Наталья Троицкая - Сиверсия
Хрыпов обернулся к помощнику.
– Лядов, займись, немедленно. Этот доктор не оставит нас в покое. Еще вопросы? Сверим часы. Сейчас восемь двадцать. Двухчасовая готовность. Работаем.
Как только члены оперативного совещания освободили кабинет, его тут же заняли «технари», которые перенесли из соседнего кабинета математики груду бумажных, свернутых в рулоны чертежей зданий и подземных коммуникаций. Со знанием дела они сортировали чертежи, раскатывая их партах. Две парты в ряду у окна они сдвинули вместе, превратив в рабочий стол. На них были перенесены несколько чертежей, положены карандаши и бумага для расчетов, установлен компьютер. Создав себе условия для работы, не обращая никакого внимания на присутствующих, «спецы» склонились над чертежами и о чем-то стали негромко спорить.
Тем временем Лядов вел переговоры с военными. Переговоры проходили с переменным успехом. Сначала военные дали добро и пообещали выделить необходимое количество индивидуальных пакетов. Потом оказалось, что они не могут найти прапорщика со склада. В конце концов прапорщика нашли мертвецки пьяным после встречи Нового года, но не смогли разбудить. Потом военные долго не могли решить, ломать замки на складе или нет, относится ли ситуация к чрезвычайной или нет.
Наконец, Лядов сказал Хрыпову.
– Индивидуальные пакеты сейчас привезут.
Гамов встал из-за парты, неспеша снял пальто. Пальто было осенним, но никто не помнил, чтобы генерал, будучи в «гражданке», даже в самый лютый мороз ему изменял. Гамов положил пальто на стул, на котором только что сидел, и подошел к технарям. Он слушал их рассуждения и смотрел в окно на зарождающийся рассвет, смазанный отражением в стекле ярко освещенного кабинета.
Хрыпов работал с помощниками, с которых то строго спрашивал, то давал указания, то выслушивал их доклады и доклады радистов.
Генерал выждал завершения этого неизбежного при подготовке любой операции этапа, направился к двери, на ходу коснувшись плеча Хрыпова.
Беседуя вполголоса, они шли по полутемному коридору третьего этажа. Коридор был абсолютно пуст, пустыми были и помещения расположенных здесь классов.
– Когда ты ожидаешь результаты тактической разведки?
– С минуты на минуту, Иван Андреевич, – с готовностью ответил Хрыпов, очевидно этого вопроса он ждал и к нему был готов.
– Кого послал старшим?
– Майора Андреанова.
Генерал одобрительно кивнул, улыбнулся.
– Что? – тут же спросил Хрыпов, скорее не увидев, а почувствовав эту улыбку.
– Это в первую чеченскую было. Андреанов тогда ротой командовал. Ты же знаешь, мы воевать в городских условиях тогда не умели, долбили нас боевики почем зря. Сидели по подвалам полуразрушенных пятиэтажек, голодные, холодные, и материли все, что движется. Боевой дух был на двойку с минусом. Утром тряслись от холода, вечером от голода тошнило. Воды было в обрез. Ни умыться, ни побриться. Да и не хотелось красоту наводить. Многие ребята тогда усы и бороды поотпускали. Командование не запрещало. Григорий тоже усы и бороду отпустил и стал точь-в-точь вылитый чеченский полевой командир. Он же смуглый, волосы черные как крыло ворона, хоть и русский до десятого колена. Возвращается он по утру с хлопцами с задания, два наших поста прошли. Ну, само собой, почти дома. Расслабились. А пароль цифровой был. Без наших заморочек, конечно. Например, пароль «Восемь». Часовой с устатку, с ночи, орет им: «Стой! Пароль – два». Андреанов вычитает из восьми два и кричит отзыв: «Шесть!», спокойно двигаясь дальше. Приближаются наши герои на расстояние визуального контроля внешних данных, тут часовой видит обросшего Григория, его черные глаза, его смуглую кожу да как заорет: «Духи!». И из автомата давай поливать. Хорошо, что салага совсем, стрелять толком не умел. Да и АК-74 у него был, не чета нашему «Никонову»[40]. Отдачей автомат в сторону-вверх кинуло, ребята залегли. Андреанов фляжку свою достает, а она у него в виде РГ-шки была, кидает в часового, орет: «Граната, ложись!». Тот на землю, ну, тут его Григорий-то и скрутил. И смех и грех… С того дня бриться Григорий стал регулярно. А солдатика того, часового, Григорий потом из этой же фляжки водкой отпаивал.
– Да-а… В Чечне много мутотени было.
Хрыпов хорошо знал генерала: Гамов мягко стелил, но спать всегда было жестко. Потому лирика закончилась.
