Альберт Байкалов - Час последнего патрона
Но вот видение доходило до того момента, когда надо было привести в действие пояс шахида или подорвать себя гранатой, и мысли Алхастова просто перескакивали на другую тему. Странно, но он даже думать об этом не мог. Берса подготовил и отправил в последний путь многих шахидов, но никак не мог представить себя на их месте.
Берса считал, что не грех ради чистых помыслов обманным путем отправлять на гибель других. Показывая свою удаль, он резал головы русским военным на глазах молодых боевиков, считая, что таким образом личным примером вдохновляет их на джихад, расстреливал из засад колонны, подрывал фугасы. Берса любил воевать издалека, заранее просчитывал пути отхода и был уверен в том, что уйдет. Именно страх быть убитым сделал его изощренным диверсантом, отряд которого почти не нес потерь. Он наносил удары исподтишка и исчезал, чтобы напасть в другом месте.
После каждой операции человек, работавший над его имиджем, садился за компьютер. На следующий день ореол славы Берсы Алхастова становился еще ярче.
Берса медленно опустился на колени, осторожно взял Сельму ладонью за затылок и приподнял.
Она застонала.
— Прости! — прохрипел он, беря ее на руки.
— Мой бог! — простонала Сельма и разлепила глаза.
Он с трудом выпрямился, поймал себя на мысли о том, что впервые в жизни держит на руках женщину, и двинул в комнату.
Сельма стонала при каждом его шаге. Одновременно ее взгляд становился осмысленным.
— Все будет хорошо, — пробормотал он.
— Ты злой! — всхлипнула Сельма.
— У меня плохой день, — оправдывался Берса, с трудом подбирая немецкие слова.
Он заботливо уложил Сельму на диван.
— Больно. — Она прижала обратную сторону ладони ко лбу и закатила глаза. — Я тебе не прощу этого.
— Я вызову «Скорую помощь». — Он достал сотовый телефон.
Полиция и медики появились одновременно. Как ни странно, Берсу не стали валить на пол, заламывать руки и надевать браслеты. Полицейский уточнил его фамилию, настороженно заглянул ему в глаза и прошел в комнату.
Берса, удрученный таким оборотом дел, направился следом. Сельма к этому времени уже умылась и теперь сидела в кресле, прижимая к нижней части лица лед, завернутый в полотенце.
— Вы Сельма Шнайдер? — спросил полицейский.
— Да, — едва слышно сказала женщина и кивнула.
— Нам сообщили, что вас ударил муж и вы нуждаетесь в медицинской помощи, — констатировал полицейский.
— Так оно и есть, — подтвердил Берса. — Это я звонил и ударил.
— Вы ее муж? — спросил полицейский и замер в ожидании ответа.
— Нет, мы не состоим в браке! — заявила Сельма. — Я просто навещала его.
— Хорошо. — Полицейский отчего-то обрадовался, выглянул в коридор и продолжил: — Сейчас вас осмотрит врач, а потом мы составим протокол.
— Я виноват, — сокрушался Берса. — Не выдержали нервы.
— Вы из Турции?
— Нет. — Он покачал головой. — Я из России.
— Из России? — Полицейский закатил глаза под потолок. — О да! Я вспомнил. Мы знаем о вас.
— Меня отправят в… — Берса осекся, не зная, как на немецком произносится слово «тюрьма».
Но полицейский догадался, что его волнует, и заявил:
— Скорее вас депортируют.
— Что? — Берса оторопел. — Как это депортируют? Я не ослышался?
— По нашим законам в таких случаях мы отправляем иностранных граждан на родину, — пояснил полицейский. — Или штрафуем.
— Но ведь я сломал ей… — Берса снова замолчал, поскольку не знал слова «челюсть», но тут же нашелся: — Нижняя часть лица фрау сломана.
— Не волнуйтесь, наши законы учитывают финансовое состояние правонарушителей. Суд распределяет выплаты на длительный срок малыми частями, — объявил полицейский, вновь по-своему поняв его беспокойство.
Удрученный перспективой оказаться в России, где он был объявлен в розыск, Берса медленно опустился на диван.
— Как все произошло? — спросил полицейский и перевел взгляд на Сельму.
— Берса вошел в дом, — стала рассказывать женщина. — Я поняла, что он не в духе, и попыталась спросить… — Она всхлипнула. — Потом ничего не помню.
— Вы можете сказать, сколько были без сознания? — Полицейский метнул в сторону Берсы суровый взгляд и вновь уставился на Сельму.
Она неопределенно пожала плечами и посмотрела на Берсу.
— Надо спросить у него.
