Андрей Таманцев - Рука Москвы
— А что, я хорошо отношусь к евреям, — сказал Томас. — У меня много друзей евреев.
— А вот в этом уже есть зерно расизма, — укорил Артист.
— Роза Марковна, прошу извинить, — вмешался в разговор Краб. — Я поеду с вами. У Лембита срочные дела. Надеюсь, не возражаете? Бензин за мой счет.
— А куда же вы сядете? — удивился Пастухов. — Роза Марковна обещала свозить нас в Пярну. Нас трое и она. Получается, четверо. А машина маленькая, вы не влезете. Роза Марковна, как же так?
— Все в порядке, — сказала она. — Не могу, Анвельт. Извините, но я привыкла выполнять свои обещания. Придется вам взять такси.
Краб круто повернулся, о чем-то коротко переговорил с Сымером, и оба направились к «мерседесу».
— Быстро садимся, — скомандовал Пастухов. — Роза Марковна, открывайте машину.
— А она не взорвется?
— Сейчас уже нет. Я сяду за руль. Не возражайте. Томас, сейчас мы уедем. За нами пойдет «мерс». Садись в «мазератти» и двигай следом. Только не сразу. Отпусти его и держись подальше. Не ближе километра. Понял? Потом заберешь нас.
— Когда? — спросил Томас.
— Думаю, что поймешь.
— Все это имеет отношение к тому, о чем мы говорили? — поинтересовалась Роза Марковна, отпирая дверь «фиата».
— Да.
«Фиат» вырулил со стоянки и рванул по шоссе. Томас завел движок и приготовился ждать. Не прошло и двух минут, как вслед на «фиатом» пронесся черный «мерс». Томас успел заметить, что за рулем Сымер, а Краб почему-то сидит рядом, а не на заднем сиденье. Он отпустил «мерс» метров на сто и дал по газам.
На Пярнуском шоссе было уже довольно много машин, но утренний пик еще не наступил. Томас маневрировал, стараясь не упускать «мерс» из виду, чувствуя наслаждение от того, как чутко реагирует тачка на каждое его движение. Но настоящий кайф он словил, когда город остался позади. «Фиат» шел под сто сорок. За ним в полукилометре держался «мерс». Томас то отпускал его, то жал на педаль газа так, что его прижимало к спинке сиденья, а стрелка спидометра выскакивала на сто восемьдесят.
Встречный ветер обтекал лобовое стекло, шевелил волосы на затылке. Мелькали черные стволы деревьев, которыми было обсажено шоссе, за ними разворачивались пустые поля. Поселки и хутора то подступали к дороге, то отбегали вдаль. Из машин, проносившихся навстречу со скоростью снаряда, завистливо смотрели водители. И было чему позавидовать. Открытая красная «мазератти» со спортивными обводами летела, как песня. Для полного кайфа не хватало лишь музыки. И Томас нашел музыку. На случайно попавшейся под руку кассете оказалось как раз то, что нужно — пинкфлойдовская «Стена». В мощных колонках были слышны каждая щеточка, каждый аккорд.
Вот это тачка.
Вот это жизнь.
Вот это кайф.
И зачем люди ширяются? Зачем пьют?
Томасу не удалось дослушать знаменитую композицию старых перцев. В тот момент, когда в колонках зарокотало самое кайфовое «та-та-та-та-та», идущему впереди «мерсу» будто дали снизу под зад, и там, где на солнце только что сверкали черные полированные плоскости, вдруг вспыхнул огненный шар в черном обводе, как тюльпан «веселая вдова». Звук взрыва вписался в грохот ударных, и Томас даже не сразу сообразил, что нужно тормозить, чтобы не угодить под дождь горящих ошметков, медленно оседающих на влажный асфальт.
Однако!
Томас ожидал, что «фиат» остановится, но он уходил вперед как ни в чем не бывало. По встречной полосе, непрерывно сигналя, Томас обогнул место взрыва, на скорости под двести обошел «фиат» и прижался к обочине.
— Там! Там! — закричал он, когда «фиат» тормознул рядом.
— Что там? — удивленно спросил Пастухов, выходя из машины.
— «Мерс»! В клочья! Вы что, не видели?
Пастухов оглянулся. Вслед за ним из «фиата» вылезли Артист и Муха, а Роза Марковна повернулась всем своим грузным телом с переднего сиденья.
— И в самом деле, — сказал Артист, всматриваясь в далекое черное пятно на шоссе, окутанное сизым дымом, сквозь который пробивались огоньки пламени. — Нужно посмотреть. Может, им нужна наша помощь?
— Сомневаюсь, — заметила Роза Марковна. — Думаю, что никакая помощь им уже не нужна. Я как-то и верила, и не верила вашим словам. Теперь верю. Похоже, вы и в самом деле люди, заслуживающие доверия. Вы объясните мне, что все это значит?
— Обязательно, — пообещал Пастухов. — Но не сейчас. Поезжайте, — сказал он Артисту и Мухе. — Я отвезу Розу Марковну. Что делать, знаете.
