Виктор Доценко - Король Крыс
Одевшись и слегка подгримировавшись, Лютый вышел из квартиры. Он достаточно долго петлял в проходных дворах между домами, прежде чем направился к автостоянке, где его ждал верный железный друг: невзрачные «Жигули» первой модели — так называемая «копейка» — самая неприметная машина для передвижения по городу.
Допотопная «копейка» неторопливо катила по Ленинскому проспекту. Сидя за рулем, Нечаев то и дело бросал цепкие взгляды в зеркальце заднего вида: вот уже четвертый перекресток его преследовал странный «уазик» с надписью «Аварийная служба газа».
Максим чуть притопил педаль акселератора, «уазик» также прибавил скорость, и уже перед следующим светофором стал позади «Жигулей», бампер в бампер.
Лютый сумел рассмотреть водителя: невысокий светловолосый мужчина с любопытством изучал навороченный «понтиак» слева от своей машины и, казалось, не обращал никакого внимания на неказистое изделие автозавода города Тольятти впереди себя.
Едва светофор мигнул желтым, Максим, резко взяв влево, стремительно выкатился на встречную полосу и, едва не оцарапав роскошный «лексус», тут же вывернул руль вправо.
Удивительно, но «уазик» не отставал, правда, теперь он катил чуть поодаль, однако при желании вполне мог настичь «копейку».
Несомненно, это был «хвост».
Максим даже не задумывался, кто его преследует: оперативная машина РУОПа, ФСБ или милиция, внуковские бандиты или люди Кактуса.
Какая разница?
Нечаев не жаждал встречи ни с первыми, ни со вторыми, ни с третьими.
На очередном перекрестке Лютый применил старый, но действенный способ ухода от преследования: неторопливо перестроившись под стрелку вправо, он, естественно, включил правый поворот — «уазик» «Аварийной службы газа» в точности повторил этот маневр. Но едва загорелся зеленый, Максим, не выключая правого поворота, резко вывернул руль налево — преследователь чуть замешкался, но в самый последний момент рванул за «Жигулями». Лютый понял, что за рулем «уазика», несомненно, опытный водитель.
— Опытный, но горячий, — со злостью процедил Лютый сквозь зубы, — слишком уж откровенно ты меня «ведешь». Хорошо, а если вот так?!
Обогнав пассажирский автобус, нечаевские «Жигули» резко взяли вправо и исчезли из поля зрения водителя аварийной машины. После чего, не снижая скорости и не включая поворотов, Максим стремительно свернул в проулок направо — машину занесло на обледеневшей дороге, и Лютый не без труда вывернул руль.
Но каково же было его удивление, когда через несколько минут в обзорном зеркальце заднего вида вновь замаячил знакомый «уазик»!
Казалось, оторваться от этой машины нет никакой возможности. Но для таких случаев у Максима был запасной вариант.
Неподалеку от входа в метро Лютый вырулил на тротуар, резко остановился, выскочил из машины и понесся в подземный переход. Спустя минуту он, бесцеремонно расталкивая пассажиров, уже мчался по ленте эскалатора.
Лютый успел вскочить в вагон метро за секунду до закрытия дверей — это не давало преследователю никаких шансов. А в метро, как известно, все следы теряются.
Через пятнадцать минут Максим вновь был на поверхности. Остановив такси, он попросил отвезти его на улицу Косыгина — там, на платной стоянке, стоял запасной автомобиль: «Форд–Мондео». Неспешно перегримировался, спокойно прогрел двигатель и, неторопливо выехав с места парковки, направился в район Ленинского проспекта.
Однако на этот раз Лютый не заметил, как следом за ним, аккуратно выдерживая дистанцию, покатило два джипа: этим машинам, как известно, отдают предпочтение три категории российских граждан: бандиты, офицеры РУОПа и богатые фермеры. Темная тонировка стекол, вызывающе наглая манера езды, а главное — значительность на физиономиях водителей и пассажиров говорили сами за себя: это были наверняка не фермерские автомобили.
Первые результаты поисков несколько разочаровали Лютого.
Автовладелец Сергей Михайлович Квак, выслушав легенду Нечаева, что, мол, он — представитель автоклуба и интересуется отечественными раритетами шестидесятых годов, с неожиданной бдительностью поинтересовался:
А откуда вам известно о моей «Волге»?
От ГАИ. Теперь за деньги все можно, — спокойно ответил Лютый, прикидывая, насколько убедительна эта версия.
Если вас интересует этот хлам, забирайте, — последовал ответ. — Вон во дворе третий год стоит. Еще и приплачу! — с усмешкой добавил он.
Действительно, под окнами дома бесформенной грудой металлолома возвышался остов двадцать первой «Волги», некогда и впрямь серого цвета.
