Андрей Воронин - Мишень для Слепого
«Ну где же он, черт возьми?»
На то, чтобы подъехать к станции, у Сиверова ушло четыре минуты. Генерала уже нигде не было видно.
«Наверное, в машину сел, – Глеб прислушался к звукам, доносящимся из динамика, и услышал легкое гудение мотора. – Да, только что шофер переключил скорость».
Он переводил взгляд с одного автомобиля на другой.
Но куда там осмотреть их вес в радиусе полутора километров! К тому же, надо полагать, автомобиль, в котором ехал генерал, находился на порядочном расстоянии от Сиверова, во всяком случае, связь была не очень уверенной.
Сиверов увеличил скорость. Слышимость улучшилась. Но он знал по опыту, что уверенный прием осуществляется уже с пятисот метров, и потом нет разницы, находишься ты в метре или полукилометре от микрофона.
«Главное, не потерять его окончательно», – решил Глеб.
И лишь только звук, доносящийся из динамика, ослабевал, тут же сворачивал. Пока ему удавалось угадывать.
– Послушай, Коптев… – различил Глеб сквозь шум мотора голос генерала Разумовского. В ответ прозвучал неприятный мужской голос:
– Какие-то проблемы, Петр Павлович?
– Да как тебе сказать… Дела все силы вымотали.
– И я не очень как-то.
– А ты-то чего?
Сиверов услышал, как зашуршала обертка сигаретной пачки, щелкнула зажигалка «Куда же они едут и на какой машине? Может, в этом микроавтобусе?»
Глеб прибавил скорость и обогнал белый автобусик «мицубиси». Но нет, в нем сидели шофер и двое пассажиров – одна из которых женщина. Да и звук уже начинал плыть. Потом связь опять выровнялась.
– По-моему, Коптев, ты меня боишься.
– Как вы могли такое подумать, Петр Павлович?
– Боишься, боишься… – последние слова потонули в надсадном кашле.
Сиверов представил себе, как Разумовский выпускает из губ легкое облачко дыма и закашливается.
– А если не боишься, значит, ты последний дурак.
Скажи честно, Коптев.
– Боюсь, – после некоторого молчания проговорил собеседник генерала Разумовского.
Генерал вновь закашлялся и на удивление весело сказал:
– И я тебя боюсь, Павел Иванович. Страшный ты человек…
* * *Майор Коптев сжимал баранку влажными от волнения ладонями. Он на самом деле боялся шефа, а тот ко всему еще, кажется, и издеваться изволил.
– Зря вы так, Петр Павлович. У меня и в мыслях не было…
– Если ты меня бояться начал, выходит, подумываешь о том, как бы со мной рассчитаться раньше, чем я рассчитаюсь с собой, – сухой смешок заставил генерала закашляться. – Тьфу ты, дрянь, – он открыл окно и выбросил сигарету. – Сколько раз зарекался больше не курить.
– Странные разговоры вы со мной ведете, Петр Павлович.
– А ты не удивляйся. Это до последних дней мы с тобой были начальником и подчиненным, а теперь, после того, что ты наворотил, мы с тобой вроде как друзьями стали, товарищами.
– Тоже правильно.
– Не хотелось бы мне, Павел Иванович, что же ты боялся. Хотя и понимаю, по-другому не получается.
– Не сомневайтесь, я не подведу.
– Послушай, Коптев, слова – это одно, а дело – совсем другое. Я тебе хочу предложить поработать на меня не за мизерный гонорар, а поучаствовать серьезно.
– Соблазнительно. Только если честно признаться, я не знаю, чем вы сейчас занимаетесь.
– Деньги. Большие деньги, – усмехнулся генерал Разумовский. – И часть из них может обломиться тебе, Павел Иванович.
– Так может – или обломится? – осторожно вставил майор Коптев.
– Обломится.
– Что нужно делать?
– Ничего.
– Так не бывает.
– Ничего сверх того, что я скажу тебе. Главное, ты должен перестать меня бояться, потому что не хотелось бы в самый ответственный момент сорвать операцию.
– Хорошо, – согласился Коптев, – но я должен знать, на сколько могу рассчитывать.
– Погоди, приедем на место, там разберемся. А теперь отчитайся-ка…
И тут майор скис и приготовился огрести затрещин.
Ответ придется держать за то, что покушение на генерала Потапчука сорвалось. Для Разумовского эта неудача не могла остаться тайной.
– Не получилось… – дрогнувшим голосом произнес Коптев, однако он чувствовал себя несколько более уверенно, чем того предполагала ситуация. Предложение, сделанное Разумовским в начале разговора, вселяло в него какую-то надежду, и просчет обернулся для него выигрышем.
В самом начале встречи Павел Иванович Коптев панически боялся Разумовского и подумывал, не убрать ли его самого. Петр Павлович, будучи неплохим психологом просчитал настроение Коптева и сумел его изменить предложением насчет участия в деле.