– Передвижение будем осуществлять двумя группами по четыре человека. В штурмовую группу я включил Исаева, Коломийца, Иванова и Подгорного. В группе прикрытия, она же управления, Андреанов, Пресняков, Тихомиров, Уточкин. Командир – Андреанов. Уточкин обеспечивает проводную связь с внешним миром. Подземелья. Помехи. Так что обычный способ связи годится только как локальный, внутри и между подразделениями. Связь налажена. Резерв: две группы по четыре человека. Будем использовать для транспортировки заложников на поверхность. Оснащение групп обычное: АН-94, дымовые гранаты и СS гранаты, приборы ночного видения, средства индивидуальной защиты, экипировка стандартная. Способ опознания своих прежний: электронная система «Свой». Порядок подхода к объекту – скрытный, по маршруту спасателей. Других доступных подходов пока не выявили. Работаем с Гордеевым. Это тот спасатель, что вернулся. Он Тарасовские пещеры хорошо знает. Предположительно в помещение всего два входа: один завален рухнувшими конструкциями заводского цеха, они еще дымятся, другой – тот, через который взяли спасателей. Место закладки баллонов с газом установлено: ВШ-2417 58-й штрек уровень три. Закладка произведена. Решение по их применению и порядок действий при штурме объекта считаю возможным уточнить после доклада Андреанова. Подробная схема путей эвакуации составлена. Выходы на поверхность установлены – подсобные подземные помещения ООО «ЛИЯ-Люкс». Люки вскрыты, посты расставлены.
– Не мало народу посылаешь? Восемь человек…
Хрыпов растерянно развел руками.
– Там же обычная уголовная шелупонь. Я даже не понимаю, почему эту операцию на нас повесили. СОБР есть!
Гамов остановился и пристально посмотрел в глаза Хрыпову.
– Не надо тебе понимать. Ты помни одно, Олег Алексеевич, в случае гибели группы или, не дай бог, заложников, погоны мне на стол положишь.
Хрыпов выдержал взгляд генерала спокойно, даже с некоторой небрежной полуусмешкой. Не любил он, когда начальство перед самым началом операции капало на мозги.
– Наибольшая опасность будет угрожать нашим ребятам, – сказал Гамов. – Психология: вооруженный человек сразу направляет автомат на вооруженного и применяет «три секрета»: наведение, прицеливание, выстрел. Иногда, «по-македонски», не целясь, навскидку, от живота…. Так что на ошибку ты не имеешь права, полковник.
Щелкнула, зашелестела рация:
– «Рубин» вызывает «Первого», «Рубин» вызывает «Первого»… Прием».
– «Рубин», я – «Первый», – тут же ответил Хрыпов. – Что у вас?
– Группа депутатов на входе. Требуют пропустить к вам. Ругаются.
– По завершении операции мы дадим пресс-конференцию. Пусть едут по домам. Отбой, «Рубин», – с некоторым раздражением сказал Хрыпов. – Только депутатов мне сейчас не хватало… Развлекалово нашли после новогодних банкетов!
– Рубин, я – «Крот». Я дома. Прием! – резкий диктующий голос Андреанова был почти не искажен помехами радиосвязи.
– Ждем тебя. Восемь-четыре, – откликнулся Хрыпов, кодом «восемь-четыре» предупредив о присутствии руководства.
Кто родился в рубашке – слывет счастливым. С Андреановым так и получилось. Подмигнула ему судьба, приласкала, распростерла свои крылья над ним, ангела-хранителя приставила, да не простого, а из небесного отряда специального назначения. И жил Григорий уже лет десять как, не давая ангелу-хранителю использовать заслуженное право на отдых и личную жизнь. Надо отдать должное ангельскому терпению и выдержке, хранитель никак не выказывал ни недовольства, ни критики, успевал всегда и всюду, куда лез Григорий, а лез он не куда все нормальные люди, а либо к черту на рога, либо ему же в пасть. Тут, правда, иногда возникали споры между представителями противоположных миров о разграничении полномочий: представитель Мира Добра полагал, что добро тоже бывает с кулаками и, соответственно, следует хранить, представитель же Мира Зла считал, что «не убий» заповедано для всех случаев жизни, следовательно объект охраны должен быть передан ему для перевоспитания и осознания. Судя по тому, что Григорий был жив, ангел-хранитель, в отличие от оппонента, обладал недюжинным красноречием и даром убеждать.
От Андреанова пахло сыростью подземелья и канализацией.
– Вообще, там полная жопа, полковник! – начал свой доклад Андреанов.
Положив на парту автомат, он стащил черную маску-шапочку и принялся расстегивать липучки бронежилета.
– Мы дошли до последней замуровки, пробитой спасателями, а дальше – жопа!
Он бросил жилет рядом с автоматом.
