Евгений Сартинов - Черный риэлтер
— Да.
— Витя, я тебе яйца оторву!
Зубаревская кричал это в микрофон с такой яростью, что даже Ольга услышала ее голос при выключенной функцией громкой связи.
— Ты что, хочешь, что бы Жора закопал тебя живым?! Я тебе это устрою! Гони бабки, падла!
— Сонька? — шепотом спросила Каховского Ольга.
— Ну да.
— Дай-ка сюда.
Малиновская отобрала у опешившего Каховского мобильник и строгим тоном обратилась к цыганке.
— Софья Зубаревская, вам вчера была послана повестка для вызова на допрос, почему вы не пришли в прокуратуру?
— Это кто еще там вякает?! — не поняла Зубаревская.
— Это вам не вякает, а говорит следователь прокуратуры Малиновская! Почему вас нет по адресу, указанному в вашем паспорте? По решению суда вы должны находиться там, по этому адресу.
Тут Сонька сорвалась.
— Заткнись, сучка! Ты что, ничего не поняла? Это город мой, а не твой!
Как ни странно, но тут Ольга развеселилась.
— Ну-ну! Это мы еще поглядим. Предупреждаю, что если вы ещё один раз не явитесь на допрос, и я объявлю вас во Всероссийский розыск, и тогда решение суда автоматически аннулируется.
Ольга услышала, как цыганка расхохоталась, а потом отключила свою трубку.
— Вот падла! — не выдержала, и высказала свои чувство Ольга.
— Еще какая! — согласился Виктор. — Так ее рано или поздно заберут?
— Обязательно, — сказала Ольга, нервно закуривая. — Она хоть и думает, что подписка о невыезде так просто, индульгенция за все грехи, но я ей устрою тотальный контроль! Это как раз в моих силах.
Тут Ольга глянула на часы и невольно ужаснулась. Но, Каховский понял ее по своему.
— Я больше вам не нужен?
— Нет, спасибо большое. Что бы я без вас делала!
Они мило распростились, и Малиновская, стоя у окна, смотрела на то, как Каховский разворачивает свой чудовищный "Ланд Крузер" на небольшой стоянке перед прокуратурой. Не прошло и тридцати секунд, как машина Каховского скрылась за углом, как тут же с другой стороны улицы к прокуратуру свернуло еще одно детище японского автопрома — "Ниссан — Триал". Из него не торопясь, с чувством собственного достоинства, выбрался Александр Александров. Как это бывает у всех невысоких, но честолюбивых мужчин, он любил высоких женщин и могучие внедорожники. Через две минуты Ольга вела милую беседу с владельцем «Александрии».
— Мы вас знаем, Александр Александрович, как самого известного в городе риэлтера. А тут у нас срочно надо провести небольшую экспертизу документов. Только это будет неофициально. Наш специалист из ОБНЭПА сейчас тяжело болен.
Александров нахмурился.
— А почему я? Собственно, можно было бы обратиться к фирмам из Железногорска.
— Да, но тогда нам пришлось бы платить им большие деньги. К тому же подследственный — ваш основной конкурент, Каховский.
Вот тут вся важность и занятость слетела с Александрова как подсолнечная шелуха под зубами футбольного фаната.
— Ну, что ж, тогда я согласен. Это, все же, мой гражданский долг. Давайте ваши документы.
Они плодотворно проработали более часа, и Александров нашел у своего одноклассника и однокашника ни чуть не меньше нарушений, чем тот у него. Домой риэлтер летел просто окрыленный.
"Скоро Витя сядет, и тогда я останусь в городе один", — радостно подумал он, и врубил в салоне музыку на полную громкость.
Но больше всех была довольна Ольга Малиновская.
"Улик столько, что обоих можно брать хоть сегодня. Но, еще рано", — подумала она.
ГЛАВА 47
В это время Жора Могильщик шел по следам Сонькиных миллионов. По адресу, указанному в паспорте Николая Сычева ему открыла дверь худощавая старушка в очках.
— Скажите, а Владимир дома? — вежливо спросил Могильщик. Когда ему было надо, Жора умел быть очень обаятельным.
— Владимир? — старушка удивилась, но ответила не очень дружелюбно. — А тебе он зачем?
— Да, я его школьный товарищ, учились мы пару лет вместе. Я двадцать лет не был в Кривове, на севере работал. Вот, захотел повидаться. С Вовкой мы еще в волейбол играли в городской команде.
Лицо у женщины дрогнула.
— А вы разве не знаете? Володя умер полгода назад.
— Что вы говорите?! — очень естественно удивился Могильщик. — Он что, болел?
Хозяйка посторонилась.
— Проходите.
Уже в квартире она продолжила разговор.
— С этого волейбола все и началось. Выпивка после каждого матча, потом он по квартирам начал лазить. Первый раз, когда его посадили, Володя мне божился, что больше не будет этим заниматься. Куда там! Потом выходил на год, полгода, и опять в тюрьму. Там вот и сгинул. Господи, за что все это мне?
