Сергей Зверев - Мыс мертвой надежды
Истомин остановился у первой двери справа и услышал голоса. Проверять и зачищать придется все комнаты. Нельзя оставлять врагов за спиной.
Андрей открыл дверь и увидел трех молодых мужчин не самого крепкого телосложения. По наколке, мелькнувшей на кисти одного из них, он понял, что это моряки, которые водят катера, обслуживающие базу. Двое лежат у стены на кроватях. Один сидит за столом посреди комнаты и бреется аккумуляторной бритвой.
Двое, увидев незнакомца в гидрокостюме и жилете, подскочили на кроватях. Третий, который брился, даже не посмотрел на него, увлеченный своим занятием. Этот почти не опасен, а вот двое других – да. Они готовы оказать сопротивление и, что гораздо хуже, поднять тревогу. Стрелять нельзя. Рано. Это можно будет делать лишь в самом конце, если все другие способы не помогут.
Одним прыжком Андрей преодолел расстояние в два метра до ближайшей кровати и ударом ноги в грудь опрокинул моряка навзничь. Второй успел вскочить на ноги, оказался прямо перед Истоминым. Он даже схватил с пола раскладной легкий табурет. Но рука Андрея, в которой был зажат нож, пролетела по дуге. Лезвие зацепило горло выше кадыка.
Теперь надо развернуться на сто восемьдесят градусов. Парень с бритвой уже в панике поднялся на ноги. Рука Истомина закончила полет и по возвратной траектории вонзила лезвие ему точно в глаз. Моряк схватился за лицо и мешком повалился на пол.
Третий с перекошенным от страха лицом попытался вскочить с кровати, но Андрей левой рукой ударил его стволом автомата в переносицу. Парень упал на спину, схватился за лицо. Истомин вонзил нож между ребер, точно в сердце.
В этот момент в комнату вошел четвертый, с полотенцем. Он как раз вытирал лицо и не сразу понял, что тут происходит. Высвободив нож, Андрей метнул его через всю комнату. Четвертый моряк с хрипом повалился на пол, держась за горло, из которого торчала рукоятка десантного клинка.
Истомин подскочил к двери и закрыл ее. Парень с перерезанным горлом уже затих. Тот, который не успел побриться, еще чуть дергал ногой. Моряк с полотенцем лежал у двери, глядя на незнакомца и хватаясь за нож, торчащий в горле. Наконец его глаза помутнели, а взгляд потерял осмысленность.
В коридоре царила тишина. Выдернув нож, вытерев лезвие и рукоятку полотенцем, чтобы рука не соскользнула во время следующей схватки, Андрей прижал ухо к двери. Она была простая, легкая, фактически фанерная. Слышимость слишком уж хорошая.
Теперь надо проверить комнату напротив. А чтобы сюда никто раньше времени не зашел, дверь за собой стоит запереть. Истомин высунул голову в коридор, тихо вышел, прикрыл дверь и услышал, как щелкнул замок. Порядок.
Во втором помещении было очень тихо. Андрей потянул ручку на себя и вошел. Пусто и по всему понятно, что это комната командира спецназовцев, одновременно спальня и канцелярия подразделения. Здесь стояла рация, на столе лежали морские карты.
Истомин бегло просмотрел их.
«Надо забрать и познакомиться подробнее потом, если жив останусь и смогу передать своим, – решил капитан третьего ранга. – А это что за таблицы? Ага, радиокоды!»
Андрей быстро расстегнул «молнию» на груди, сунул под гидрокостюм все бумаги, потом подцепил ножом заднюю крышку корпуса рации. Мягкий тонкий металл поддался, обнажив печатные платы с напаянными радиодеталями. Истомин несколько раз прошелся по ним ножом.
«Пусть перепаивают, если есть время и желание», – с удовольствием подумал он.
Андрей приоткрыл дверь и прислушался. В коридоре никого, свет горит. Главное, успеть! Надо, чтобы генератор хоть немного еще поработал.
«Так, эти двери, судя по планировке, ведут в большие комнаты. Куда сначала? Давай направо», – решил Андрей.
Он потянул дверь и вошел. Просторное помещение, в нем кровати. У стены с окном столы и кресла, на столах компьютеры. В комнате всего два человека. Они возятся за средним столом над чем-то и даже не оборачиваются на звук открывшейся двери.
Пользуясь моментом, Андрей сделал два шага и подошел к ним почти вплотную. Он понял, что это ученые. Хотя не из Академии наук. Это враги, шпионы. А ведь они разбираются с чипом! Точно таким, какой вшит Андрею под кожу и Заварзину тоже. Его им передал Антон. А вон та коробочка, наверное, и есть прибор перекодировки.
