадий Семенович. Они уж как-нибудь выследят местопребывание Шульца и размажут его по стене, что давно было пора сделать.
И его мысли настолько сосредоточились на этих событиях, что он ни разу не подумал о том, что жизнь не заканчивается в субботу. Что будет понедельник, когда ему обязательно надо будет появиться в офисе, иначе возникнут определен-ныс проблемы. Что надо будет еще встречаться и работать с Тарасовым и глядеть ему в глаза, чего Григорий Александрович ни разу не делал после ограбления «Грот-банка» и даже не представлял теперь, как это можно сделать.
Он ушел полностью в свою проблему, в свой микромир, забыв о существовании мира внешнего, в который непременно надо будет вернуться. Вне зависимости от того, чем закончится вся эта история с Шульцем, сумеет ли Кожин вернуть ему семью или нет.
После посещения домодедовского аэропорта Григорий Александрович пришел в приятное расположение духа, и теперь ему хотелось верить, что все кончится хорошо, и кончится прямо сегодня. Насвистывая что-то легкомысленное, он возвращатся из аэропорта в Москву, даже не подозревая, что сегодня успел озадачить два десятка людей.
Во-первых, сотрудников милиции, которые под руководством Андрея Шсстова вели за ним ежедневную, но пока безрезультатную стежку. Их очень удивил утренний маршрут Григория Александровича, еще больше удивило их его поведение в аэропорту. Разумного объяснения этому найдено не было, и слежка продолжилась.
Во-вторых, люди Казакова, посланные им по всем местам возможного появления Резниченко, также были растеряны, потому что Григория Александровича не было ни дома, ни на работе, ни в ресторане, где он обычно обедал. Он просто-напросто исчез.
Они очень бы удивились, если бы узнали, что, вернувшись из аэропорта, Григорий Александрович провел несколько часов, неторопливо прохаживаясь возле пруда, что недалеко от немецкого посольства, и кормя кусками булки уток. Двое милиционеров сидели в машине метрах в двухстах от него и уже ничему не удивлялись.
Глава 18
Ближе к вечеру Резниченко поехал к Аркадию Семеновичу. Остановившись у подъезда, он с удовлетворением отмстил, что красный «вольво» Кожина уже здесь, а значит, Толик времени даром не теряет и на пару с Аркадием Семеновичем соображает, как вытащить Ольгу со Светкой.
От этого Резниченко еще больше обрадовался и, нажав кнопку звонка в квартиру Аркадия Семеновича, долго ее не отпускал, испытывая чувство радостного возбуждения от протяжной и громкой электрической трели.
Не открывали достаточно долго, а потом на пороге появился Кожин.
— Привет, — весело сказал Резниченко и энергично прошел в квартиру, оттеснив Анатолия. — Как жизнь?
— Спасибо, ничего, — ответил ему чужой голос. — А как у вас?
Дверь захлопнулась, и Григорий Александрович заметил, что в прихожей, кроме него и Кожина, стоит еще один человек. И этот незнакомец держит всю ситуацию в руках, а заодно и жизнь Кожина с Резниченко.
Потому что в руке у него был револьвер со взведенным курком, направленный в голову Резниченко. Кожин медленно поплелся в комнату, и Григорий Александрович увидел, что руки у него сзади связаны полотенцем.
Незнакомец, молодой бритоголовый парень, быстро обыскал Резниченко и, ничего не обнаружив, подтолкнул вслед за Кожиным.
— У нас здесь была очень любопытная беседа до вашего прихода, — сказал бритоголовый.
— И о чем вы договорились? — дружелюбно спросил Резниченко. Он пока еще не мог представить, чтобы опасность поджидала его здесь, где он привык чувствовать себя в полной безопасности. Тем более ничего серьезного не могло случиться за два часа до встречи на Пушкинской. И молодой человек с револьвером не показался ему таким страшным, как, например, Шульц.
Возможно, потому, что бритоголовый был один. И Резниченко попытался установить с молодым человеком контакт.
— Хорошо поговорили?
— Уж куда лучше, — отозвался Кожин, плюхнувшись в кресло. — Узнали друг о друге много нового…
— Вы были знакомы раньше? — удивился Резниченко, и удивление было приятным: значит, все совсем не страшно.
— Не то чтобы знакомы, — бритоголовый тоже сел в кресло, и теперь Резниченко стоял посредине между ним и Кожиным. — Виделись мельком, но теперь мы познакомились поближе.
