Александр Тамоников - Пропуск с красной печатью
– Вы живы? – прохрипел Вадим, отклеиваясь от девушки Лены. В ее глазах теснился ужас, зубы непрерывно стучали. Она энергично кивала, хотя вряд ли понимала, о чем он спрашивал. Он начал подниматься на колени – как-то неудобно лежать на незнакомой женщине, пусть даже хорошенькой и волнующей.
О, ужас! Вскочила на ноги баба по имени Белла, взревела нечеловеческим голосом, вскинула пистолет! Она была растрепана, лицо перекосилось. Сообразила, сучка, – при первых же выстрелах прыгнула и повалилась между «Пежо» и лежащим на женщине мужчиной. Мгновенный ступор, как же так? Не сказать что вся жизнь пронеслась перед глазами, но какие-то лучшие фрагменты…
Она злобно заржала, палец пришел в движение. Лена поняла по его лицу, что сзади что-то не так, и не глядя ударила ногой назад! Вот это неожиданность! Изящный остренький каблучок пронзил голень. Белла завизжала, потеряла равновесие. Грохнул выстрел, но пуля просвистела над головой. Белла отшатнулась на капот «Пежо», и у нее подломилась нога. Вадим уже выхватывал «ПМ» из кобуры под мышкой. Патрон в патроннике, только флажок опустить. Но «проснулись» товарищи в дальних кустах, выпустили прицельную очередь, и перекошенный рот Беллы окрасился кровью, глаза остекленели, и она кулем свалилась под колеса.
Лену трясло, она пыталась что-то сказать. Вадим поднялся, небрежно махнул рукой, адресуясь товарищам в кустах – дескать, оценил ваш добрый жест, и растерянно уставился на Лену. Потом на мертвую Беллу. Вроде бы обе блондинки, а какая разница! Фоном шумели люди, кто-то бегал, разорялся. Он опустился на колени перед женщиной, просунул руку ей под голову.
– Вы спасли мне жизнь, Лена…
– А вы, кажется, мне… – простучала она зубами.
– Взаимозачет? – улыбнулся Вадим.
– Точно, – энергично закивала она. – Мы оба никому ничего не должны…
Но еще не кончилось светопреставление в границах небольшого погранпоста. Полковник Бородко обезумел от бешенства. Он все понял. Это был полный провал, такого вынести было невозможно. Это был конец всему – спокойной жизни, карьере, возможно, жизни. «Хлопцы, вперед!» – прорычал он. И добровольцы батальона «Киев-1» бросились на штурм пропускного пункта на территории Российской Федерации! Это было полное безумие. Бойцы бежали, что-то крича. Их уже ждали. Первая граната взорвалась на их пути с недолетом, вторая чуть дальше. Дымом заволокло пустое пространство, в котором, по счастью, не оказалось посторонних. Двух бойцов, бежавших первыми, посекло осколками, остальные отрезвели, стали пятиться. Капралов, укрывшийся за бетонным блоком, давал им время одуматься. Что-то злобно выкрикивал полковник Бородко – тоже включился здравый смысл. Раненые отползали, оставляя за собой кровавые дорожки. Подбежали товарищи, стали их вытаскивать. Над пунктом пропуска через границу воцарилась хрупкая тишина. Ветер уносил завитки порохового дыма. А потом все пришло в движение, стало носиться, кричать, ревели моторы…
– Командир, они уезжают! – прозвучал над постом победный клич Капралова.
Подходили уставшие спецназовцы. Вадим помог подняться Лене, которая все продолжала дрожать. Она старательно пыталась улыбнуться, но выходило пока неубедительно. Каблучок на туфельке приказал долго жить, сломался – тот самый каблучок, которым она атаковала террористку.
– Молодец, командир, ты справился, – похвалил Балабанюк. – Не без «косяков», но справился. В следующий раз не лежи на блондинке, простынешь.
Спецназовцы улыбались. Врач-офтальмолог смутилась, опустилась на колени, потянулась к своей сумочке.
– Это и есть то самое? – Амбарцумян швырнул под ноги рюкзак. Рудницкий заглянул туда, что-то открыл.
– Ну да, похоже… И из-за этих хреновых приборчиков такой сыр-бор?
Вдалеке гудели, приближаясь, сирены. Ехала «Скорая», полиция, возможно, пожарные. Люди в изнеможении опускались на асфальт.
– Эх, расслабиться бы сейчас часика на полтора… – мечтательно пробормотал Жилин.
– Стриптизершу закажем? – встрепенулся Балабанюк.
Эпилог
– Вызывали, Валерий Леонидович? – Дверь отворилась, и на пороге возник генерал-майор Суханов.
– Да, Олег Александрович, проходи. – Верхотуров отложил ручку, выбрался из-за стола и зашагал навстречу заместителю.