— Где он умер то?
— В Воркуте. Зарезал его там, на зоне, какой-то выродок. А ему ведь только сорок в мае стукнуло.
— У вас фотографий его не осталось? Мои старые фотографии все пропали.
Старушка принесла фотоальбом, они полистали пожелтевшие страницы. На некоторых Жора увидел и себя. Это оказалось удивительно больно. У Могильщика в самом деле не осталось ничего подобного. Пока он сидел, умерли не только отец и мать, но и обе старшие сестры, а с ними и все семейные реликвии канули в лету.
На последних страницах среди фотографий все чаще попадался молодой, кудрявый парень с высокомерно поднятой вверх головой.
— А это кто? — спросил Жора.
— А это его сын?
— У Вовки был сын?!
— Да, прижил Володя от такой же непутевой, как и он сам. На зоне они как-то познакомились, там они рядом были — мужская и женская зона. Она родила, да в бега кинулась. Мне вот на старости счастье такое осталось. Растила с пеленок, воспитывала, учила.
— Как его зовут?
— Колей назвали. Хороший парень, но весь в отца. Господи, парню двадцать лет, нигде не учиться, не работает. Срок уже успел получить в шестнадцать лет, отсидел два года. Что делает, где вот он сейчас? Ничего не знаю.
— Да, похоже, я и его то же не увижу.
— Да, уж дня два как его нет. Прибежал позавчера, кинул вон две тысячи, и убег.
Сказал только: "Бабуль, теперь мы заживем как люди!"
Жора продолжал перебирать фотографии. Чаще все на них наследственный домушник был изображен с низкорослым, полноватым парнем с широким лицом и пухлыми губами.
— А это кто, друг его? — спросил он.
— Да, вечно он с ним ошивается. Ой, как он мне не нравиться, этот Витя! Он мне, кажется, уже алкоголик. Я просто чувствую, что он плохо на Володю влияет.
— А как его зовут?
— Витя, но все его почему-то Чемоданом зовут.
— Я где-то видел этого Чемодана? Он не в Пятом ли, случайно, живет?
— Нет, где-то в Синевке. Я больше то и не знаю. Вам еще чаю налить?
— Да, конечно.
Пока бабушка Сычка ходила на кухню, он спрятал фотографию с обоими друзьями в карман.
— Сегодня Колю еще один парень спрашивал. Маленький такой, рыжий и глаза косые, — припомнила старушка, появляясь из кухни.
— Давно?
— Да, вот, за полчаса до вас. Все Чемоданом этим интересовался, где тот живет. А я откуда знаю — где этот Чемодан живет?
Жора посидел еще у старушки полчаса, нарассказывал баек из северной жизни, и только после этого ушел. Бабушка была в восторге от школьного друга сына.
— Какой обходительный и вежливый мужчина. Вот что значит, не пойти по скользкому пути, а честно зарабатывать на хлеб, — бормотала она, моя посуду.
А Жора тут же позвонил Софье.
— Ты где?
— Сижу в «Диаманте», пытаюсь дождаться этого козла.
— Брось все это, я им сам займусь. Есть дела поважней. Выходи, я сейчас подскочу.
Когда Софья села в машину, Жора спросил ее: — Ну, что, бабками разжилась?
— Да слупила с Ибрагима триста кусков.
— Хорошо. Мне нужен ствол.
Она удивилась.
— Что, все так серьезно?
— Да. Не одни мы, похоже, Сычка ищем. Найду первым, сам сученышу голову оторву. Вот, только, не нашла бы его раньше братва. А то отрывать нечего будет.
Все, что было связано с криминалом, надо было искать в Цыганском поселке. Они заехали по одному адресу, потом Сонька назвала другой. В конце-концов ее направили к некому Азику. Этот толстый азербайджанец коротко переговорил с Сонькой, не пропустив ее даже в дом, и велел ждать в машине.
Он вышел через пять минут, в пальто, накинутом прямо на майку и трико. Забравшись с автомобиль, он коротко кивнул Жоре, а потом спросил: — В стволах разбираешься?
— Немного.
— Тогда посмотри это.
«Это» было пистолетом Макарова, не очень новым, но, как убедился Жора вполне в рабочем состоянии.
— Сколько? — спросила Сонька.
Сумма, конечно, была завышена, но, поторговавшись, Могильщик стал хозяином оружия и десятка патронов.
После этого они поехали в Синевку. Тут они долго колесили по ее пустынным дорогам. Ударивший этим утром сибирский мороз внес свои коррективы в их поиски. Улицы словно вымерли, и с трудом Жора нашел на остановке пару сонных наркоманов старшего пионерского возраста. Приоткрыв окно, он свистнул, и махнул им рукой.
