Альберт Байкалов - Час последнего патрона
— Проверь его и пропусти ко мне.
Раздался грохот открывшихся дверей, и на крыльце проходной появился еще один военный.
— Оружие есть? — Хасан словно невзначай провел обратной стороной ладони по животу Шамиля.
Тот знал, что это был не просто небрежный жест. Так дневальный удостоверился в том, что на теле визитера не закреплен пояс шахида. Он не обижался. Ничего не поделаешь, служба.
— Сейчас на КПП зайдешь, тебя там досмотрят и решат, что делать, — сказал дневальный и показал рукой на второго спецназовца. — Это Ибрагим. Он проводит тебя.
Через пару минут гость оказался в кабинете командира.
— Здравствуй, Шамиль! — Бехо вышел из-за стола и одернул куртку с погонами подполковника. — Рад видеть тебя!
— Здравствуй, брат! — отвечал Шамиль.
Они обнялись.
— Сколько лет прошло, как мы с тобой виделись последний раз? — Продолжая держать Шамиля за плечи, Бехо выпрямил руки и оглядел его с головы до ног. — Как ты?
— Спасибо, нормально, — проговорил Шамиль, опускаясь на стул за столом для совещаний и оглядывая кабинет. — А ты, я смотрю, большим человеком стал.
— Не преувеличивай. — Бехо улыбнулся в усы. — Всего лишь командир отдельного батальона специального назначения.
— Не скромничай, — предостерег Шамиль и положил руки на стол. — Я наслышан о твоих подвигах. Твой батальон на хорошем счету у министра.
— Это дорогого стоит, — признался Бехо. — Круглые сутки тренировки, занятия, учения. Все на фоне постоянной боевой готовности. Месяца не проходит, чтобы не пришлось выезжать или лететь для проверки в какой-нибудь отдаленный аул. К счастью, чаще всего тревога оказывается ложной. Мало сейчас желающих воевать против власти.
— Чего так? — Шамиль сделал вид, будто удивился. — Неужели перебили всех шайтанов?
— Всех не перебьешь, — возразил Бехо. — Просто люди устали от войны, да и жизнь налаживается. Боевики большей частью сами выходят и сдаются. Много тех, кто возвращается из Грузии и Турции. Уже есть и такие, кто и вовсе родился там.
— Да, летит время. Двадцать лет прошло! Целое поколение выросло.
— Самое страшное, что чеченцев, родившихся на чужбине, там уже успели обработать, — с горечью в голосе проговорил Бехо. — Многие побывали в лагерях подготовки боевиков или в грузинских диверсионных школах. Есть и такие, которые воевали на стороне «Исламского государства» в Сирии или в Ираке.
— У тебя офицеров хватает? — как бы невзначай спросил Шамиль.
— Почему тебя это интересует? — насторожился Бехо.
— Ты знаешь, наверное, что я в милиции до войны работал. — Шамиль перевел взгляд в окно, за которым на плацу, окружив столы с оружием, стояли дети, а рослый спецназовец им что-то рассказывал.
— Слышал, — подтвердил Бехо. — Мы даже встречались. Я тогда в Курчалое жил.
— Веришь, что я мог бандитам помогать? — спросил Шамиль, продолжая смотреть в окно.
— Что ты там увидел? — Пытаясь оттянуть ответ, Бехо проследил за его взглядом. — Ах, вот оно что! — Он вновь сел прямо. — Это мои бойцы рассказывают школьникам про нашу жизнь. У них сегодня урок мужества.
— Ты не ответил на мой вопрос, — напомнил Шамиль и уставился ему в глаза. — Веришь?
— Но ведь я так и не знаю, чем все закончилось. — Бехо виновато отвел взгляд в сторону.
Он, как и большинство чеченцев, не мог и не умел врать.
Много лет назад Шамиль Батаев и его брат Иса служили в Курчалоевском ОВД. В один из дней им и их начальнику Вахиду Джабраилову поступило предложение перейти на службу в ГРУ. Спецназ России остро нуждался в офицерах, знающих менталитет, язык и обычаи чеченского народа. Выбор пал на них.
Чтобы милицейское прошлое не мешало, была разработана и проведена уникальная операция. Даже родственники считали их перешедшими на сторону боевиков, а потом и вовсе сгинувшими в мясорубке кавказской войны. Иса действительно погиб во время одной из спецопераций в Грозном.
Год назад Шамиль с Вахидом вернулись в родной Курчалой. ГРУ и здесь провело целую серию мероприятий, чтобы это прошло безболезненно. Офицеры-чеченцы оказались среди амнистированных боевиков, которые долгое время скрывались в Турции.
