Темное море - Камбиас Джеймс

Из жилища существ доносится звук, и Широкохвост прислушивается. Одно из них выходит наружу, другое следует позади. Звуки ударов о землю, кто-то что-то копает.

Как поступить? Широкохвост представляет себе несколько вариантов. Он может собрать смотки с записями и отправиться к Долгощупу. Рассказать ему и Научному обществу об открытии, а заодно закрепить свое право на него. Или можно пойти охотиться, чтобы не умереть с голоду, а потом продолжить наблюдения. В конце концов, его заметки пока очень поверхностны: для полноценной монографии сведений потребуется гораздо больше. Но ведь есть Держихватка, и она ему поможет. Еще он может пойти на контакт с существами, заговорить с ними. Поймут ли они его речь? Он представляет, что из чувства мести или желая защитить свою собственность, они вскроют его, как Долгощуп вскрыл их сородича.

Широкохвост не может решиться: его разум похож на камень, подброшенный вырвавшимся из трубы потоком. В конце концов выбор определяет простой факт – осталась всего одна смотка. А чтобы записать все, что он намерен узнать о загадочных существах, понадобится сеть – нет, целый караван мотков! А чтобы их получить, придется поделиться открытием с Долгощупом… И тут Широкохвост понимает, что не хочет рассказывать кому-либо о найденных существах.

Он должен заговорить с ними. Это самый разумный путь!

Широкохвост сворачивает и прячет смотку, выбирается из берлоги между камней. Держихватка прячется неподалеку.

– Оставайся здесь, – тихо говорит он. – Не высовывайся! Если услышишь драку, хватай смотку и беги.

Широкохвост плывет к жилищу существ. Он двигается медленно и не пытается прятаться. В полукабельтове от них подает эхосигнал, одновременно чтобы заявить о себе и услышать об их лагере как можно больше – на случай, если придется спасаться бегством.

Роб почти закончил устанавливать теплообменник, когда поблизости громко и часто защелкал сонар: похоже на крупное животное. Роб включил прожектор и обернулся.

В пятидесяти метрах от себя он увидел ильматарианина, который плыл прямо на него. Крупная взрослая особь, весь увешан инструментами и сумками с поклажей. Клешни прижаты к бокам и обращены назад – Роб не знал, хороший ли это знак… Он сдержал первый порыв – спрятаться в «ракушке», и второй – вытащить нож. Существо было одно и не проявляло враждебности.

Роб пожалел, что ему не у кого спросить, как себя вести. Анри бы точно знал: он мог творить полнейшую ерунду, но не стоял бы в растерянности, как белка посреди шоссе, застигнутая светом фар надвигающейся машины.

Позвать Алисию? Если что-то пойдет не так, не хотелось бы, чтобы она при этом присутствовала. Для начала стоит попытаться понять, что нужно гостю.

Роб сделал глубокий вдох, поднялся и включил динамик.

– Эй!

Ильматарианин завис метрах в десяти от него.

По крайней мере он не пытается разорвать его на части. Пока…

Роб сделал шаг вперед.

– Эй, приятель, – повторил он голосом, которым разговаривал с кошкой, делившей с ним комнату на Земле.

Ильматарианин повисел какое-то время на месте и снова поплыл вперед. Теперь их разделяло не больше шести метров. Роб был ближе к инопланетному существу, чем когда-либо кто-либо, не считая Анри. И на этот раз никакого звукопоглощающего скафандра. Он, Роберт Фриман, вступал в первый контакт с новым разумным видом!

И что, черт возьми, делать? Пожать ильматарианину клешню? Потрепать его по голове? Все, чему его учили, касалось того, как избежать контакта, а не как правильно его осуществить. Роб включил камеру на шлеме: если он эпично провалится, следующие поколения будут знать, чего делать не надо.

Пришелец издал сложный звук, похожий на щелчок гибкой ветки. Пытается поговорить? Если верить Дики Грейвзу, ильматариане общались, перекидывая друг другу эхообразы.

Может, при помощи эхолокатора удастся расшифровать, что он говорит? Мысль была настолько волнующей, что на какое-то время Роб забыл о своих переживаниях. Черт возьми, будет круто, если именно он окажется первооткрывателем способа общения с инопланетной цивилизацией.

