Данил Корецкий - Отдаленные последствия. Иракская сага
– И что? – без особых эмоций спросил капитан.
Жир с мяса капал в костер, вызывая яркие трещащие вспышки.
– Ничего особенного,– пожал плечами Макфлай.– Мы изучили все великие битвы мировой истории. И данные каждой заложили в компьютер. Количество бойцов в армиях, командиры, стратегия и тактика действий, потери каждой стороны...
– Кто «мы», профессор? – быстро спросил Грох. Он не жарил мяса, а держал на коленях открытую коробку с сухим пайком.
– Таким образом действительно можно найти рецепт победы? – заинтересовался Кенборо.
– Для начала, надо уложить их все в определенную схему! – кивнул Макфлай. Вопрос Гроха он пропустил мимо ушей.– Надо сказать, что большинство сражений приводятся к среднему знаменателю. Но не все! Есть субьективные и обьективные отклонения. Ну, например, при Бородино победил Наполеон, но почти все русские считают, что победу одержал Кутузов! У них даже песня про это есть: «Недаром помнит вся Россия про день Бородино!» Зачем помнить день поражения?
– У русских загадочная душа,– с видом знатока кивнул Чжоу. Он тоже не жарил баранину и не собирался ее есть. Выяснилось, что он вообще вегетарианец. Хотя плов у айраков жрал, только мясо выбирал – какое же это вегетарианство?
Макфлай опять не обратил на его реплику ни малейшего внимания.
– Или взять знаменитое Ледовое побоище 1242 года, в котором русские якобы разбили объединенное войско Тевтонского и Ливонского ордена, а также датских крестоносцев. Но оказалось, что на дне Чудского озера нет ни одного! Повторяю: ни одного рыцарского доспеха! А потом выяснилось, что никакой битвы не было вообще, была обычная драка! Семь немецких рыцарей путешествовали по России, их сопровождали шестьдесят слуг, и местные крестьяне действительно поколотили чужаков досками и оглоблями! Вот и все!
– Эта история попала даже в книгу рекордов Гиннесса! – вставил всезнающий Чжоу. Кенборо кивнул. Грох молчал, внимательно рассматривая Макфлая.
– А есть объективные несоответствия,– продолжал тот.– Например, в 1915 году в бою под Ипром погибло пять тысяч человек и десять тысяч серьезно пострадали. Это явно неадекватно масштабу сражения. Но объясняется все просто: немцы применили отравляющие газы – 168 тонн! Про иприт, надеюсь, все слышали? И когда узнаешь это, все становится на свои места!
Красные отблески костра придавали лицу Макфлая зловещий вид.
– Или битва при Марафоне в 490 году до нашей эры: потери афинян 192 человека, а со стороны персов – 6400 жертв! Как это может быть?
Кенборо, обжигаясь, надкусил свой кусок.
– И как же? – пробурчал он с набитым ртом. Щеки австралийца лоснились.
– Оказывается, греки применили новую тактику: небольшой отряд афинян медленно сокращал дистанцию, а последние 100 метров пробежал изо всех сил! Как раз дистанцию, на которой поражали стрелы персидских лучников! Они завязали бой, а тут подоспела конница и основные силы...
– Не пойму, к чему вы клоните,– капитан Маккойн тоже приступил к еде, только он отрезал кусочки мяса ножом, а потому не перемазал лицо жиром.
Макфлай многозначительно приосанился:
– А вот с Аль-Бааром было все непонятно. Куда делась армия Томаса Жестокого? Какой такой Железный Змей? Почему на месте сражения найдено так мало погибших?
– Ничего себе, мало! Только я прикончил около сотни! – сказал Палман.– А еще два бэтээра и пулеметчики...
– Что такое сотни, когда в бою участвуют десятки тысяч? Это ничто! – Махнул рукой Макфлай.– А разгадка оказалась очень простой: психологический эффект! Войско было уничтожено не стрелами и не мечами, а страхом! И это открытие сделал я! Не Гильямсон, не Бернард, не Локвуд, а я – Макфлай!
– Так есть Алгоритм Победы или нет? – не отступал Маккойн. Он был очень последовательным. Но профессор уклонился от прямого ответа.
– А есть Философский камень? Или Эликсир молодости? Все считают по-разному, и рукописи толкуют по-разному... Понятно, что точно никто не знает!
Маккойн разочарованно скривился:
– Значит, все это треп!
– Не все! – вмешался Палман.– Железный Змей – это наша бронетехника, марбеки – это мы, морские пехотинцы! Хотя профессор и это считал трепом!
– Виноват, тут я действительно ошибался! – покаянно кивнул Макфлай.– Но теперь я опубликую статью, что марбеки действительно существовали и что это действительно отличные воины...
– Где вы ее опубликуете, профессор? – усмехнулся капитан.– Можно поинтересоваться?
