Михаил Нестеров - Тень летучей мыши
– Уехал, – тотчас отозвалась женщина, возраст которой Малышев определил как пенсионно-неопределенный. – Уехал в столицу. Работать.
– На заработки, значит.
– Вы меня не поняли. Его снова призвали на службу. Он же военный.
– А что конкретно он сказал, когда уезжал? Он специально вас предупредил?
– Я присматриваю за его квартирой. Почту забираю – он «Известия» выписывает, единственный из нашего дома. Алексей Михайлович сказал... – Женщина пошевелила губами, дословно припоминая фразу: – «Мне светит работа по специальности».
Она назвала дату, которая точно соответствовала прибытию Горохова в клуб. Она еще что-то сказала, но Малышев пропустил ее слова. И вдруг встрепенулся.
– Простите, что вы сказали?
– Я говорю, что оба очень похожи.
– Нет, до этого.
– У Алексея Михайловича был гость. Я подумала, что брат. Очень похожи. Оба рыжие, бровастые. В тот вечер он заходил ко мне. Не покачивался, но я заметила: хорошо приложился. К бутылке, – уточнила она, засомневавшись в умственных способностях Малышева.
Не зря Малышев прихватил с собой фотографию Горохова, сделанную на базе. Он показал ее соседке. Та моментально кивнула:
– Да, это он.
Малышев выдохнул. Не облегченно, но с чувством завершенной работы. Теперь ему здесь было делать нечего. Он поблагодарил соседку, сел в машину и поехал в обратную сторону.
Но, как это нередко бывает, червь сомнения начал точить его сердце. Он что-то пропустил из рассказа соседки, но что именно? Конечно, в первую очередь его насторожил гость («тоже рыжий»). Может быть, действительно брат? Родных братьев у Алексея Горохова нет, тогда двоюродный?.. С другой стороны, если бы Горохов был брюнетом, то Малышев избежал бы мучающего чувства: «Оба брюнеты». Или блондины. Но соседка даже не засомневалась, опознав Горохова по фотографии. «Да, это он».
* * *В этот раз Сергей Марковцев не стал предупреждать Ханкина – где он и Султан Узбек, куда они собираются. Что толку? Казалось, полковник ГРУ записывает телефонные звонки своего коллеги и «подшивает» их к делу, для отчетности. Марк полагал, что очень точно, пусть даже на эмоциях, он выразил свою мысль, и случилось это в богатом доме генерала милиции Трохименко. «Военные разведчики реально оценили обстановку: я вам ничем не помогу, а вы можете спасти и меня, и репутацию ГРУ, попади я в руки грузинской контрразведки. Вы руководствовались паникой, или паника взяла вас за горло, а вами правил трезвый расчет ГРУ. Они там моментально сработали. Честь и хвала им».
И вот сейчас, как будто Ханкин, как аист, пролетал над крышей резиденции, раздался звонок от него. Марк недовольно сморщился, но на звонок ответил:
– Да?
– Ты где?
– Я на пикнике, мамочка. Извини...
Ханкин перебил его, предчувствуя неприятности и по ходу корректируя вопрос:
– Где вы?
– У Ячевских на даче.
Ханкин грязно выругался и повесил трубку.
– Кто звонил? – поинтересовался Узбек.
– Леша Ханкин, – ответил Марк, как будто речь шла о приятеле. – Выговорил за то, что не поставили его в известность. Знаешь, я начал понимать Ханкина. Логика его проста, как сон рыбы: если не ты притянешь к себе Кознова, то я-то наверняка.
Султан тотчас забыл об этом разговоре.
* * *Ханкину уже некогда было согласовывать действия со своим напарником. Он взял чехол с «винторезом» и, пытаясь унять тик под глазом, сбежал вниз по ступеням. Его машина – приемистый «Ауди»-автомат – стоял у подъезда. Бросив винтовку на заднее сиденье, Ханкин сел за руль. Минуту прогрев двигатель на холостых оборотах, резко тронулся с места. Выезжая со двора на проезжую часть, отметил время и скрипнул зубами, снова и снова посылая проклятья в адрес Марковцева.
Он четко представлял, где находится резиденция Ячевских. Сначала ему нужно будет выбраться из города, выехать на трассу М2... Потом миновать съезд на разрекламированный, однако пользующийся славой «полузакрытого», пейнтбольный клуб «имени Гиндина» – так его иногда называли, – а следующий поворот налево, где установлен знак проезд запрещен, – это и есть начало дороги к резиденции.
Глава 27
...Они походили на гладиаторов перед битвой. Экипированные, возбужденные предстоящей кровавой схваткой, «кибермутанты» смотрели в одну точку – на пробивающийся в это помещение луч света. Дверь была плотно прикрыта, но солнце нашло щелку. Свет лампы перед ним – ничто. Никто его не замечал, как будто внутренность здания освещалась нимбами бойцов.
