Владимир Колычев - Бархатный капкан
Он сам натопил баньку, нагрел воду, запарил веник. Любил он это дело и толк знал. А сауну он разогревал до дикой температуры, в которой Яна могла выдержать не больше двух минут. И сегодня он постарался…
У Яны кружилась голова, плыло перед глазами, когда она выходила из парилки. В бассейн она нырять не рискнула. Приняла душ, сама приласкалась к Глебу, он откликнулся на ее призыв. Но стоило ей лечь на кушетку, как в грудь будто воткнулся раскаленный кинжал. Дыхание оборвалось, свет померк перед глазами. Теряя сознание, Яна поняла, что жизнь закончилась…
Глава 26
Кардиология, палата интенсивной терапии — мрачное, насыщенное страхами переходное пространство между жизнью и смертью. Последний этап перед отправкой на тот свет. Так подумал Глеб, глядя на покрытый простыней труп человека, который на каталке увозили в морг. Сердце екнуло. Ведь на этой каталке могла оказаться и Яна.
Инфаркт у нее. Состояние тяжелое, но стабильное. Врачи сделали все, что могли, и теперь все зависело от бога. В палату к ней не пускали, но Глеб не уходил. Он обосновался в коридоре, ждал, когда ее можно будет навестить. И дождался.
Яна лежала на высокой койке под тонким одеялом, подключенная к аппарату жизнеобеспечения. Аппаратура самая современная, с компьютерной диагностикой и прочими наворотами. Роберт Маркович позаботился о том, чтобы кардиология поселковой больницы была оснащена по последнему слову медицинской техники. Но заботился он прежде всего о себе. У него самого в любой момент мог случиться инфаркт, вот он и стелил под себя соломку. И это, можно сказать, спасло его дочь. До Краснодара Яна, возможно бы, не дотянула. Счет шел на минуты.
Яна смотрела на него с немощной улыбкой. Глеб взял в ладони ее бледную холодную руку.
— Я тебя люблю!
Она улыбнулась еще шире и закрыла глаза. Именно это она и хотела сейчас от него услышать.
— Все будет хорошо, — сказал он.
Яна кивнула. Да, она в этом не сомневалась.
— Это я во всем виноват.
Она открыла глаза и удивленно посмотрела на него.
— Не надо было на сауну соглашаться…
Яна сама настояла на самостоятельном лечении, и он согласился. А надо было вызывать врача, положить ее в больницу, тогда и не возникло бы осложнений на сердце. На самом деле грипп — это серьезно… Яна осложнение получила, а Глеб ее еще и в сауну потащил. Как чувствовал он, что нельзя разогревать сауну до предела, как он это любил. Он довел температуру всего до восьмидесяти градусов, но Яне и этого оказалось много…
— Я сама захотела… — еле слышно проговорила она.
— Ты захотела, а я не должен был соглашаться.
— Ты же не доктор.
К Глебу подошел врач, он взял его за руку и потянул за собой.
— Я тебя люблю! — сказала ему на прощание Яна.
Глеб позволил вывести себя из палаты, но в коридоре прижал врача к стенке. И чуть ли не силой вырвал у него обещание, что с Яной будет все хорошо.
— Молодой человек, вам нужно успокоиться! — отряхиваясь, недовольно прокряхтел врач, средних лет мужчина располагающей внешности. — Если хотите, можем сделать укол. Есть свободная палата, отлежитесь. А еще лучше, поезжайте домой!
Глеб кивнул. Да, так он и сделает. Только не домой он отправится, а в клуб.
Он извинился перед врачом, покинул больницу, сел в машину и уехал. А в клубе в приемной увидел Аллочку. Замороченная голова плохо соображала, и он подал знак, чтобы она организовала ему чашечку кофе. Только тогда он спохватился.
— Ты зачем здесь? — спросил Глеб.
Аллочка уже не работает у него, какой может быть кофе?
— Да вот, соскучилась…
Плащ на ней дорогой из тонкой «струящейся» кожи, короткое бежевое платье в обтяжку под ним, волосы распущены, запах дорогих духов… Глеб отвел от нее глаза. Если долго на нее смотреть, может возникнуть порочное желание, осуществить которое будет нетрудно — если судить по хорошо знакомому блеску в глазах Аллочки.
Глеб действительно влюбился в Яну, он реально не хотел ей изменять, но Аллочка так хороша. И еще она блондинка, а значит, в его вкусе… Брюнетки, оказывается, тоже чертовски хороши, но блондинки все-таки милее. Если в общем. А в частности, то лучше Яны никого нет.
— И что, если соскучилась?
— Мы бы могли пообщаться. — Она выразительно глянула на дверь в кабинет.
Глеб покачал головой. Путь ей в кабинет заказан.
— Ты что, меня боишься? — с язвительным удивлением спросила она.
— Нет.
— Боишься… А у меня для тебя очень важное сообщение.