Родня и соседи по-разному восприняли их приключения, но никто и представить себе не мог, что было на самом деле. Годы специальной подготовки, командировки на Кавказ, в Африку и даже в Колумбию. Они знали Стамбул, Париж и Лондон лучше тех, кто там проживал с рождения, работали в Афганистане, свободно владели несколькими языками. Огневая, инженерная, физическая, тактическая и специальная подготовка чередовались с актерским мастерством, которое преподавали именитые артисты «Мосфильма».
Каждый из них обладал острым умом, идеальной памятью, способностью ориентироваться в любой обстановке, находить выход из самой сложной ситуации. Грамотное сочетание занятий и тренировок с выполнением реальных боевых задач превратило их в настоящую головную боль любой террористической организации.
Однако ситуация в стране изменилась, и группу расформировали. Часть офицеров продолжила службу на других должностях в аналогичных подразделениях. Некоторые были переведены в режим ожидания с выплатой пенсии.
Всего этого Бехо не знал и наверняка относился к Шамилю настороженно.
— Ну, раз так, то извини, — с досадой проговорил Шамиль и поднялся со стула. — У тебя тут работы без меня, я вижу, хватает.
— Ты так и не сказал, зачем приходил, — осторожно напомнил Бехо.
— За тем и приходил, — Шамиль вновь перевел взгляд в окно. — Узнать, что ты обо мне думаешь.
— Все мы ошибаемся, — стал утешать его Бехо. — Ты же знаешь, даже глава республики успел побывать на той стороне, но вовремя все понял. Ты тоже нашел в себе силы и вернулся. Уважаю. — Он протянул руку для пожатия.
Шамиль возвращался к машине мрачнее тучи. Он ехал к Бехо в надежде на то, что старый друг предложит ему встать в строй своего батальона. Устал сидеть без дела и готов был трудиться даже бесплатно. Лишь бы снова быть нужным.
Звонок сотового телефона вернул его в реальный мир.
«Может, это Бехо? — мелькнула мысль. — Ведь он все понял. Вдруг подумал и решился?»
Шамиль вынул мобильник. Номер не определен. Точно, Бехо!
Однако раздался голос Вахида:
— Здравствуй, брат!
— Здравствуй. — Шамиль подошел к джипу и свободной рукой открыл дверцу.
— Как поживаешь? — допытывался Вахид.
— Спасибо, нормально, — усаживаясь за руль, ответил Батаев. — А у тебя как?
— Тихо, — уклончиво ответил Вахид. — Не скучно?
— Знаешь, не по мне такая жизнь, — заявил Шамиль и закрыл дверцу.
— Я знал, что ты так ответишь. — Вахид отчего-то обрадовался. — Давай встретимся. Разговор есть.
— Что-то мне подсказывает, что наш с тобой отдых закончился. — Шамиль напрягся, почувствовал, как забилось сердце. — Я угадал?
— Узнаешь! — с обнадеживающим задором ответил Вахид.
Они уже давно жили мирной жизнью, но между собой говорили по телефонам, которые побывали в одной из лабораторий ГРУ. Теперь эти «Моторолы» кодировали разговор. Невидимые специалисты, работающие в отделе оперативно-технического наблюдения, находящиеся за тысячи километров, где-то в Москве, каждый месяц меняли ключ.
— Прямо сейчас еду! Только скажи, куда?.. — Шамиль торопливо завел двигатель.
Глава 4
Угроза депортации
Шум воды в трубе, спущенной в унитаз соседями сверху, вернул Берсу в реальный мир.
«А ведь они могли услышать крики и вызвать полицию!» — лениво подумал он, медленно встал с кресла и, осторожно ступая, вернулся в коридор.
Странно, но Сельма даже не изменила своего положения. Она так и лежала на полу, раскинув руки и ноги.
«Неужели убил? — подумал он, глядя на заострившийся нос и волосы, разметавшиеся по полу. — Не может быть. От одного такого удара еще никто не умирал».
Берса подошел ближе и заглянул ей в лицо. Он много раз видел смерть и ощущал ее на расстоянии по непонятному и необъяснимому внутреннему трепету. Сейчас этого чувства не было. Однако имелась проблема в виде этой австрийской сучки, которая, придя в себя, наверняка заявит в полицию.
«А может, это и к лучшему? — неожиданно осенило его. — Точно! Неплохой вариант. Лучше сесть в европейскую тюрьму за нанесение побоев, чем получить пожизненный срок в России».
Берса отчего-то не верил, что умрет. Конечно, это случится, но очень не скоро. Возможно, его просто схватят, когда он будет ранен и уже не сможет отбиваться. Его наверняка сдадут соседи, когда он выйдет из леса, чтобы проведать родных. Так было с братом и сотнями таких же моджахедов, как он.
Берса очень хотел жить и знал, что не будет убивать себя в случае чего. Он не раз примерял на себя роль шахида и прокручивал в голове варианты ее исполнения. Бригадный генерал мысленно оказывался в доме, окруженном со всех сторон кафирами, чувствовал жар горящего дерева, видел солдат, бегущих к нему.