Фриман велел программе переводить эхосигнал в изображение напрямую, минуя систему обработки звука. На это потребовалось несколько минут, пришелец тем временем еще пару раз попытался пощелкать.

– Отлично, – сказал Роб, когда настройка была завершена. – Теперь говори!

Он знал, что пришелец его не поймет, но, возможно, его воодушевит то, что человек отвечает. Тот выдал длинный набор звуков, похожий на отдаленный залп. Роб взглянул на дисплей эхолокатора. Белиберда: на экране стояли одни помехи. Похоже, ильматариане покупают сонары у другого поставщика.

Ну что ж. Все равно солидный прогресс в науке всего за пять минут.

Они провели так с полчаса, зависнув в паре метров друг от друга и пытаясь общаться. Эхолокатор не начал распознавать инопланетную речь, и было глупо надеяться, что ильматарианин поймет английский, как бы громко и медленно Роб с ним ни разговаривал.

– Сдаюсь, – сказал он наконец. – Я знаю, ты хочешь поговорить. Я тоже хочу, но мы просто не можем. Мне жаль…

Должно быть, ильматарианин пришел к такому же выводу, потому что замолк на целых пять минут. Потом он заговорил снова, но теперь издавал звуки совсем по-другому: выдавал не последовательности эхосигналов, а перешел на простые щелчки. Похоже на телеграф: щелк-щелк-щелк-щелк, пауза, щелк-щелк-щелк-щелк-щелк-щелк-щелк, пауза, щелк-щелк…

Азбука Морзе? Числа?

Роб снял с пояса отвертку и осторожно постучал ею по гаечному ключу. Начал с простого: удар – пауза – удар – пауза – два удара (один плюс один будет два). Потом: два удара – два удара – четыре удара. Есть контакт?

Пришелец подался вперед, едва не уткнувшись головой ему в колено. Усилием воли Роб остался на месте, но опустил руку на рукоятку ножа, укрепленного на бедре.

Пришелец издал громкий щелчок и замолк. Чего он ждет? Тот щелкнул снова. Роб на пробу один раз стукнул отверткой о ключ.

Пришелец поднял голову и ухватил его за предплечье одной из своих огромных, как у богомола, клешней. Роб сразу подумал, что сейчас его ожидает конец Анри, но инопланетянин положил его руку себе на голову и щелкнул один раз.

Роб один раз стукнул ключом и потрепал ильматарианина по голове.

– Ладно, будем считать, что один щелчок означает тебя, или голову, или «потрогай меня». Или что?

Он решился на эксперимент: взял клешню и очень осторожно передвинул ее так, чтобы коснуться своей груди, затем стукнул один раз. Но ильматарианин не ответил.

Широкохвост размышляет. Как ему назвать это существо? Разумеется, номера для него нет ни в одном словаре. Придется придумать новое имя. Что-то простое. Он выстукивает шестнадцать: два коротких скребка и четыре удара.

В ответ – тишина. Создание не поняло? Обиделось? Широкохвост не желает никого оскорбить. Слово «каменщик» кажется ему подходящим, ведь эти существа делают постройки из камней. Пока он не узнает о них больше, такое имя кажется наиболее точным.

Находясь так близко, Широкохвост понимает о каменщике гораздо больше. Он слышит, как шумно пульсирует внутри единственное сердце. Иногда кажется, что оно начинает стучать быстрее. Возможно, это связано с пищеварительными процессами? Однако желудок практически пуст. От горба на спине постоянно доносятся щелчки и гудение, и через регулярные интервалы в воду вырываются пузырьки – похоже, они как-то связаны с шумом. У Широкохвоста столько вопросов! Какая жалость, что он вынужден ограничиваться простыми словами!

Из жилища появляется второе существо. Оно похоже на каменщика размерами и общим строением тела, но эхо отражает небольшие различия во внутренних органах. Не имея других особей для сравнения, Широкохвост не может сказать, какие отличия являются существенными, а какие – индивидуальными вариациями. Второе существо приближается с шумом и, зависнув примерно в четырех длинах тела от них, обращается к своему сородичу. Они обмениваются чередой звуков, и второй пришелец медленно приближается. Его сердце тоже стучит очень громко. Эти двое снова перекидываются звуками, а потом тот, кого Широкохвост зовет Каменщиком, прикасается его клешней к корпусу второго существа. Широкохвост называет его Каменщик 2-й.