Данил Корецкий - НАСТОЯЩЕЕ ИМЯ
– Не надо, – выдавил из себя Макс.
Таксист замолк, но ненадолго.
– А вы слышать сегодня случай в Антиб? – неожиданно спросил он. – Какой-то перестрелка между гангстерский группы, а? В телевидение сказали, что кто-то из них скрывается в Ницца или Канн, автострада и дороги перекрыты, сюда
Таксист скороговоркой произнес несколько слов на французском.
– И зачем они приезжать в наши города? Эти пьяный и жестокий, который проиграли собственный Россия, которые кроме автомат и пистолет и собственный дерьмо ничего не умеют делать, они сейчас обрушились здесь, приезжать к нам со
Помолчав ещe немного, добавил:
– Наши полиция против них – бройлерный цыплята…
Макс так не думал. Он понимал, что дело идет к концу. Хватило бы и фото
На Английской набережной было светло и многолюдно. Слишком светло и
– Сверните… направо…
Никакой рациональной цели эта команда не преследовала: то ли последний всплеск активности, то ли рефлекс умирающей собаки – забиться в безлюдное
Кружилась голова, он чувствовал полное безразличие ко всему и неимоверную усталость. И ещe зверский нервный голод. Казалось, что если хорошо поесть -
Машина въехала в узкую полупустую улочку, впереди светилась красная неоновая надпись: "Restaurant Barracuda". Под ней на двух цепях висел
– Остановите…
С трудом разобравшись в купюрах, Макс расплатился с таксистом, выбрался
Это был уютный рыбный ресторанчик с непременными рыбацкими сетями в интерьере, и чучелами летающих рыб под потолком. Изогнутые полукругом мягкие диванчики с вписанными в них столиками, почти все свободны, официант в красном жилете и белой "бабочке" нес две большие черные чашки, доверху наполненные раскрытыми ракушками мидий. От мидий шел пар, Макс уловил распаренный запах морепродуктов и его чуть не стошнило. Он понял, что спасенье в виде плотного
Там за стойкой стояла молодая симпатичная женщина, над обычной выставкой бутылок висело чучело зубастой рыбины, дающей название этому заведению. Стойка
Лишь бы не упасть… Взять рюмку джина или виски, зайти в туалет продезинфицировать рану… Должно стать легче. А потом… Что делать потом – он решительно не знал. Пошатываясь, он подошел и тяжело облокотился локтями на стойку. Между полками с бутылками раскрылась узкая, "под старину", дверь. Из неe вышел очень похожий на кого-то веселый загорелый мужчина, приобнял барменшу, шепнул что-то ей на ухо и встретился глазами с Максом. Вдруг веселье будто вытерло мокрой губкой, лицо его напряглось, вытянулось и посерело, эта реакция явилась сигналом – мир сплющился в картонку и перевернулся, потому что перед ним стоял двойник мистера Томпсона, его отца, томящегося в лондонской
– Это ты! – хрипло сказал мужчина по-русски. – Ну давай, стреляй!
Это был не двойник. Это был его отец. Но отец не мог здесь находиться, потому что сидел в тюрьме. Значит, Макс галлюцинировал. Голова пошла кругом, окружающий мир сжался гармошкой, стойка, стены, хищная морда барракуды деформировались… Сознание уходило, Макс вцепился в реальность истощенной волей и лишь локти, упирающиеся в твердую гладкую поверхность, удерживали его на
– Давай, стреляй! – галлюцигенный образ отца заслонил собой ничего не понимающую, напуганную женщину и рванул на груди рубаху, так что пуговицы
Локти Макса соскочили со стойки, он нырнул в черноту беспамятства и только бесшумный фонтанчик взметнулся над сомкнувшимися волнами обморока. А
***
Это была обычная однокомнатная квартира, обставленная скромно и без претензий, – однако в аптечке имелся широкий ассортимент лекарств, холодильник забит едой, бар – выпивкой, в шкафу тесными спрессованными рядами висела мужская и женская одежда на любую погоду. Макс достал из бара бутылку виски и пил, глядя в окно на вращающийся неоновый круг с рекламой пиццы. Мистер Томпсон
– Ну как, отошел? – он заглянул в комнату, тоже налил себе рюмочку,
– Да. Я проспал больше суток и теперь мне гораздо лучше. Я просто был
Макс осторожно потрогал повязку. Теперь она была наложена по всем
– А ведь я был уверен, что ты пришел по мою душу! – Томпсон выпил вторую рюмку и налил третью, на его лице плясали красноватые отсветы мертвого неонового света. – И очень удивился, когда не нашел при тебе оружия. И только
На лестнице за дверью послышались детские голоса, топот ног. Где-то далеко, наверное, в одной из соседних квартир, зазвонил телефон. Звонок
– Значит сделка, – спросил Макс, но в голосе не было вопросительной
– Нет. У них тоже есть старший брат…
Макс кивнул.
