Андрей Поповский - Третий раунд
Егор с глухой тоской смотрел на медленно подкатывающийся к ним грязно-зеленый вагон с забранными решетками окнами и думал о Лине. Как, все-таки, несправедливо устроена жизнь. Он так рвался к любимой девушке и вот, почти уже на финише, его грубо остановили и окунули с головой в болото, из которого пока нет выхода. Где сейчас Лина, и что она о нем думает? Ждет ли его, или уже потеряла всякую надежду на встречу, считая его предателем и балаболом, решившем по-тихому соскочить. Эх, была бы его воля, он бы птицей полетел к любимой девушке, чтобы вымолить у нее прощение, держа в своих ладонях ее бесконечно милое лицо…
В это время в Московском аэропорту Шереметьево по трапу самолета, направлявшегося в Торонто, поднималась стройная светловолосая девушка в длинном черном кожаном плаще. В руках она держала маленькую черную сумочку, которую судорожно прижимала к груди. Оказавшись на верхней ступеньке трапа, она, задержавшись на мгновенье, кинула прощальный взгляд на здание аэропорта, но не увидела ни здания, ни толпы пассажиров — перед глазами девушки стояло улыбающееся лицо Егора, который бесследно исчез из ее жизни ещё прошлым летом. Сначала она ждала и надеялась, а потом, через несколько месяцев, когда все разумные сроки прошли, к ней пришло извещение о том, что ее прошение о предоставлении вида на жительство в Канаде удовлетворено. Если бы Егор был с ней, то она, не задумываясь, отказалась бы от своей мечты, ведь с момента их встречи все изменилось, но он ее предал, и теперь ей нужно было быстро принимать решение. И она решилась.
— Значит, не судьба… — одними губами прошептала Лина, смахнула рукой непрошенную слезинку, бриллиантовой каплей замершую на ее длинных ресницах, и, резко повернувшись на каблуках, решительно вошла в самолет.
А на перроне, перекрывая и противный визг стальных колес, тормозящих о рельсы, и грохот вагонных сцепок, послышалась громкая команда старшего караула:
— Осужденный Андреев, встать! Бегом в вагон! Давай, давай, поторапливайся! Чего ты плетешься, как дохлая кляча! Эй, кто-нибудь, подгоните его.
Егор, получив обжигающий удар дубинкой по спине, держа тяжелые сумки с вещами в обеих руках и спотыкаясь на ходу, первым побежал по выстроившемуся живому коридору из беснующихся на поводках собак и угрожающе насупившихся плечистых конвойных вперед, в злобно ощерившуюся колючей проволокой неизвестность.
Глава 20
Валеха в гордом одиночестве вальяжно развалился водительском кресле белой «пятерки» БМВ, стоявшей неподалеку от центра города на тротуаре около памятника герою гражданской войны Штыба. В салоне престижного автомобиля громко играла музыка, сотрясая окружающее пространство ритмичными мелодиями доктора Албана. «It's my life….» гремело из мощных динамиков.
— It's my life, my brother, it's my fucking life… Валеха вторил музыке на свой лад.
На мощной шее бывшего мастера спорта по вольной борьбе в лучах солнца ярко блестела массивная паяная золотая цепь, на которой, возникни у кого такое желание, вполне можно было бы держать здоровенного цепного кобеля. Открыв окна на передних дверях до упора, Валеха наслаждался теплым майским ветерком, лениво рассматривая хорошеньких молоденьких девушек, то и дело проходящих мимо. Некоторые из девчонок искоса бросали оценивающие взгляды на симпатичного молодого парня, одиноко сидящего в дорогой немецкой машине, но тот, вопреки их ожиданиям, не делал никаких попыток познакомиться. Они же не знали, что, во-первых, у него уже была постоянная девушка — красавица Фатима, студентка третьего курса филфака в университете, а во-вторых, ему, разморенному наступившей майской жарой, просто лень было выходить из машины и нести какие-то глупые банальности ради очередной любовной интрижки.
Мысли Валехи текли неторопливо и лениво, под стать ясной солнечной погоде, не располагавшей к серьезному обдумыванию каких либо проблем. Хотелось бы наслаждаться наступившими теплыми деньками и думать только о хорошем, но думать только о хорошем не получалось. Проблемы, деньги, конкуренты в борьбе за контроль над прибыльными точками в городе не давали ему полностью расслабиться.
