Роберт Крейс - В погоне за ангелом
Из Холмби-Хиллз я направился в Вествуд, припарковался и из телефона-автомата позвонил в галерею Берка. Мне ответил женский голос:
— Галерея «АртВеркс».
— Я вам звоню по поручению Мишеля Делакруа, — сообщил я ей. — Мистер Фельдман принимает?
Черный паренек в рубашке с логотипом университета Лос-Анджелеса сидел за столиком для пикников и читал книгу по социологии.
— Вы хотели сказать, мистер Фельдштейн? — с сомнением переспросил женский голос.
— А, значит, его так зовут? — напустил я на себя важный вид.
Она попросила меня подождать. Я услышал, как на том конце провода кто-то или что-то передвигается. Потом раздался голос Берка Фельдштейна:
— Извините, кто говорит?
— Король рок-н-ролла.
В ответ сухой сардонический смешок. Должен заметить, что сардонический смешок у Фельдштейна получается лучше, чем у всех, кого я знаю.
— Можешь ничего не говорить. Ты не знаешь, что тебе выбрать: Моне или Дега. И тебе нужен мой совет.
— Украден раритет, восемнадцатый век, Япония, — ответил я. — Кто может про это что-нибудь знать?
Черный паренек закрыл книгу и уставился на меня.
Берк Фельдштейн попросил меня подождать. Через минуту он снова взял трубку. Его голос звучал ровно и очень серьезно.
— Ты не станешь называть моего имени?
— Берк, — обиженно проговорил я.
— На Каньон-Драйв в Беверли-Хиллз есть галерея. Называется «Сан три». Она принадлежит типу по имени Малькольм Деннинг. Я не могу поклясться, что это так, но поговаривают, будто Деннинг время от времени проворачивает сомнительные делишки.
— Значит, сомнительные делишки. Хорошая формулировка. Речь идет о противозаконных сделках?
Черный парнишка встал и пошел прочь.
— Не умничай, — посоветовал мне Берк.
— А ты как узнал про эти сомнительные делишки, Берк? Проворачиваешь дела на стороне?
Он повесил трубку.
Я мог найти названную им галерею несколькими способами. Например, позвонить одному из своих приятелей, работающих в полиции, и попросить его поискать в закрытых файлах. Или бесцельно ездить по городу и окрестностям, заезжая во все встречные галереи, пока не наткнусь на кого-нибудь, кто в курсе, где находится «Сан три», и выбью из него эту секретную информацию. А вот еще вариант: заглянуть в «Желтые страницы». Что я и сделал.
Галерея «Сан три» находилась в Беверли-Хиллз, за ювелирным магазином, в двух кварталах от Родео-драйв, среди самых шикарных на свете торговых заведений. Вокруг было полно бутиков с арабскими или итальянскими названиями и маленькими табличками, гласившими: «ТОЛЬКО ПО ЗАПИСИ». Богатые покупатели, немецкие машины, швейцары — как правило, молодые, красивые, настоящие герои боевиков. В воздухе так и пахло преступлениями.
Я дважды проехал мимо галереи, но парковки не нашел. Тогда я направился на север, вверх по каньону выше бульвара Санта-Моника в жилой район Беверли-Хиллз, там припарковался и вернулся назад. Рядом с ювелирным магазином я увидел тяжелую стеклянную дверь с красивой медной табличкой, гласившей: «ГАЛЕРЕЯ „САН ТРИ“, ОТКРЫТА С 10.00 ДО 17.00, СО ВТОРНИКА ПО СУББОТУ; ВОСКРЕСЕНЬЕ И ПОНЕДЕЛЬНИК ВЫХОДНОЙ».
Я вошел в дверь и поднялся по застеленной роскошной дорожкой лестнице, которая привела меня на площадку с еще одной, более надежной, дверью и очередной табличкой «ЗВОНИТЕ».
Возможно, стоит позвонить в звонок, как тут же появится какой-нибудь тип в берете, со шрамом на щеке и спросит, не хотите ли вы приобрести какое-нибудь краденое произведение искусства. Я позвонил.
В дверях появилась очень симпатичная брюнетка в бордовом брючном костюме. Впустив меня, она радостно поинтересовалась:
— Надеюсь, вы хорошо провели день?
Эти преступники на все готовы пойти, лишь бы втереться к вам в доверие.
— У меня имелись на сей счет кой-какие сомнения, пока вы со мной не заговорили. Мистер Деннинг здесь?
— Да, но сейчас он разговаривает по международному телефону. Если вы подождете, я с удовольствием вам помогу.
Уже немолодой лысеющий мужчина и женщина с серебристыми волосами стояли у входа возле длинной стеклянной стены, выходившей на улицу. Мужчина рассматривал черный шлем, установленный на красной подставке под стеклянным куполом. Шлем весьма смахивал на тот, что украшал голову Дарта Вейдера.[7]
— Конечно, — ответил я. — Вы не возражаете, если я тут немного поброжу?