Глава 5
Домушники поневоле
Вахид повернул ключ, и замок вдруг заклинило. Детали механизма, находящиеся где-то в глубине массивной бронированной двери, словно прикипели друг к другу. На всякий случай он потянул за ручку. Однако дверь не поддалась. Вахид навалился на нее плечом. Безрезультатно. Попытка вытащить ключ также не увенчалась успехом.
— Все пропало! — пошутил он и отступил от двери.
— Что? — Шамиль не сразу понял, в чем дело.
С момента приезда генерала Филиппова в Курчалой оба чеченца не брились и теперь походили на кого угодно, только не на офицеров Вооруженных сил России в том понимании, в каком привык их видеть обыватель.
— Разве неясно? — разозлился Вахид. — Дверь не могу открыть.
— Дай я попробую. — Шамиль всучил ему свою сумку и стал дергать ключ.
— Не получается? — расстроенно спросил Вахид, заранее зная ответ, вернее, видя его.
— Похоже, сюда лет пять никто не заходил, — констатировал Шамиль и провел обратной стороной ладони по лбу. — Что нам теперь делать?
Филиппов дал им ключи от конспиративной квартиры и пообещал приехать следующим утром. Тревожить его сейчас Вахид не хотел. Мало ли какие дела у генерала?
— Придется ехать в гостиницу, — сделал он вывод.
— Давай выломаем, — неожиданно предложил Шамиль и присел на корточки, разглядывая дверной шов. — Все равно ключ застрял. Не оставлять же его так.
— Здесь балкон не застеклен, — вспомнил Вахид.
— Пятый этаж! — Шамиль округлил глаза и выпрямился. — К тому же снег с дождем идет. Я не полезу.
— Интересно, кто живет выше? — вслух размышлял Вахид.
Он не сомневался в том, что все будет так, как ему угодно.
— Ты меня слышишь? — разволновался Шамиль. — Да и кто нас в квартиру таких пустит?
— Придется лезть, — сделал вывод Вахид, словно не слыша Шамиля.
— Я думаю, в этом случае тебе придется ехать в командировку одному, — обреченно сказал Шамиль, искренне жалея, что среди них нет кого-нибудь помоложе.
За дверью напротив что-то скрипнуло. Вахид услышал этот звук уже второй раз. Было понятно, что в глазок кто-то наблюдает. Еще бы, два бородатых кавказца в кожаных куртках возятся с замком соседской квартиры, в которую, судя по всему, уже давно никто не заходил.
— Хорошо, ломаем ключ и уходим, — сдался Вахид, уверенный в том, что где-то на подходе полицейская машина, которую успели вызвать соседи.
— Зачем? — Шамиль удивленно захлопал глазами.
— Тебе сказать, зачем уходим?
— Ключ ломать, — уточнил Шамиль.
— Чтобы никого не смущал, — объяснил Вахид.
Снизу послышались шаги. Одновременно загудел лифт.
— Поднимаемся наверх! — приказал Джабраилов, прекрасно понимая, что если все так, как он думает, и это полиция, то соседи укажут, куда ушли «бандиты».
Конечно, они не совершили ничего противозаконного. Но как сейчас объяснить, зачем пытались вскрыть двери чужой квартиры? Одно упоминание о ГРУ из уст бородачей с Кавказа вначале рассмешит блюстителей порядка, а потом поставит крест не только на операции, но и на службе, которая началась после длительного перерыва.
Они стали бесшумно и быстро подниматься по лестнице.
— Лишь бы выход на технический этаж был открыт, — проговорил одними губами Вахид.
— Может, к кому-нибудь зайдем? — неуверенно предложил Шамиль.
— Ага! — Вахид провел по бороде ладонью. — Воды попить. В противном случае развернемся и пойдем навстречу.
— Не хотелось бы кого-то калечить, — на полном серьезе признался Шамиль.
— Поэтому попытаемся через крышу попасть в соседний подъезд.
— Для этого мы оба должны быть везучими, — сделал вывод Шамиль. — Неужели ты всерьез думаешь, что выход на чердак открыт?
На площадке девятого этажа Вахид замер у дверей лифта и стал вслушиваться в звуки, доносившиеся снизу. Шамиль последовал его примеру и тоже остановился.
Где-то в районе пятого этажа раздавались мужские голоса. Судя по всему, он не ошибся, это действительно полиция. Преследования еще не было. Сейчас наверняка идет опрос бдительного гражданина.
Вахид не понаслышке знал, как впадают в ступор такие деятели. Они ощущают себя центром Вселенной и хотят рассказать все и сразу, разбавив это непременным упоминанием о соседе-алкаше. Лихорадочно соображая, с чего начать, что, по их мнению, самое главное, они вдруг понимают, что важно все, но начинают с того, как выводят по вечерам собаку.