Валеха уже почти полгода сколачивал под своим началом небольшую крепкую бригаду из перспективного и голодного молодняка. С помощью вновь создаваемой группировки он хотел, наконец-то, отхватить в городе свою часть криминального промысла. Валеха снова появился в городе после двух месяцев отсутствия прямо под новый 1995 год. Это произошло тогда, когда Мариком были окончательно улажены все вопросы, возникшие к ним обоим у правоохранительных органов по поводу перепродажи угнанных автомобилей, а также по поводу захвата и вывоза сотрудника милиции, осуществлявшего оперативное наблюдение за их группировкой, в лес на акцию устрашения. Тот, наверное, до сих пор еще не оправился от шока, полученного прошлой осенью, когда они чуть не пристрелили его в собственноручно им вырытой могиле. Пятнадцать тысяч долларов за закрытие этих серьезных вопросов — цена, конечно, немалая, но и отнюдь не чрезмерная — свобода, она стоит и большего, а деньги — это дело наживное, лишь бы мозги работали в правильном направлении. У Валехи они работали так, как надо. За короткое время он сумел набрать к себе в бригаду нескольких надежных молодых парней и спокойно, без стрельбы и громких разборок, потеснить конкурентов у себя на районе, благо его репутация весьма крутого парня играла ему на руку. Марик после осенних событий сразу вдруг заделался паинькой, за каким-то чертом устроившись работать экономистом на завод. Валехе он в туманных выражениях объяснил, что какое-то время они должны будут вести себя тише воды и ниже травы, так как все они, несмотря на внешне благополучное разрешение своих проблем, все еще находятся под колпаком у ментовки. Валеха тогда только недоуменно пожал плечами, ответив товарищу, что, в любом случае, на завод его калачами не заманишь, и что если Марик хочет — то, конечно, пусть работает хоть на заводе, хоть в прачечной, а лично он, Валеха, будет продолжать вести «правильную жизнь путевого пацана», с которой работа за зарплату не согласуется никоим образом. С тех пор они с Мариком встречались не часто, и тот обставлял все встречи с предельной конспирацией, так чтобы никто его не ассоциировал с бригадой Валехи, быстро набиравшей вес в криминальном мире города. Тот уже сумел взять под свой контроль несколько небольших коммерческих палаток и точил зуб на пару водочных цехов в пригороде. Как назло, эти цеха находились под охраной вездесущих ГЭСовских — самой мощной в городе криминальной группировки, пользующейся негласной поддержкой многих крупных бизнесменов и некоторых представителей республиканской власти.
Многим влиятельным и богатым людям в республике уже давно надоел криминальный беспредел в городе, когда разношерстные мелкие банды вели бесконечные разборки за особо лакомые куски. В условиях дефицита официальной власти, ставка была сделана на вроде бы вполне вменяемых и не имеющих криминального прошлого парней из района ГЭС. Свое название эта группировка, исторически родившаяся на городской окраине, плавно переходящей в поселок Южный, получила от городской гидроэлектростанции, вокруг которой вырос целый микрорайон. Впервые о парнях с ГЭС заговорили в ходе первого грузино-югоосетинского конфликта в начале девяностых. Тогда большая группа добровольцев из Северной Осетии участвовала в боях с грузинскими националистами и оказала там большую помощь своим землякам. Там же в ожесточенных боях закалился костяк будущих гэсовских. Потом, в 1992 году, разгорится осетино-ингушский конфликт, где парни из района ГЭС будут принимать активное участие в обороне поселка Южный и в последующем вытеснении ингушских боевиков за пределы Северной Осетии. После ввода на территорию Северной Осетии и Ингушетии федеральных войск и завершения конфликта, сплотившиеся за время боев горячие парни не сложили оружие, а организовали крепкую, спаянную железной дисциплиной бригаду, которая, при поддержке крупных бизнесменов и попустительстве официальной власти, быстро заняла лидирующие позиции в криминальном мире Осетии. Так родилась бригада гэсовских. От остальных бандитских группировок эту отличало то, что у руля там стояли люди, не имеющие криминального прошлого, но зато обладавшие стратегическим мышлением и хорошим опытом как минимум двух весьма кровопролитных локальных войн. Быстро растущая и не отягощенная излишними моральными принципами группировка стала жесткой рукой наводить в городе свой порядок, постепенно вытесняя с делянки и блатных, и бандитов, и просто рэкетиров-дилетантов, решивших половить рыбку в мутной воде. Вскоре гэсовские уже имели самое большое число бойцов и с охотой продолжали набирать пополнение. Они были прекрасно вооружены и оснащены технически. Мобильной связи в Осетии тогда не было и в помине, но почти у каждого мало-мальски значимого члена группировки была еще диковинная по тем временам японская портативная рация. Стоило возникнуть малейшей проблеме на какой либо из контролируемых ими коммерческих точек, или если у кого-либо из бойцов возникали малейшие разногласия с кем-либо посторонним, как в штаб немедленно летело сообщение. И буквально через несколько минут в нужном месте, как из-под земли, возникала оперативная группа быстрого реагирования, которая решала все вопросы, очень жестко подавляя любое сопротивление. По городу ходили рассказы один страшнее другого о том, что случалось с теми, кто осмелился встать на дороге у гэсовских. Случай, когда бригадой из молодежного крыла группировки был буквально разгромлен ресторан «Коралл» за то, что там в банальной пьяной драке был избит кто-то из их бойцов, передавался из уст в уста, обрастая страшными подробностями.