– А где… мама?
Он с трудом выговорил это слово. Да и мистера Томпсона, хозяина уютного рыбного ресторанчика он тоже не воспринимал, как своего отца. Хотя во время
– Она вышла замуж за нашего адвоката. Еще тогда, в семьдесят четвертом. Теперь она миссис Уотерфорд, у них поместье в Уитеме. Правда, он старше еe лет
– А эта женщина, в ресторане, она кто?
– Луиза. Мы живем вместе. Давно.
Томпсон встал, нервно прошелся по кухне. Его щеки втянулись, вокруг глаз набежали морщинки. Максу вдруг показалось, что он вспомнил старую-старую картинку из времен своего детства. Может, это был сон? Но Макс отчетливо увидел себя маленьким, сидящим на другой кухне, залитой голубоватым утренним светом, холодильник там другой, гораздо больше, с плавными закругленными формами, и окно другое, огромное, и отец – настоящий великан, – точно так же меряет шагами пол в черно-желтую клетку, щеки его втянуты, словно он пьет коктейль через соломинку, глаза озабоченно сощурены. Матери нет, что-то случилось, какая-то неприятность подступила к границам их мира, и Макса обжигает смутное чувство
– Значит, вы нормально устроились, – сказал Макс в пространство. Он не
– А ты думаешь, было бы лучше, если бы мы до сих пор сидели в тюрьме?
Макс молчал. Да вопрос и не требовал ответа.
– У матери серьезно болели глаза, пришлось долго лечиться в лучшей лондонской клинике. В тюрьме, она давно бы уже ослепла. Кому бы от этого было
– Не знаю.
На кухне микроволновка издала сигнал готовности. Но на него никто не
– У нас не было выхода, – тихо проговорил Томпсон. – Возможно, ты этого сейчас не понимаешь, ты думаешь о долге, преданности делу, верности Центру. Это главное, да? А легенда так, ширма, способ обеспечить выполнение задания? Так
Он тяжело вздохнул.
– Но это неправда. У человека только одна жизнь, нельзя вначале жить для маскировки, а когда-то потом – для себя! Легенда и стала нашей жизнью, мы превратились в англичан: две машины, хорошая квартира, мать одевалась в дорогих магазинах, покупала украшения, полюбила камни: топазы, аметисты… Только настоящие британцы с грудным молоком впитывают четкие представления: это допустимо, а это – ни под каким видом… У нас по-другому: есть возможности – можно все! А задание требовало любых жертв… Как, ты думаешь, мы заполучили
Томпсон снова принялся ходить из угла в угол – пять шагов в одну сторону,
– А потом все рухнуло. Надо было до конца следовать долгу и сгнить в тюрьме. А мы уже привыкли к жизни британского среднего класса. И выбрали другой
В соседней квартире зазвонил телефон. Назойливо, протяжно. Безнадежно.
– Я не осуждаю вас, – сказал Макс.
– Ты думаешь про себя – все так говорят, оправдать можно что угодно. Но я спрошу о главном: где та страна, во имя которой мы должны были тридцать лет сидеть в тюрьме? Где СССР? Его больше нет. Те руководители, которые посылали нас на смерть ради великой Идеи, – они сами же и сдали его. Продали. Вместе со всеми явками, тайниками, потрохами, с сотнями миллионов жителей и с самой
– Я не осуждаю вас, – повторил Макс. – И хватит об этом. Мне нужен паспорт и нужно выбраться отсюда. Лучше – в Лондон. Помоги мне, если можешь. И
Человек, которого последние двадцать восемь лет звали Рональдом Пирксом, задумался. Конечно, просьба Макса противоречила его обязательствам перед новыми хозяевами! Не для того ему доверена явка в Ницце, чтобы решать проблемы российской разведки. Да ещe тесно связанные с перестрелками и трупами – то есть чистейшей воды уголовщиной! Вся полиция побережья поднята на ноги, меры розыска
В такой ситуации все замыкалось на шефа Южного Бюро. Без Уоллеса он не мог изготовить настоящий паспорт, не мог достать вертолет… Значит, надо легендироваться. Разве что прикрыться операцией "Замещение" в результатах которой заинтересовано и Южное Бюро и Лэнгли… Но когда обман раскроется, ему
– Я помогу тебе, – наконец сказал он. – А сейчас пойдем ужинать.
***
Человек, которого Макс знал, как Томпсона, ушел около полуночи, оставив на столике в прихожей свою визитную карточку. Белый дорогой картон с голографическим рыбьим силуэтом, надпись: Рональд Ф. Пиркс, ресторан "Барракуда". Четыре телефонных номера, факс… Внизу приписаны еше шесть цифр от