«Курсанты» дышали тяжело, действительно как перед схваткой, готовые рубить и головы противника, и пальцы, опущенные сановной публикой: «Заслуживает смерти!».
Это преддверие игры было реальнее самой реальной действительности. Они стояли словно у двери в другой мир, в другое измерение, в прошлое, которое непостижимым образом перемешалось с настоящим.
Одетые в камуфлированные комбинезоны, охранники клуба приступили к проверке. Руководил ими лично Эдуард Ткаченко. Он каждого встречал стандартной предостерегающей фразой:
– Никакого колющего оружия. Никакого огнестрельного оружия. Кто хочет облегчить нам работу – оружие на стол!
Первым шел Жевка. Он был выше, тяжелее и сильнее каждого, кого он оставил за своей спиной. Его униформа – это обычный комбинезон, но буквально застиранный, выцветший, со следами несмываемой соли, шрамами-заплатками. Его ботинки были такими же боевыми, как резина внедорожника, выброшенная на свалку. Его металлическая маска блестела, как будто была отполирована тяжелым дыханием. Он вызывал уважение. И пара охранников из службы безопасности Ячевских, невольно втянутая в игру, относилась к нему соответствующим образом. И только.
– Оружие на стол! К стене! Руки за голову! Ноги на ширину плеч!
Проворные руки, знающие свое дело, обыскали Жевку. Он был чист, не считая «скифа» и пары обойм к нему, пейнтбольное оружие, вода, запас желатиновых шариков. Ткаченко не удержался от незаметного дружеского шлепка по спине Жевки, с которым его связывали приятельские отношения, равно как и от реплики:
– Я тебе обязан. Сегодня ты выполняешь мою работу.
– С тебя поляна.
– Это само собой. Следующий!
Этой командой начальник охраны клуба проводил Жевку дальше по проходу и поставил на его место очередного.
– Оружие на стол!
Борис Моршнев выполнил команду. И не удержался от реплики:
– Хочешь проверить мою простату?
– Сынок, – горячо дыхнул ему в ухо Ткаченко, – эти киношные перлы я слышал миллион раз от людей покруче, чем ты и твой папаша вместе взятые. Здесь моя территория, за порогом твоя. Но тебе прежде нужно добраться туда. Понял?
– Да.
– Молодец. А вечером, если захочешь, поговорим про секрет твоей предстательной железы, – сострил Ткаченко. – К стене! – продолжил он громче. – Руки за голову!.. Следующий. Оружие не забудь.
Даже эта процедура доставляла удовольствие всем – и охранникам, и бойцам, включая «курсантов», она была неотъемлемой частью спектакля.
Валерий Кознов стоял восьмым по счету. Хотя реальное его место – последнее. Но «кибермутанты» с уважением отнеслись к его возрасту, только что не поставили первым. Но в масках, шлемах, очках (кто-то предпочитал прозрачные стекла, кто-то затемненные) они были равны, не имели возраста, как не имеет веса оторвавший от пола ноги боксер.
Главное выплыло только сейчас. Кознов находился среди бойцов этой смешанной группы, в двух шагах от своей цели.
Он смотрел на охранника через темные защитные очки. Его дыхание вырывалось через прорези полузабрала, защищающего только нижнюю половину лица, с натугой, как фарш через решетку мясорубки. Его голова была склонена, как если бы он смотрел на руки телохранителя, ощупывающего оружие, – но смотрел он ему в глаза, и его взгляд нельзя было отследить за темными стеклами.
Ворчание, прорезавшееся из Ткаченко, не подходило к его румяному лицу:
– Ох уж эти эйроу-ганы!.. Поменял ствол – и получил оружие двадцать второго калибра. Начальная скорость пульки – двести метров в секунду. И с первого взгляда не отличишь. Первый признак – трубка для шариков. Второй – калибр ствола.
Он, прищурив один глаз, дурашливо заглянул в самую глубину ствола, на дне которого затаилась смерть. Но он, даже если бы закрутил в спираль все свои извилины, не смог бы представить, как может выдержать алюминиевая трубка «пулю» 71-го калибра.
Кознов много лет находился в розыске, проходя в оперативных сводках как особо опасный преступник, – но еще ни разу его никто не обыскивал. Странно не то, что по тебе шарят чужие руки, а новые ощущения – с оттенком наверстывания упущенного.
– Оружие не забудь. Следующий.
Кознов прошел вперед, оттеснив плечом Бориса. Став рядом с Жевкой, он одобрил его решение разобрать лук. С ними категорически не были согласны «курсанты»; они были готовы нести это оружие с натянутой тетивой.
