Караваешникова Елена - Офицеры-2
Машины рвались к воротам, сталкивались, таранили друг друга. Кое-кто не упустил случая проявить себя круче всех. В ход пошло то оружие, которое бандиты не смогли взять с собой на территорию виллы и оставили в багажниках машин. Затрещали автоматы. Одна машина была подорвана из гранатомета. Видя драку возле лифта, слыша стрельбу на автостоянке, Кустарниковый Пес не полез в гущу потасовки. Применив свой опыт партизанской войны, он двинулся в противоположном направлении — к морю. За ним следовала его жена. Ее изящное лицо, обрамленное каре коротких прямых черных волос, было бесстрастно. При входе на пирс им пришлось вступить в бой с охраной. В умении убивать вьетнамка превосходила Кустарникового Пса жестокостью и хладнокровием. Прикончив охранников, пытавшихся остановить их, контрабандист и его жена прорвались на пирс. Как только они появились там, по ним открыли огонь со сторожевого катера. Но Кустарниковый Пес и его жена успели скатиться по железной лестнице на нижний причал для катеров. Сегодня удача была на их стороне: на воде покачивались несколько водных мотоциклов.
Взревели двигатели, и в лучах береговой прожек-. ^ торной установки два мотоцикла, рассекая сверкающие волны, понеслись в открытое море. Кустарниковый Пес и его бесстрашная, жестокая подруга стояли на них, пригнувшись к рулям, как жокеи во время призовой скачки.
Комната, в которую вошел Советник, была совсем маленькая, без окон. Здесь помещался вмурованный в стену сейф, небольшой письменный стол и полукресло. Советник подошел к сейфу и начал вводить пароли, чтобы открыть его. Наконец процесс был завершен, и Советник вытащил из сейфа маленький бронированный кейс с переносным компьютером. Поставив кейс на стол, Советник стал быстро просматривать папки с документами. Отобрав особо ценные бумаги, он положил их в кейс, запер его и наручником прикрепил к своему запястью.
Когда Советник вышел из комнаты, его ждали телохранители и Фаусто Мазуто.
— Проваливайте, Фаусто, вы мне больше не нужны, — сказал Советник, направляясь к двери.
Но Фаусто попытался задержать его:
— Господин Майер, все еще можно исправить, объяснить, разобраться.
— В этом нет необходимости. Я покидаю базу.
— Почему, господин Майер?
— Есть обстоятельства, которые я не намерен вам объяснять. Убирайтесь, или я прикажу охране пристрелить вас.
Фаусто хорошо понимал, что это не пустая угроза. Он попятился, пропуская Советника к выходу.
Спустившись в холл, Советник все же задержался возле тел Ставра и Ариссы. Он ни о чем не сожалел, просто он услышал голос Шуракена, пытавшегося вызвать по рации своего напарника.
— Ставр, где ты? Где ты, мать твою?.. Советник усмехнулся:
— А, и вторая сволочь тут. Я так и думал. Он пошел к выходу.
По лицу и волосам Ставра текла кровь. Он медленно открыл глаза. Не поднимая головы с пола, он увидел в искаженной перспективе Советника и его свиту, уходящих из холла.
— Вы передали мой приказ экипажу вертолета? — спросил Советник Фанхио.
— Да, господин Майер. Вертолет готов к взлету. Ставр медленно перевернулся на спину и вытащил из кармана рацию.
— Шур… ответь мне. Слышишь меня?.. Шуракен схватился за рацию:
— Ставр! Где ты? Почему молчал?
— Вырубился, меня задели немного. Слушай, шеф видел меня. Все понял и сматывается. Он только что протопал к парадному входу. Думаю, будет отваливать с вертолетной площадки. Возьми его там.
— Ты сам-то где?
— Не теряй время. Я иду за тобой.
Ставр отключил рацию, чтобы Шуракен больше не отвлекался от главной цели. Он попытался встать, но стены, мраморные колонны, дверь, в которую минуту назад вышел Советник с телохранителями, — все поплыло, стало терять конкретные очертания, проваливаться в черноту. Теряя сознание, Ставр перекатился на спину и взял под контроль дыхание. Сконцентрировал волю на работе легких и диафрагмы, затем очень медленно согнул колени, чтобы лучше расслабить мускулатуру пресса. Ему удалось справиться с коротким, изматывающим «собачьим» дыханием, воздух стал глубоко заполнять грудь и брюшную полость. Ставр вполне осознанно представлял, что сейчас происходит: снижается давление, выравнивается ритм сердца, насыщенная кислородом кровь вымывает вредоносную накипь стресса — разъедающую ржавчину отработанных гормонов адреналина и тестестерона. Его воля и воображение бешено работали на то, чтобы восстановиться и действовать. Расчет шел на секунды. Ставру казалось, что он слышит вой винта взлетающего вертолета.