Макфлай растерянно почесал затылок:
– Действительно, журнал «Мировая история и археология» откроется спустя семьсот лет...
Он махнул рукой.
– Вы, оказывается, хорошо знаете русскую историю «коллега» Макфлай,– ядовито сказал Грох.– Тем более что к археологии военная стратегия отношения не имеет... Так на кого вы работаете? И с кем? Кто это «мы»?
Макфлай на миг замялся, но потом махнул рукой еще раз:
– Вы очень любознательны, коллега Грох! Но я не русский шпион. И вообще не шпион. Я работаю на Пентагон – отдел планирования и военной стратегии. Конечно, это секретная миссия, и, если бы мы не оказались в Средневековье, я бы вам, конечно не признался. Однако, герр Грох, у вас навыки прирожденного контрразведчика!
Грох и Макфлай обменялись многозначительными взглядами. Кенборо и Чжоу – тоже.
– Подождите, подождите,– вдруг включился Палман.– Это что же получается? Значит, это мы разбили крестоносцев и помешали превратить Ирак в один из процветающих штатов США?
– Получается, так,– кивнул Макфлай.
– Значит, мы воевали против своих интересов? Сами против себя?!
– Получается, так. Но я в этом не виноват! – Профессор встал, осмотрел свой шомпол с зарумянившимися кусочками мяса, удовлетворенно кивнул и вместе с ним отправился к солдатскому костру.
Там шел оживленный разговор и раздавались взрывы веселого смеха. При его приближении морпехи смолкли.
– У вас веселей,– сказал профессор и, присев возле огня, принялся обгладывать мясо с шомпола.– Хотите расскажу про Багдад?
– А че... Конечно. Нам же там жить...
– Так вот, Багдад задумывался основателями как модель Вселенной. Там радиальная планировка, купола дворца халифов выкрашены в зеленый цвет, и там есть волшебный золотой всадник, который предупреждает правителей о приближении врага,– Макфлай сел на своего конька, даже жевать перестал.
Морпехов, правда, больше интересовала индустрия развлечений. На что профессор сказал, что это дело у них было поставлено на широкую ногу. Правда, главным развлечением в эпоху Аббасидов считалось ратное дело. Зимы здесь мягкие, так что воевать при желании можно круглый год, без перерыва на зимовку. Европейские правители были лишены такого удовольствия.
– В гробу я видал это ратное дело,– сказал Джелли.– По вечерам же они как-то отжигают ведь? В смысле – винчик, девочки, картишки?
– Мусульмане не пьют вина, дубина,– ответил ему Салливан.– Книжки читать надо.
– А вот это не факт,– сказал Макфлай.– Арабы – хитрый народ. Они по-разному трактуют слова Мухаммеда. Тот говорил: первая же капля вина способна убить того, кто его выпьет. Хитрецу достаточно просто выплеснуть на землю первый глоток, а потом спокойно выпить остальное. К тому же пророк говорил о вине, а есть еще арак, местная водка...
– А еще – косячок,– добавил Джелли.
– Я тебе этот косячок об глаз затушу,– пообещал ему Санчес. И озабоченно спросил: – Ну, а насчет баб-то, у них, надеюсь, нет запретов? Гаремы и все такое прочее. Это же не сказки, как я понимаю?
– Какие сказки? – возмутился Джелли.– Хасан нам обещал самых лучших телок в Багдаде! По десять штук на брата! Неужели наврал?
Макфлай рассмеялся:
– Думаю, здесь все будет в порядке. У самого халифа в гареме около тысячи девушек. Поэтому он легко выполнит свое обещание.
– Хо! – разошелся Санчес.– Уж мы найдем, чем их удивить! У них же там этот... культ повиновения, что ли? Что хозяин сказал, то и делают? Я своим подстилкам спину до костей сотру!
– Смотри, как бы они тебе ничего не стерли, эти десять шахидок. Такого жару зададут, что на женскую половину и не зайдешь! – подал голос механик Барт.
– Что-о? Они – меня?! Да они в своем замшелом тринадцатом веке, наверное, одну только позу и успели толком выучить! Они даже «Глубокую глотку» не смотрели!
– В общем-то, мистер Барт прав,– перебил его незаметно подошедший Люк Чжоу.– По части плотских утех наложницы халифа, уверен, дадут фору любой элитной проститутке в нашем Нью-Йорке. Гарем – это ведь не просто сборище самок, это университет жен, высшее учебное заведение со своими квалифицированными преподавателями, мощной исследовательской базой, если хотите... Думаю, вы ничем их не удивите, мистер Санчес...
Китаец улыбнулся.
– Разве что своим рвением, конечно...
Прикквистер весь вечер молчал. Он был подавлен перспективой остаться здесь навсегда. А отчий дом? А родные и близкие? А Сара? Еще человек пять-шесть разделяли его настроение. Но основная масса матросов радовалась такому сказочному изменению своей судьбы.
