Питер Кейв - Ангелы ада. Смерть любопытной . Палач: Новая война
— М-м. Да. Думаю, тогда не попала бы в наш пылесос, — слишком мала. Да, это мысль. Но она ни о чем не говорит, черт возьми. Мы не знаем, кто такая эта блондинка. И пока не узнаем, не можем сказать, связаны или нет между собой два убийства. Проклятие! Да и как они могут быть связаны, с какой стати, если это дело рук Ардена?
— Его причастность — лишь твоя версия.
— Да, я так думаю. Ведь тогда все четко. Арден и Даррелл. Только вот Маргарет… — Мендоса погасил сигарету. — Я только еще думаю, что Маргарет, как бы это сказать, была не то что невинна, но слепа — в сексе ничего не понимала. Потому что он ее саму не интересовал. Она должна была увидеть или услышать что-то совершенно явное, чтобы понять насчет Даррелла. Именно про Даррелла, а не про Ардена. Если б она узнала про своего жениха — а не заподозрить было трудно, дай она понять, что ждет его поцелуя — он, скорее всего, сразу бы себя и выдал, но она не ждала, ее интересовали лишь внешние проявления. Так вот, если б она поняла про Ардена, то, я думаю, сразу бы его бросила, перед тем рассказав все миссис Арден. Потому что это могло отразиться на ней, породить досужие слухи: вот, мол, связалась с таким типом, не смогла отличить… Я не вижу, изучая круг ее знакомых, что еще она могла раскопать об этих людях, из-за чего ее могли убить. Хотя, конечно, мотивы, как я сказал Паллисеру, могли быть… Не тронь галстук, Сеньор Дьявол!
— Amado, ты ведь не на работе, — сказала Элисон. — Я хочу показать тебе свои идеи по поводу дома. В конце концов, ты ведь тоже будешь в нем жить. Архитекторам не нравятся мои наброски, потому что я совсем не прорисовываю вертикальные сочленения, но это более или менее похоже на то, что будет. Извини, Сеньор… Вот гостиная, большая и красивая, здесь столовая, вот здесь — твое логово…
— Зачем мне логово? Я не тигр.
— Ты — большой черный ягуар. Не отвлекайся! В другом крыле, смотри, спальни…
— Их слишком много. Что ты вообще тут замышляешь? Хотел бы я знать. Ох, женщины. Все вы хороши, смотрите на мужчину, как на жеребца-производителя!
— Ну, что до этого… — проговорила Элисон, — хочу тебе заметить…
В спальне зазвонил телефон. Она пошла снять трубку.
— В том могу расписаться в любое время, — сказала она через плечо. — Алло? Да, минутку. — Она появилась в дверях с покорным видом. — Из управления.
Мендоса встал и отдал ей Сеньора. Сеньор, раздосадованный, что его потревожили, спрыгнул с рук и перебрался на кушетку, где уселся на спину своей матери. Бает проснулась и поддала ему лапой.
— Представляете, лейтенант? По-моему, это немного странно, — сказал сержант Фаррелл. — Минут десять назад позвонил Берт и сказал, что он у Арденов. Говорит, Арден разбушевался и несет какую-то сумасшедшую чушь, что-то насчет самоубийства, поэтому Берт вошел в дом и решил, что Ардена для его же блага лучше привезти в управление. Потом связь прервалась. Конечно, бывают неожиданные поломки, но мне это показалось странным. Я позвонил в телефонную компанию, они сейчас проверяют линию, но я подумал…
— О'кей, понял. Рисковать не будем. На всякий случай пошли туда патрульную машину, сирену не включать. Я выезжаю. — Мендоса положил трубку, открыл верхний ящик шкафа и достал револьвер — «полицейский специальный», 3 8-го калибра, потянулся за шляпой.
— Луис, — сказала Элисон, стоя в дверях. Взгляд ее был прикован к оружию. — Ты никогда не берешь, если это не…
— Женщины, — ответил он, — вы сразу ударяетесь в панику. Не беспокойся, chica. Я говорил Арту — только добродетельные умирают молодыми, но, сдается мне, я не был слишком добродетелен в последнее время. — Он поцеловал ее долгим, неторопливым поцелуем. — Займись пока своими проектами. Не успеешь оглянуться, как я вернусь.
— Да, — сказала она. Ее каре-зеленые глаза потемнели. — Хоть и глупо это говорить, но будь осторожен.
— Я всегда осторожен. Вот уже двадцать лет, в прошлом месяце исполнилось, как я осторожничаю. Я вернусь. — Он снова поцеловал ее и вышел.
Элисон оглядела чертежи, разбросанные по дивану. Каждый раз, как он уходит, подумала она, когда целиком отдает свое жалованье в полицейский пенсионный фонд, потому что сам в нем не нуждается, всегда, когда его нет дома, ты сидишь и ждешь, ждешь, ждешь, что придет кто-нибудь неловкий и вежливый и скажет: простите, но вы должны меня выслушать… Она собрала бумаги и механически сложила их в небольшую аккуратную стопку.