Сознание прояснилось. Ставр медленно сел и посмотрел на то, что осталось от Ариссы: немного кошачьего меха и цветных тряпок, великолепные ноги и жалкое личико, обезображенное гримасой ужаса и смерти. На лице Ставра, мокром от пота и крови, появилось выражение горечи и сожаления.
Ставр машинально поднял руку к голове. Волосы были мокрые. Кровь текла по шее за воротник. Ставр нащупал кровоточащую ссадину. Буквально под его пальцами вспухала здоровая шишка. Это был поцелуй смерти, пуля на пролете едва коснулась головы. Видимо, прав оказался старый диверсант Подшибякин — Ставр и правда был заговорен. Но если считать с того, изменившего всю его судьбу вылета из окна общаги университета, то сколько еще жизней осталось у него в запасе?
Поддавшись панике, Фаусто Мазуто выскочил из залитого водой дома и помчался вместе со всей толпой гостей. Но, добежав до лифта и увидев драку, которая здесь началась, он вдруг сообразил, что ему совершенно ни к чему подниматься наверх и покидать «Гранд Риф де Корай». Мазуто пошел обратно. Он был очень осторожен и старался никому не попадаться на глаза: пристрелить могли просто так, от раздражения и привычки стрелять по всему, что движется.
Вдруг Мазуто увидел Советника. Под прикрытием двух телохранителей тот быстро шел к вертолетной площадке.
— Господин Майер! Генрих, подождите меня! — заорал Мазуто, кидаясь к Советнику.
Советник слышал крик Мазуто, но даже не обернулся в его сторону. Зато обернулся прикрывавший спину босса телохранитель. К счастью, у Мазуто не было оружия, иначе его тут же могла скосить очередь из автомата.
— Негодяй! Дерьмо собачье! — в ярости бормотал Мазуто, скрежеща зубами. Он перешел с английского на жаргон колумбийских притонов.
Потомок португальских пиратов и черных рабов потрясал кулаками вслед уже исчезнувшему Советнику и совершал непристойные жесты, успешно исполнявшие роль сурдоперевода витиеватой и хамской брани. Под конец он похлопал себя по жирному заду и оглушительно пернул.
В ответ раздалось глухое рычание.
Мазуто резко обернулся и в лучах паркового светильника увидел двух огромных черных собак с лоснящейся шкурой и короткими висячими ушами. При виде фила-бразильеро колумбийца охватил ужас. Он смотрел на собак и, как в кошмаре, хотел бежать, но не мог сдвинуться с места, все мускулы стали словно ватные, желудок свело судорогой.
Собаки пристально смотрели на Мазуто. Если бы он сделал хоть одно движение, пытаясь убежать, они бросились бы на него. Но колумбиец стоял. Черные блестящие носы собак шевелились — они принюхивались к его запаху. На свое несчастье, Мазуто весь покрылся липким вонючим потом. Собаки почуяли, что от него несет страхом, и шерсть начала подниматься на загривках этих чудовищ. Их носы к тому же уловили в поте Мазуто примесь специфического запаха негритянской расы — запаха жертв многих поколений их предков.
Не издав ни звука, один из псов оттолкнулся задними лапами и прыгнул. Он сбил Мазуто с ног. Колумбиец не успел даже заорать — челюсти пса сомкнулись на его горле.
Вертолетную площадку заливал яркий свет, его давала панель из прожекторов, установленная на мачте. Вторая такая же мачта, освещавшая автостоянку, была повреждена. Сверху сыпались искры, как при электросварке, прожектора гасли один за другим или взрывались, ослепляя напоследок вспышками.
Советник поднялся на вертолетную площадку. Его ослепил не взрыв очередного прожектора, а вспышка ярости: винт вертолета, который должен был уже вращаться на полную мощность, только-только начал раскручиваться. Гибкие лопасти еще провисали под собственной тяжестью. Пока Советник шел к вертолету, какой-то бандит обстрелял его с высоты автостоянки. Телохранители открыли ответный огонь.
Советник влез в салон. Один из телохранителей вскочил следом за ним и на корточках уселся на краю борта. Другой остался стоять рядом. Они следили за тем, чтобы никто не обстрелял вертолет с автостоянки.
— Взлетаем! — заорал Советник пилотам. Один из пилотов обернулся к нему:
— Две минуты, шеф. Мы не набрали мощность.
— Плевать на вашу мощность! Я приказываю взлет!
Яростный голос Советника едва прорывался сквозь рев двигателя над головой. Лопасти винта поднялись, стремительно раскручиваясь. Они секли лучи прожекторов, и от этого на остеклении кабины пилотов замерцала рябь. Старший пилот взял на себя дроссельную рукоятку.