— Очень близко, — подтвердил Кожин. — На расстоянии револьверного дула. Познакомьтесь и вы, Григорий Александрович… Молодого человека зовут Артем.
— Очень приятно, а меня Григорий Александрович, — Резниченко протянул было руку, но бритоголовый даже не пошевелился в ответ. Резниченко заметил, что на правой руке у молодого человека не хватает двух пальцев. В сочетании с отказом в рукопожатии это стало внушать Григорию Александровичу некоторые опасения.
— Но я не помешаю вашей беседе? — все еще сохраняя любезный тон, спросил Резниченко.
— Напротив. Вы будете очень ценным собеседником, — заметил Артем. — Присаживайтесь.
Резниченко огляделся, но больше в комнате не было ничего пригодного, чтобы воспользоваться приглашением Артема.
— Я схожу на кухню, принесу табурет, — двинулся было с места Резниченко, но бритоголовый отрицательно качнул дулом револьвера.
— Садитесь на пол. Мало ли что там хранил на кухне покойный Аркадий Семенович. Может быть, у него пулемет в холодильнике хранится…
— Как это покойный? — Резниченко и вправду чуть не сел на пол.
— Очень просто, — Кожин, узнавший новость час назад, уже успел прийти в себя. — Артем утверждает, что это был несчастный случай. Но что-то я ему не очень верю…
— Кто вы такой и что вам надо? — мгновенно утратил всякую любезность Резниченко. Его теперь беспокоило, что бритоголовый может помешать встрече, и Григорий Александрович хотел немедленной ясности. Ответил ему Кожин:
— Если помните, то Аркадий Семенович набирал банду для отвлекающего маневра…
— Банду? Кто сказал «банду»? Я не слышал, чтобы он при мне произносил это слово. Речь шла об изъятии денег, — поправил Кожина Артем.
— Хорошо, хорошо. Так вот, Артем — как раз один из этой группы людей…
— Все это понятно, но как погиб Аркадий Семенович? Я все равно не понимаю…
— Я вам сейчас объясню, — сказал Артем, с трудом сдерживая эмоции. — Он погиб случайно. От непроизвольного выстрела. Но если бы я знал всю правду, если бы я знал, что он отправил меня и четверых других людей, в том числЬ моего лучшего друга, в заведомую ловушку, что все эти заезды за деньгами предназначены только для вашей выгоды, то я бы застрелил его намеренно.
— Так что же вы хотите? — продолжал волноваться Резниченко.
— Во-первых, у меня есть большое желание пристрелить вас обоих, поскольку вы составляли одну шайку-лейку с покойным Аркадием Семеновичем, пусть не мерзнут пятки у него в аду. Вы тоже замазаны в этом деле, и не надо прикидываться невинными младенцами.
— Положим, я и не прикидываюсь младенцем, — сказал Кожин. — К тому же ни я, ни Григорий Александрович не имели прямого отношения к вашей… группе. Это была исключительно инициатива Аркадия Семеновича. Он набирал людей, и если уж на то пошло — именно он вам врал.
— Правда? А вы тогда чем же занимались? Не вас ли я видел в тот день бегающим вокруг «Грот-банка» с радостной улыбкой на лице? А в руках у вас был телефон. Помнится, милиция тогда приехата очень и очень быстро. Кто-то ведь их предупредил, не так ли?
— Все это целиком лежит на совести Аркадия Семеновича, — повторил Кожин. — Мы имеем к этому некоторое отношение, но достаточно косвенное.
— Достаточно? — поднял брови Артем.
— Достаточно косвенное, чтобы остаться в живых, — быстро добавил Кожин.
— А уж это буду решать я, а не вы, — возразил Артем. — Я имею такое право. Вы подставили людей под пули, а теперь говорите, что имеете косвенное отношение ко всему этому… Ха!
— Послушайте, — взмолился Резниченко. — Мы уже все поняли, и вы поймите: Аркадий Семенович мертв, мстить вам некому! Скажите наконец, чего вы еще хотите? У нас просто нет времени сейчас на разговоры, иначе мы опоздаем на встречу!
— Я уже второй раз слышу про какую-то встречу, и должен вам сказать, что мне совершенно наплевать на любые встречи, и я буду вам говорить то, что считаю нужным, и столько, сколько считаю нужным.
— Подождите, Артем, — заговорил Кожин. — Я вам попытался объяснить, из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор. Но тут как раз пришел Григорий Александрович, и мы вынужденно прервались…
