Джесс Уолтер - Гражданин Винс
Он переводит взгляд на Ленни, который пялится на рукоятку в своем плече и дышит коротко и прерывисто, как рожающая женщина.
— А этот… господи, да я же умнее его! Нет, мне нужен такой, как ты. Тот, кто будет делать деньги, у кого башка варит. А я стану прикрывать с тылу. Это я умею. Понимаешь?
Винс кивает.
— Ну… что скажешь?
Винс трет лоб и поглядывает на дверь в спальню.
— Да. Понимаю.
Рей смотрит на дверь в спальню и угадывает, о чем думает Винс. О Бет и двадцати тысячах.
— Так. Поживем-увидим, да?
— Слушай, Рей. — Лоб Ленни покрыт капельками пота. Полотенце наполовину красное. — Мне тут вроде как плохо.
— Заткнись, — отвечает Рей, но встает, идет в кухню и приносит чистое полотенце. — На.
Забирает грязное и бросает его в раковину. Подходит к окну, разводит занавески и выглядывает на пустую стоянку — гравий и ряд двухэтажных номеров, крашеные одинарные двери. Солнце уже взошло, но плотные тучи рассеивают свет. Винс не может угадать, который час.
Рей поднимает глаза.
— Симпатично.
За всю жизнь Винс не встречал вида из окна отвратительнее.
Рей глядит на часы.
— Как думаешь, не поговорить ли с почтальоном сейчас? Винс кивает на дверь в спальню.
— А ее отпустишь?
— Когда деньги от нее получу, — отвечает Рей. — Слово даю. Рей распахивает дверь в спальню. Бет спит, свернувшись калачиком. Ее глаза опухли.
— Одевайся. В банк прокатимся.
Рей возвращается к дивану и подвигает телефон через стол.
— Звони.
Винс смотрит на картину, на черно-зеленые деревья. Вот так он себя и чувствует, не в фокусе. Не поймешь, где твои собственные очертания. Наконец он наклоняется вперед, снимает трубку и набирает номер. Рей наблюдает за тем, как пластмассовый круг вращается, отсчитывая цифры.
— Привет, это я. Винс. Помнишь, я тебе про одного человека говорил? Он хочет встретиться.
Слушает.
— Передумал я, вот почему.
Слушает.
— Где обычно. Скажем, в девять?
Слушает.
— Нет, не благодари. Нет, правда.
Слушает.
— Да, значит, в девять.
Он вешает трубку.
Рей улыбается.
— Ну и как его зовут?
— Клэй, — отвечает Винс.
— Клэй, а дальше?
— Клэй Гейнер.
— И если я наберу тот же номер, подойдет этот Клэй Гейнер?
Винс молчит.
— Молись, чтобы он подошел.
Рей поднимает трубку и набирает тот же самый номер, что Винс.
— Але, кто это? Клэй, а фамилия?
Он смотрит на Винса.
— А где работаешь, Клэй?
Слушает.
— Нет, я тот, с кем у тебя сегодня встреча. Просто хотел убедиться, что все в порядке. Так где встречаемся?
Рей слушает.
— Без балды? Там нормально кормят?
Он закатывает глаза.
— Да, наверно, зато дешево, ты прав.
Рей кивает Винсу.
— Лады. Слушай, давай лучше в половине десятого? Нам с Винсом сперва надо в банк заскочить. Лады. Покеда.
Он кладет трубку.
— Гребаные гамбургеры? В этом главная проблема города, именно в этом. Все тут так любят дешевизну, что приличной еды не заслуживают. Да вы же за гравием и древесной корой в очередь станете, если вам будут давать два по цене одного!
Поднялся ветер. Он срывает с деревьев листья и крутит провода, как скакалки. Все четверо, сгорбив плечи, идут к машине в ярком утреннем свете — солнце подмигивает им из-за несущихся облаков. Рей следует за Винсом и Ленни, обхватив Бет рукой за шею. Она успела умыться и надеть черные брюки и джинсовую куртку. Попыталась замазать косметикой фингал, поставленный Реем. Волосы падают ей на глаза.
— Ты поведешь, — командует Рей Винсу. Тот забирает у Ленни ключи и садится за руль.
Ленни падает на сиденье рядом с ним, придерживая окровавленное полотенце вокруг ножа в плече.
— Ну, хоть теперь можно вытащить?
Рей смотрит на рану.
— Вытащишь сейчас, кровищи еще больше будет. Не бзди. Позже разберемся.
— Но мне нехорошо, Рей. Может, высадите меня у дома?
— Само собой, — отвечает Рей. — Позже.
Рей и Бет садятся на заднее сиденье. Рей притягивает ее ближе к себе, не отпуская шею. Дуло упирается в ее грудную клетку прямо под грудью. Винс ловит взгляд Бет в зеркале заднего вида и пытается успокоить ее, сам не зная чем.
— Ты в порядке? — спрашивает он.
Бет кивает.
— Поехали, — распоряжается Рей, Винс подчиняется. — Ну и где этот дом?