— Ну, хорошо.
Глеб решительно открыл дверь. Он уже точно знал, что устоит против женских чар. А как еще может быть иначе, если Яна в больнице, между жизнью и смертью. Он будет последней свиньей, если поведется на Аллочку.
Он готов был остаться с ней наедине, но все-таки облегченно вздохнул, когда в приемную ворвался Жора Прокопов. Не было у Аллочки никакого важного сообщения, это всего лишь повод, чтобы остаться.
Когда-то Прокопа волновала нравственность Глеба. Он тогда переживал за свою сестру, которую хотел видеть замужем за ним. Сейчас же он беспокоился за саму Аллочку. Жора не хотел, чтобы она согрешила с Глебом. Достаточно было глянуть на него, чтобы это понять. Нравилась ему Аллочка, Глеб давно это понял. И Аллочка ему нравилась, и Арина… Любвеобильный он парень…
— Ты уже здесь!.. — посмотрел на него запыхавшийся Прокоп. — Как там Яна?
— Нормально все, не переживай… Почему посторонние в помещении? — глянув на Аллочку, спросил Глеб.
— Э-э… — растерялся Жора.
— Сам разберусь, — усмехнулся Кайманов. — Допрошу и разберусь.
Глеб хотел сдать ему Аллочку на руки, но передумал. Ему назло передумал. И в наказание. Не должна была Аллочка здесь находиться, но раз уж она обвела Жору вокруг пальца, пусть теперь сосет лапу.
Он провел Аллочку в кабинет, там она сняла плащ, бросила его на диван, а сама опустилась в кресло, забросив ногу за ногу.
— Раздеваться? — весело спросила она.
— Зачем? — слегка оторопел он.
— А как ты меня допрашивать будешь?.. Неужели без пыток?
— Не смешно.
— Ну да, Яна при смерти!
Глеб ничего не сказал. Он подошел к двери, открыл ее, выразительно глядя на Аллочку.
— Извини!.. Ляпнула, не подумав!.. — поднимаясь со своего места, виновато сказала она. — Это со зла!
— С Яной все в порядке. Кризис, как говорится, миновал. — Глеб закрыл дверь, прошел к своему столу.
И Аллочке показал на приставной стол. Нечего ей в зоне отдыха делать. И ножки свои соблазнительные пусть не светит. Ничем его не пробьешь, он точно был в этом уверен.
— Я на нее такая злая! — Аллочка села, оправив платье, чтобы оно не задиралось.
— Я это уже понял.
— Что там у нее, инфаркт?
— Что-то вроде того, — кивнул он.
— Печально!
— Что там у тебя за важное сообщение?
— А не скажу! — Казалось, Аллочка вот-вот покажет ему язык.
— Значит, нет ничего, — усмехнулся Глеб. Дескать, он так и предполагал.
— Есть!.. Только говорить не хочу! Потому что в обиде на тебя! И на тебя, и на Яну. Взяли, уволили меня. — Аллочка капризно выкатила нижнюю губу.
— На то были причины.
— Ну да, были… И на Рудольфа я работала… Теперь на вас работаю… Судьба у меня такая, да?..
Каждый зарабатывает как может. Глеб мог сказать вслух, но он дал понять это взглядом. Аллочка зарабатывала хорошо — с доплатами за измены.
— Карма, — усмехнулся он.
— Ты меня презираешь?
— Если ты хочешь покаяться, то это не ко мне.
— Конечно, я же дрянь, а ты весь такой правильный!
Глеб покачал головой. Он этого не говорил. И свои темные пятна в отношениях с Аллочкой у него имелись, но у него не было сейчас желания об этом говорить.
— Короче.
— А короче некуда! — Обиженно закусив губу, Аллочка поднялась и направилась к двери.
Судя по заторможенности в ее движениях, она ждала, что Глеб ее окликнет, остановит. Но так и не дождалась. Вышла в приемную и уже оттуда вернулась в кабинет. Села за приставной стол, набрала в легкие воздух.
— Только не подумай, что я подыгрываю Рудольфу… — сказала она. — Это не он заказал тебя и Яну!
— А кто?
— Арепьев!.. Я слышала его разговор с Костиковым.
— С Костиковым?
— Ты даже не знаешь, кто это такой, — усмехнулась Аллочка. — И Яна не знает. Потому что доверяет Арепьеву. Во всем доверяет. И кто с ним работает, неважно… А он еще тот жук…
— И о чем он говорил с Костиковым?
— За киллера переживал, которого Костиков нанял. Спрашивал у него про Залесова. Костиков утверждал, что Залесов его никогда в глаза не видел. Он с каким-то Цаплиным договаривался.
— Кто такой Цаплин? — на всякий случай спросил Глеб, хотя и сам все прекрасно знал.
— Цаплин. Залесов. Я так поняла, это те самые киллеры, которые в тебя стреляли.