– Не получилось, – тем же покаянным тоном повторил майор.
– Почему?
– И на старуху бывает проруха. Кто же знал, что так произойдет?
– Ты все должен был предусмотреть.
– Я все и предусмотрел насколько мог. Стечение обстоятельств, случайность… Я исправлю ошибку.
– И не думай! – грозно сказал Разумовский. – Если не получилось сразу, нечего пробовать вторично. Сегодня еще можно попытаться списать гибель бизнесмена и его семьи на криминальные разборки. Если же второй раз прогремит взрыв, то и козлам станет понятно, что хотели убрать нашего общего друга.
– Я все сделаю без сучка без задоринки. Уже есть план.
– Я твоими планами. Коптев, сыт по горло. Нет, к генералу Потапчуку теперь никто пальцем не притронется! – твердо произнес генерал Разумовский. – Теперь он священная корова. Понял?
– Как не понять.
– Ты, как и прежде, за его жизнь головой отвечаешь, – засмеялся Петр Павлович нервным смехом.
* * *Глеб внимательно вслушивался в разговор, торжествуя, что не зря потратил время и теперь наверняка сумеет убедить генерала Потапчука. Единственное, из-за чего он злился на себя, так это из-за того, что у него не оказалось с собой звукозаписывающей аппаратуры. Запись такого разговора дорогого стоила. Но Сиверов не сомневался, Потапчук поверит ему на слово, ведь Слепой генерала еще ни разу не подводил.
* * *Отсмеявшись и откашлявшись, Разумовский сказал:
– Мне хотелось бы узнать, как чувствуют себя твои ребята – Барташов и Железовский.
Коптев, получивший ранее от Разумовского задание убрать обоих исполнителей акции, понял, что грядет новое недовольство начальника: и Барташов, и Железовский до сих пор оставались живы. Но Коптев уже приготовил оправдание.
– Я решил пока сохранить их.
– В таких случаях надо советоваться.
– Я не мог поговорить с вами с глазу на глаз и поэтому решил пока их не трогать. Если бы вы решили повторить акцию, они бы пришлись кстати.
– Хитер ты, Коптев! Умеешь свою задницу оберегать. Хотя, честно говоря, я расстроен.
– Если вы, Петр Павлович, изменили планы, то их не станет уже к вечеру, все подготовлено.
* * *Судя по воцарившемуся молчанию, Разумовский сидел в задумчивости. Гул мотора то усиливался, то пропадал. Скорее всего, Петр Павлович сидел в расстегнутом плаще, и пола со вколотым в нес микрофоном попала на капот, прикрывающий двигатель автомобиля. Наконец генерал прервал паузу.
– Нет, Коптев, не спеши. Раз уж получилось, что они живы, есть у меня для них еще одно дело. А вот потом лучше их нейтрализовать.
– Как скажете.
Послышался скрип тормозов, звук отодвигаемой дверцы.
«Все-таки микроавтобус, – решил Глеб. – Если дверцу не распахивают, а отодвигают, это не легковой автомобиль».
– Погоди; потом переговорим.
Сиверов услышал, как собеседники вышли из машины.
Затем хлопнула первая дверь подъезда, защелкали кнопки кодового замка, хлопнула вторая дверь, и послышались торопливые шаги по гулким лестницам. Сиверов, боясь потерять связь, припарковал автомобиль и чуть уменьшил громкость. Достал сигарету и закурил, понимая, что на лестнице неизвестный ему Коптев с Разумовским вести серьезные разговоры не станут. Теперь оставалось только ждать, когда они войдут в квартиру и возобновят беседу.
"Один пролет, второй, третий;.. – машинально считал Глеб, ориентируясь по звуку шагов. Насчитал десять. – На каждый этаж по два пролета – итого пять.
Они на пятом этаже".
Звяканье ключей.
Сиверов смотрел в окно. В радиусе до-полукилометра от него находились десятки пятиэтажных домов, и в какой из них пошли Разумовский и Коптев, выяснить было практически невозможно.
"Или все-таки попытаться… – задумался Сиверов.
Но, представив, что придется мотаться на машине из двора во двор, отыскивая микроавтобус, не зная его марки, номера, цвета, он сразу же отказался от бредовой идеи. – Уж лучше попытаться прослушать разговор.
Начнешь дергаться, чего доброго, потеряешь связь с микрофоном и тогда кусай локти".
Чтобы не поддаться искушению. Слепой вынул ключи из замка машины и опустил их в карман куртки.
Лязгнули дверные замки, дверь закрылась. Послышалось шуршание. Разумовский и Коптев сняли плащи, повесили их в прихожей оперативной квартиры и прошли на кухню. Глеб лишь услышал далекий шум воды – это Коптев включил кран на кухне и стал пить, припав губами прямо к упругой водяной струе.