Олег Александрович как-то неважно сегодня выглядел – бледность покрывала лицо, покашливал, под глазами расползались круги. Приболел, наверное. Он как-то неуверенно переступил порог, протянул руку, чтобы поздороваться:
– Доброе утро, Валерий Леонидович…
– Согласен, Олег Александрович, сегодня оно точно доброе… – Язвительная улыбка исказила вырубленное из камня лицо генерала. Он ударил точно в челюсть – эх, давно он так не разминался! А ведь была когда-то сила в кулаках! Суханова отбросило обратно к проему, он стукнулся затылком о косяк, застонал. На скуле расползалась фиолетовая отметина, по губе потекла кровь.
– Валерий Леонидович, что вы делаете? – прошамкал он.
– Фу, полегчало… – шумно выдохнул Верхотуров.
Из-за шторы вышел полковник Чибис и, сунув руки в карманы, начал с любопытством разглядывать поверженное тело. Последнее шевелилось, моргало, издавало странные звуки, в мутных глазах метался страх.
– Могу представить, Валерий Леонидович, как вам полегчало, – усмехнулся Чибис. – Это называется снятие психологического напряжения. Закажите себе мягкое чучело этого подонка и разминайтесь на здоровье.
– Что происходит? Я буду жаловаться… – Суханов пытался подняться. Отчасти это удалось, и он поднялся на подкашивающихся ногах.
– Можно подумать, ты не знаешь, Олег Александрович, что происходит, – желчно хмыкнул генерал. – Игра окончена, любезный. А деньги, которые тебе заплатили, пойдут на развитие физкультуры и спорта нашего управления. В частности, на боксерский зал.
– Сомневаюсь, – улыбнулся Чибис. – Ну ладно, помечтайте.
– Товарищ генерал-лейтенант, вас неправильно информировали… – залепетал Суханов, опираясь на косяк.
– Я его удавлю, – прошипел Верхотуров.
– Не надо, Валерий Леонидович, он нам нужен.
– Ну, хоть…
Следующий удар пришелся в глаз, и тот мгновенно сделался того же цвета, что скула, и куда-то закатился, Олег Александрович сполз по стенке.
– Придумаете, что написать в протоколе? – покосился на полковника генерал.
– Конечно, – кивнул Чибис. – Так и напишем: схватил в состоянии аффекта кулак генерала Верхотурова и начал себя им бить, нанеся тем самым сильную моральную травму генералу Верхотурову, а себе – синяки, ушибы и ссадины.
Оба сухо засмеялись. Вошли двое, подняли под локти предателя и потащили на выход.
– Все? – спросил Верхотуров.
– Это у него – все, – кивнул полковник на закрывшуюся дверь, – а у нас лишь на пенсии будет ВСЁ. И то не уверен. Работайте, генерал, восстанавливайте пошатнувшийся престиж управления. – Он улыбнулся: – Наш агент в СБУ докладывает, что полковника Бородко сегодня вызвали на ковер к начальнику управления. Он приехал туда бледный, как мертвец. Когда вышел, выглядел еще хуже. Вернувшись, заперся в кабинете. Сидел там долго. Подчиненные были в курсе, думали, что застрелится. Но вроде тихо было. Дверь взломали, вошли – а он спит мертвецки пьяный, а на столе пистолет. Духа не хватило выстрелить. А вот нажраться, как свинья, духа хватило. Думаю, западные хозяева сделают выводы. А наши ребята из управления Кашарина хорошо под занавес поработали. Очень хорошо. Думаю, их наградят, заслужили. Ладно, Виктор Леонидович, счастливо оставаться.
Когда он проснулся, рядом в постели лежала обнаженная блондинка. Бывают же чудеса. Она не спала, смотрела на него, улыбалась доброй улыбкой. Белокурые волосы разметались по подушке. Вадим подумал: это очень редкий случай, когда, проснувшись с женщиной, мне не хочется встать и уйти. Он погладил ее по щеке. Она придвинулась к нему, прижалась грудью. Он обнял ее. Между делом посмотрел по сторонам – странно, какой-то ободранный гостиничный номер, на столе бутылка шампанского, косточки от фруктов. Предметы женского и мужского туалета были живописно разбросаны по комнате. Она тоже скосила глаза, прошептала заговорщицким шепотом:
– Мы где?
– Давай подумаем, – отозвался Вадим. – Из Старомыса мы не уезжали – я бы запомнил. Это гостиница. Вчера мои ребята покатили в Москву, обещали меня прикрыть. Кстати, почему ты не в Сумах?
– Точно, вспомнила, – тихо засмеялась она. – Я позвонила в тамошнюю клинику, сказала, что у меня изменились обстоятельства, всячески просила прощения, обещала, что приеду через неделю…
– А когда мы допили шампанское, ты позвонила своему директору в тульскую клинику, тоже извинялась, сокрушалась, что у тебя сложная жизненная ситуация и тебе срочно нужен отпуск на неделю по семейным обстоятельствам.
– Правда? – изумилась она. – И мне его дали?
– Кажется, да. Сказали, что оформят задним числом.