Она вручила мне каталог с ценами и одарила очередной радостной улыбкой:
— Разумеется.
«Уж эти мне мошенники!»
Галерея размещалась в огромном помещении, разделенном на секции тремя фальшстенами, которые образовывали альковы с выставленными в них экспонатами. Их было совсем не много, но все до единого показались мне подлинниками. Вазы и чаши стояли на подставках под изысканными акварелями, выполненными на тонких тканях в бамбуковых рамках. Ткань пожелтела от времени.
Мне понравились несколько гравюр на дереве, особенно очень красивая сдвоенная гравюра с разными сюжетами. На каждой был изображен мужчина в бамбуковой хижине на берегу реки, на горизонте бушевала гроза и вспыхивали молнии. На обеих гравюрах мужчина держал в руках полоску голубой ткани, развевавшейся на ветру и летящей за пределы картины. Причем гравюры были составлены таким образом, что полоска словно переходила из одной картины в другую, соединяя двух мужчин.
«Чудная вещь и прекрасно смотрелась бы у меня дома, — решил я, посмотрев, сколько она стоит: 14 000 долларов. — Возможно, мне удастся найти что-нибудь более подходящее».
В дальнем конце зала стояли изящный письменный стол работы Эллиота Райерсона и три стула с бархатной обивкой, чтобы покупатели могли присесть и обсудить свое новое приобретение, а также пара пальм из тех, что я безуспешно пытаюсь вырастить в своем офисе. Эти пальмы были полны жизненных сил. За ними я разглядел дверь. Дверь открылась, из нее вышел седеющий мужчина в розовой рубашке «Лакоста» и слаксах цвета хаки и принялся что-то искать на столе. Брюнетка оглянулась через плечо и сказала:
— Мистер Деннинг, этот господин хотел вас видеть.
Малькольм Деннинг дружелюбно мне улыбнулся и протянул руку. Глаза у него были грустные.
— Вы не могли бы подождать еще минутку? Разговариваю по телефону с клиентом из Парижа.
Мне понравилось его рукопожатие.
— Конечно.
— Спасибо. Постараюсь недолго.
Он наградил меня еще одной улыбкой, нашел то, что искал, и скрылся за дверью. Малькольм Деннинг, Заботливый Мошенник.
Брюнетка продолжила разговор с пожилой парой, а я принялся снова бродить по галерее. Когда все вернулось на круги своя, я прошел в дверь. Слева был небольшой коридор с туалетом, в дальнем конце — помещение, похоже отведенное под склад и упаковку покупок, а справа — маленький офис. В нем за заваленным бумагами бюро с раздвижной крышкой сидел Малькольм Деннинг и разговаривал с кем-то по телефону — по-французски. Увидев меня, он поднял голову, прикрыл рукой трубку и сказал:
— Извините. Еще пара минут.
Я достал свою лицензию и показал ему. Можно было бы обойтись и визиткой, но лицензия выглядит более официально.
— Элвис Коул. Так меня зовут. Я частный детектив. И вот я тут. — Всегда хочется выразиться как-нибудь эдак. — У меня возникло несколько вопросов по искусству феодальной Японии, и мне сказали, что я должен обратиться к вам.
Не отводя от меня глаз, он что-то буркнул в трубку, кивнул чему-то, чего я не слышал, и закончил разговор. На бюро стояли четыре фотографии, на одной была полная женщина с милой улыбкой, на другой — три мальчика-подростка. На третьей моим глазам предстала команда Малой лиги с Малькольмом Деннингом и еще каким-то мужчиной. На обоих были рубашки с надписью «ТРЕНЕР».
— А могу я поинтересоваться, кто прислал вас ко мне?
— Поинтересоваться-то вы можете, но, боюсь, я не смогу ответить на ваш вопрос. Кое-кто мне кое-что сказал. Я должен охранять свои источники информации. Особенно если то, что они мне сказали, может быть использовано против них. Вы меня понимаете?
— Против них?
— Особенно в этом случае.
Он кивнул.
— Мистер Деннинг, вам известно, что такое «Хагакурэ»?
Он явно занервничал.
— Ну, «Хагакурэ» нельзя назвать произведением искусства. Понимаете, это книга.
Он положил одну руку на бюро, а другую — на колено. На бюро стояла красная кружка с надписью «ПАПА».
— Но ведь правильно будет сказать, что тот, кто интересуется ранним японским искусством, обязательно заинтересуется и «Хагакурэ»?
— Полагаю, что так.
— Один из оригиналов «Хагакурэ» был похищен несколько дней назад. Вы что-нибудь слышали об этом?
— Господи! А почему я должен был об этом слышать?
— Да потому что все знают: вы пару раз толкали краденые произведения искусства.