Муж рассказал ей, улыбаясь, про сержанта Паллисера и Роберту Сильверман. Элисон вдруг захотелось позвонить Роберте и сказать: не надо. Не связывайся с одним из них. Всякий раз, когда они уходят с оружием в кобуре, они укорачивают тебе жизнь.
Ничего не случится. Он придет домой, достанет неразряженный револьвер и все ей расскажет.
Они построят дом на авеню Большой Молнии, проживут там сорок лет, родят четверых детей (она решила — четверых) и еще будут нянчиться с внуками.
А оружие — просто для уверенности.
Он подъехал к дому на Мак-Кадден Плэйс одновременно с черно-белой патрульной машиной. Мендоса в три секунды выскочил из «феррари» и подошел к двум полисменам в синей форме.
— Полегче и потише, ребята, — сказал он, — неизвестно, что там у нас. — Он представился. — Давайте сперва посмотрим. — Арден еще здесь, «чевви» стоял на подъездной дорожке и машина Дуайера — у соседнего дома.
По лужайке они тихо подошли к дому. До них доносился чей-то голос: теплый летний вечер, окна открыты. Дом представлял собой типичное калифорнийское бунгало с узким крыльцом, сверху и с боков увитое виноградом. Лампочка над дверью не горела; полицейских скрывала глубокая тень. Они поднялись по трем цементным ступеням на крыльцо.
— Травля! — слышался голос, высокий и истеричный. — Майк говорил… Я не могу это больше выносить, просто не могу… Вы следите за мной, будто я преступник или еще кто… Я не собираюсь это больше терпеть… я… я… я… Стой спокойно! Не приближайся ко мне, не пытайся…
Каждое из окон по обе стороны входной двери состояло из широкой рамы и открывающейся внутрь боковой фрамуги. Мендоса мягко отодвинул в сторону патрульных, скользнул к ближайшему открытому окну с занавеской и сбоку заглянул внутрь. Отсюда ему не было видно Ардена: часть комнаты возле входной двери не просматривалась. Он смог разглядеть миссис Арден, сидящую в кресле напротив него, и Дуайера. К креслу была прислонена трость миссис Арден. Добрая глупая женщина с седыми волосами и заурядной внешностью, полная, около шестидесяти лет. На ее лице застыло недоверчивое выражение. С правой стороны комнаты, в узкой стене — кирпичный камин. Подле него стоял Дуайер, напряженный и собранный. По рукаву мятого светло-серого летнего костюма Дуайера расплылось красное пятно, правая рука висела как плеть. Но его глаза смотрели внимательно, он сохранял твердый рассудок, хоть и прислонился к каминной полке.
Мендоса отступил назад и скользнул, пригнувшись, к другому окну. Отсюда открывалась другая часть комнаты. Виднелся сводчатый проход, вероятно, между гостиной и столовой. Прямо в проходе стоял Джордж Арден. Его побледневшее лицо было в испарине, он дрожал. Револьвер в его руках, направленный на Дуайера, ходил из стороны в сторону.
— Скрылся! — говорил Арден. — Он скрылся, удрал и бросил меня — расхлебывать. Я искал его, о Боже… после того, как этот полицейский сказал… Но он сбежал, он знал, что они… Оставил все на меня одного, и я… О, Майк! Я не могу… не могу… Стой спокойно! У меня еще есть патроны…
— Джордж, — говорила миссис Арден. — Джордж, я не понимаю. Кто этот человек? Почему ты… Это пистолет твоего дедушки, я и не знала, что где-то есть к нему патроны. Джордж, будь же осторожен… я не понимаю…
Мендоса разглядел старый кольт. Шестизарядный револьвер 45-го калибра. Еще он увидел, что револьвер заряжен: в нем открытый барабан, и можно с первого взгляда определить — пустой он или нет. По крайней мере, один заряд. Может быть, еще четыре. Одна пуля, видимо, выпущена в Берта. А соседи, конечно, приняли выстрелы за автомобильные выхлопы.
Очень неудобное место. В этих проклятых бунгало нет прихожей. Входная дверь, даже если она не заперта, открывается прямо в комнату, примерно в шести футах от Джорджа Ардена. Ему как раз хватит времени и расстояния, чтобы повернуться и в упор выстрелить в любого, кто попытается войти, даже если делать это быстро. Окна в столовой, за спиной Ардена, бесполезны: недостаточно широки, не пролезешь. Да и миссис Арден попадет на линию огня.
Что за неуравновешенный, невротический народ — эти гомики проклятые, думал Мендоса. Он отодвинулся назад, тронул за руку одного из полицейских. Они тихо отошли на лужайку.
— Попробуй сзади. Хорошо, если удастся проникнуть внутрь без шума.
Человек исчез. Мендоса вернулся на крыльцо. Чем скорее Дуайер попадет к доктору, тем лучше. В последний год Берту что-то уж слишком часто достается.