И тут один из этих людей повернулся. В последний момент Андрей понял, что понятие «ученый» чуть было не сыграло с ним злую шутку. Спасла его только мгновенная реакция. Видимо, этим парням сначала преподавали боевую подготовку, а потом уже смотрели, к какой научной дисциплине они тяготели.
Человек у стола сразу сделал правильные выводы. Удар его ноги был нацелен в незащищенную коленную чашечку незнакомца.
Андрей успел увернуться, но тут же локоть полетел ему точно в переносицу. Он схватил ученого за кисть руки, выгнул ее, уперев в свое предплечье. Второй не успел вскочить, как Истомин ударил его ногой чуть ниже уха. Рывок руки первому, и тот ударился лбом о крышку стола.
Истомин схватил его за шею, еще одним рывком опрокинул на спину, подставив свое колено. Тело рухнуло вниз, и Андрей почувствовал, как хрустнул позвоночник. Человек сразу обмяк и вытянулся.
Второй тряс головой и поднимался с пола. Андрей наконец-то выхватил нож и прыгнул вперед. Еще одно тело задергалось в его руках и медленно осело на пол.
Теперь к столу. Чип! Ничего у вас, ребята, не выйдет. Истомин пододвинул к себе маленькую коричневую пластинку и упер в нее рукоятку ножа. Пластинка хрустнула и разлетелась на мелкие кусочки. Андрей смахнул их со стола на пол.
Теперь аппарат кодировки. Боевой пловец с помощью окровавленного ножа разломал корпус и прошелся лезвием по микросхемам. Вот так! Какие диски привез Антон? Да какая разница! Андрей переломил на четыре части все три диска, лежавшие на столе.
Теперь осталась последняя комната. Она и должна быть лабораторией. А это спальня, читальный зал.
Резкие голоса он услышал, как только выглянул в коридор. Они доносились как раз из-за последней двери. Андрей сделал шаг к стене напротив и прижался к ней спиной. Держа палец на спусковом крючке, он медленно стал приоткрывать дверь свободной рукой, мысленно упрашивая ее не скрипеть.
Щель образовалась маленькая, шириной пальца в три. Но и этого было достаточно, чтобы увидеть Антона, привязанного к креслу посреди большой комнаты с компьютерами и лабораторными столами. Рядом с Микиашвили стоял сутуловатый мужчина в больших очках. Здоровенный детина с бритым черепом торчал посредине комнаты, уперев руки в бока. Еще один держался слева. На его груди висел автомат.
И тут свет погас. Андрей чуть не дернулся от неожиданности. Только что было относительно светло, а в лаборатории даже очень, и вдруг сразу непроглядная чернота.
– Что за черт! – рявкнул властный голос по-английски.
– Генератор, – лениво отозвался кто-то в такт приближающимся шагам.
– Что-то не так, – возразил третий прокуренный голос. – Что с ним могло случиться?
Тут кто-то облегченно и очень нервно рассмеялся. Андрею показалось, что это Антон. Догадался, что это дело рук Истомина? Пусть, если ему от этого будет легче.
Истомин снова ощутил спиной стену, прижался к ней затылком и убрал руку с пистолетной рукоятки автомата. Его ладонь переместилась на рукоять десантного ножа. Шаги все ближе, чья-то рука толкнула дверь. Андрей ощутил рядом с собой большое живое тело. Он этого и ждал.
Он не стал зажимать рот своей жертве и помогать ей мягко лечь на пол. Удар Андрей нанес так, как его учили, чтобы была стопроцентная гарантия смертельного ранения. От своего лица колющим движением острием вперед. Лезвие вошло в горло очень легко, и в лицо Истомину брызнула теплая жижа. Нож распорол трахею, кровеносные сосуды, пищевод.
Когда противник падал, Андрей не сразу выпустил нож из руки. Он успел провернуть его, делая рану еще ужаснее. Так у него будет гарантия, что смертельно раненный человек не умудрится перед кончиной выстрелить ему в спину.
По лицу еще текла чужая кровь, а Андрей уже положил палец на спусковой крючок. Прошла секунда. В комнате никто не сдвинулся с места, а Истомин очень хорошо умел стрелять в темноте на звук и по памяти.
Первым он свалил бритоголового. Короткая очередь в четыре патрона осветила помещение и выхватила фигуру плечистого человека, который корчился от попадавших в него пуль и валился на спину, вскинув руки. В этом коротком отсвете было видно, что сутулый субъект метнулся вправо. Но ствол автомата тут же догнал его. Следующая очередь заставила этого человека согнуться и упасть головой вперед.
Андрей отпихнул дверь, вошел в комнату и включил фонарик. Он поставил его на пол, лучом вверх, чтобы не слепить себя и Антона. Микиашвили сидел в кресле и криво улыбался. Штанина на правой ноге была разорвана и темнела от крови. На лице тоже красовались синяки. Истомин быстро разрезал ножом скотч, которым были прикручены к креслу ноги и руки пленника.