— Какой дом? — удивляется Винс.
— Ну, который вы вдвоем хотели отхватить на мои бабки.
— Хочешь посмотреть на него?
— Ага. Сейчас только полдевятого. Время есть.
Винс едет на север, через реку, в пригород, где стоит маленькое унылое бунгало Бет. Краска потрескалась и выгорела, по обеим сторонам двери торчат неровные кусты. Табличка «ПРОДАЕТСЯ» — прикрытая новой табличкой «ПРОДАНО» — колышется на ветру, как расшатанный зуб, который вот-вот выпадет.
— Вот это? — Рей смотрит в окно. — Это же развалюха в натуре. — Он поворачивается к Бет. — Да я вам добрую услугу оказываю. Эта хижина — кусок говна, даже под сортир не годится.
— Внутри лучше, — замечает Бет.
— Надеюсь, потому что снаружи вид херовый. И сколько вы за него даете?
— Просили тридцать две, — отвечает Бет. — Мы предложили двадцать восемь с половиной.
Рей морщится и поворачивается к Винсу.
— Я бы и десяти за него не дал.
Винс отъезжает от дома и ведет машину по улочке жилого района, листья закручиваются вихрем на дороге. А он-то уже представлял себе, как будет жить в пригороде. Винс смотрит на Рея в зеркало заднего вида.
— Так что будешь делать?
— В смысле?
— Когда дело с кредитками пойдет. И когда получишь мои деньги. Потом что?
Рей молчит.
— Останешься здесь? Сколотишь дружный коллектив? План есть?
— Ты за меня не беспокойся. Планов у меня хватает.
— И какие же это планы?
Рей пожимает плечами.
— Отсидеться тут до поры до времени. Дать показания по паре-тройке дел в Филли. А потом, когда с этим расквитаюсь и бабла поднакоплю, вернусь и продолжу с того, на чем остановился.
— В Филли?
— Нет, в Филли я потом не ездок. Вернусь в Нью-Йорк.
— Думаешь, они разрешат тебе вернуться?
Рей машет пистолетом.
— Е-мое, да я ничего не говорил ни про кого, кто еще не в земле и не в тюрьме. Я ни слова про Нью-Йорк не сказал. И хер кому скажу.
— Они-то думают, что ты порвешь все связи в конце концов. Мне один маршал намекнул, что ты важный свидетель.
— Да пошел он! — Рей смотрит в окно, кусая нижнюю губу. — Я никогда не соглашался говорить о Нью-Йорке. Сдам пару покойников в Филли и назад.
— Ты правда уверен, что они тебя отпустят?
— Федералы-то?
— Нет, — коротко отзывается Винс.
— Кто, пацаны? — Рей смеется. — Мать моя женщина, да пацаны парад с салютом устроят, когда я вернусь. Никто не умеет так выполнять мою работу, как я. Когда они узнают, что я никого не сдал, они мне такую поляну накроют!
Винс не отвечает. Рей смотрит в окно и тоже молчит. Вдруг Винс резко поворачивает руль, колеса визжат, машина влетает на крошечную парковку католической школы.
Рей ошарашенно озирается, пригибается за Бет и тыкает Винса дулом в ухо.
— Какого хера?
Винс выключает мотор и указывает рукой.
— Голосование.
— Чего?
— Мне нужно проголосовать.
— Что ты несешь?
— Выборы. Президента. Мне нужно отдать свой голос.
Рей пялится на него пару секунд, его злость перерастает в любопытство.
— Без балды? И как это происходит?
— Голосование? Понятия не имею. У меня это впервые.
Рей пожимает плечами и указывает пистолетом на дорогу.
— Ну… сделаешь это потом.
Винс встречается с ним взглядом в зеркале. Улыбается.
— Да ладно тебе. Мы же оба знаем, что потом я не смогу.
Рей тычет пистолетом в голову Винса.
— Давай. Заводи тачку.
— Нет. — Винс разводит руками. Голова наклонена вперед, поскольку в шею упирается дуло. — Придется тебе пристрелить меня.
Мужчина и женщина идут по парковке к школе.
— Вашу мать! — бросает Рей. — Поехали, тебе говорят!
Винс говорит тихо, наклонив голову, холодный ствол пистолета словно прирос к шее.
— Послушай. Я тут не плачусь. Не умоляю. Не притворяюсь, что мы не те, кто есть на самом деле. Но я должен сделать это сейчас.
Они вваливаются вместе, странная компания со следами рукопашной на лицах. Винс идет впереди, порез на его щеке вздулся и стал ярко-красным, следом — Рей, обхватив Бет за шею так, что со стороны они вряд ли похожи на влюбленную парочку. Правой рукой она прижимает левую к груди, сложив ее, как птичка поломанное крыло. В конце процессии плетется Ленни, который выглядит гораздо хуже всех и обливается потом. Он бледен, как простыня, застегнутая куртка натянулась на бугре у плеча — окровавленном полотенце, закрывающем рукоятку ножа длиной восемь сантиметров.