— Знаем, — кивнул Артист.
«Фиат» продолжил свой путь к Пярну. Артист сел за руль, развернул «мазератти» и погнал к Таллину. Возле гаревого пятна он даже не притормозил.
— Серж сказал, что заминирован «фиат», — озадаченно проговорил Томас. — А почему же рванул «мерс»?
— Видишь ли, Фитиль, мы с Артистом прогуливались однажды ночью возле дома Розы Марковны и случайно увидели, как какие-то люди открыли «фиат», — объяснил Муха, обернувшись к Томасу с переднего сиденья. — Какие-то совершенно незнакомые нам люди. Может, они думали, что это их машина. Перепутали. Бывает. А потом поняли, что ошиблись, и удалились.
— Они что-нибудь украли?
— Наоборот. Они кое-что забыли в салоне. Под водительским сиденьем. Такую маленькую коробочку. Граммов на двести. С радиовзрывателем. Ну, мы с Артистом подумали, что это нехорошо. И решили вернуть коробочку. Только не знали кому. А как узнать?
— Не болтай, — недовольно сказал Артист.
— Ну почему? — возразил Муха. — Фитиль — наш человек. Он во всех делах по самое никуда. Так вот. Как узнать, чья эта коробочка? Только методом неспешного наблюдения. Кто проявит интерес к «фиату», того и коробочка. Логично?
— Краб ничего не знал, — сказал Томас. — Он стоял рядом с «фиатом».
— Верно. Зато знал наш старый знакомый Лембит Сымер. И мы вернули коробочку в его «мерс». Но ему не сказали. Хотели сказать, но ты же видел, какой он был весь из себя неприветливый. С таким и говорить не хочется. О чем говорить с таким человеком?
— И что?
— Я думаю, он нажал кнопочку на своем пульте. По рассеянности. А что дальше? Дальше уже ничего.
— Погоди, Муха, — перебил Томас. — Но Краб же хотел ехать с Розой Марковной!
— Да, это было для нас некоторой неожиданностью. Мы не сразу поняли, в чем тут фишка. Потом поняли. Сымер рассчитывал, что в «фиате» будут Краб, Роза Марковна и коробочка. А оказалось, что в «фиате» только Роза Марковна, а все остальное в «мерсе». Было. Да, было. Все остальное было в «мерсе». Это точней.
— Выходит, вы таскали с собой эту коробочку все утро? — ужаснулся Томас. — А если бы она рванула?
— В твоих словах, Фитиль, я слышу восхищение нашим мужеством, — констатировал Муха. — И это, доложу я тебя, приятно. Любая похвала приятна. А незаслуженная особенно. Это все равно что не заработать стольничек, а найти. Нет, Фитиль, она не могла рвануть. Потому что при нас случайно оказался некий прибор, который называется широкополосный подавитель радиосигналов.
И пока коробочка была у нас, Сымер мог нажимать кнопочку до морковкина заговенья. А когда она оказалась в «мерсе», не следовало ему нажимать кнопочку. Но он нажал.
— Значит, они хотели убить Краба, а заодно Розу Марковну, — заключил Томас.
— Они хотели убить Розу Марковну, а заодно Краба, — уточнил Муха.
— Они — кто?
— Хороший вопрос. По делу. Кто стоит за Сымером? Вот об этом мы сейчас и думаем. У Сымера, к сожалению, уже не спросишь.
— Чего тут думать-то? — удивился Томас. — За Сымером стоит Янсен.
Артист дал по тормозам так, что Муха едва не влетел в лобовое стекло.
— Жопа! — заорал он. — Кто же так тормозит?!
Артист свел машину на обочину и заглушил двигатель.
— Повтори, — повернувшись к Томасу, приказал он.
— Что повторить? — не понял Томас.
— То, что сейчас сказал.
— Я ничего не сказал. Что я сказал?
— Ты сказал, что за Сымером стоит Янсен.
— Ну да, — подтвердил Томас. — А что? Мне об этом сказала Рита. Во всех фирмах, которые контролируют национал-патриоты, есть люди Янсена. Сымер — человек Янсена. Так она сказала.
— Откуда она это знает?
— Понятия не имею. Она же работала в «Ээсти курьер», крутилась в тех кругах. Или сказал отец. Спросите у нее.
Артист потянулся к мобильнику, закрепленному на торпеде, и натыкал номер.
— Пастух, срочно возвращайся, — бросил он. — Мы узнали, откуда ноги растут.
— Точно? — спросил Серж.
— Похоже на то.
— Понял. Пристрою Розу Марковну и сразу вернусь.
— А ты говорил — не болтай! — укорил Муха Артиста, когда тот вырулил на шоссе и влился в поток машин, который становился все плотнее по мере приближения к городу. — Поговорить с хорошим человеком всегда приятно. А иногда и полезно. Каждый человек что-то знает. Хотя и не всегда знает, что знает.