Автовладелец Максим Феликсович Полисский, выслушав Нечаева, сразу же отвел неожиданного визитера во двор, где в гараже — «ракушке» стоял ГАЗ-21. Однако даже беглого взгляда было достаточно, чтобы сказать — это не та машина. Да и господин Полисский меньше всего походил на человека, шпионившего за ним на Рязанском шоссе. Пообещав прислать Полисскому электронную карточку члена клуба, Максим удалился.
Третьего автовладельца — Олега Владимировича Сидько — дома не оказалось, но «добрые» соседи, которые всегда все знают, любезно сообщили, что его машина уже второй год ржавеет на автостоянке после аварии.
Оставался последний кандидат — Вадим Андреевич Петров.
Лютый быстро нашел дом господина Петрова по Новочеремушкинской, 22 «г» — обшарпанную типовую «хрущевку», стоявшую торцом к улице. Неторопливо осмотрел двор — среди припаркованных машин двадцать первой «Волги» серого цвета не наблюдалось.
Тут Максим чертыхнулся: он совсем забыл, что, по словам Миньки, ту «Волгу» они полностью раздербанили. И конечно же, она никак не могла оказаться здесь.
Лютый поднял голову, определил, где находятся окна квартиры шестьдесят восемь, в которой, если верить гаишной базе данных, прописан владелец антикварного автомобиля, и увидел, что они наглухо зашторены: это насторожило Максима.
Нечаев зашел в подъезд, осмотрелся, нашел среди почтовых ящиков нужный, под номером «68», сковырнул крышку: из чрева ящика посыпались рекламные проспекты и телефонные счета. Стало быть, жилец шестьдесят восьмой квартиры давно не появлялся дома.
Вернувшись к машине, Лютый взял небольшой чемоданчик и при помощи трубки–телефона подсоединился к нужному абоненту — обнаружить искомые проводки в коробке развода кабелей связи не составило большого труда. Прибор, позволяющий прослушать, что происходит в квартире при неснятой телефонной трубке, свидетельствовал о том, что в шестьдесят восьмой никого нет.
Минут через пять Максим уже стоял перед тяжелой металлической дверью квартиры господина Петрова. Оба навороченных замка с секретами не устояли против царской водки: смеси из соляной и серной кислот, которую Нечаев аккуратно закапал в скважину из пипетки.
Осторожный поворот дверной ручки — и Лютый, достав из кармана куртки пистолет и сняв его с предохранителя, шагнул вовнутрь.
В квартире царил полумрак. В нос ударил запах сырости, сгнившего мусора, сапожной ваксы и еще один, забивавший все остальные, густой, сладковато–удушливый, запах разложившейся плоти.
Вонь была настолько сильной, что резало глаза, наждачкой скребло обоняние, и Максим, с трудом подавляя рвотные спазмы, заткнул нос платком.
На полу в прихожей валялась сумка, и от нее в сторону кухни тянулась рваная полоса темнобурых пятен. Прикрыв за собой входную дверь и стараясь не шуметь, Лютый двинулся к кухне.
То, что он там увидел, заставило содрогнуться даже его.
Посредине, между столом и раковиной–мойкой, лежало нечто, отдаленно напоминавшее человеческое тело. От него‑то и шел невыносимый смрад.
Вокруг тела, по контуру, желтела подсохшая жижа. Проваленная грудина, вздувшийся живот, в котором наверняка еще бурлили газы, скрюченные пальцы рук с ошметками бурой кожи.
Гниение до неузнаваемости изменило черты лица покойника: кое–где на щеках и на подбородке кожа лопнула, и в разрывах мяса, залитого подсохшей сукровицей, густо копошились отвратительные белые черви.
Трудно сказать, что было хуже: смотреть на эти останки или вдыхать их смрад, и Максим, тихонько выйдя с кухни, затворил за собой дверь.
Все сходилось: ГАЗ-21 серого цвета, перестрелка в супермаркете с внуковскими бандитами, тяжелое ранение. Более того — подтвердилась и догадка Лютого о предполагаемой смерти соглядатая. Теперь Нечаев мог с полной уверенностью назвать его имя, отчество, фамилию: Вадим Андреевич Петров.
Мозг Максима напряженно работал. В сабуровской группировке был не один Петров, и главарь не мог их всех помнить… Вадим Петров… Крестьянин со шрамом на щеке и руками интеллигента на Рязанском шоссе. Тут как вспышкой озарило — с полгода назад Кактус приводил к нему немолодого, неказистого мужичонку по фамилии, кажется, Петров, бывшего гэбиста. Он, помнится, не уделил новому рекруту преступного мира особого внимания, поскольку испытывал чувство брезгливости к бывшим коллегам, пополнявшим ряды преступников. Но у того Петрова никакого шрама и в помине не было…
