Эндрю Никсон - Палач. Смертельное оружие I, II, III
— Нормально. Я еще даже домой не заезжал. Сразу из аэропорта позвонил тебе и поехал сюда. — Стив подмигнул племяннику. — Ну как, Томми, чему тебя научили в Европе, в привилегированных частных колледжах?
Мальчишка хитро улыбнулся:
— Дай четверть доллара, Стив.
Брат Франкони: порылся в портмоне и извлек двадцатипятицентовик:
— Держи.
Том взял монетку, положил ее между пальцев левой руки, дунул, и монетка исчезла.
Стив рассмеялся:
— Великолепно. А что еще?
— Тоже самое я могу проделать с десятидолларовой бумажкой.
— О, нет! Это мне не по карману.
Франкони тоже улыбнулся, протянул сыну 10 долларов:
— Иди, погуляй, купи себе мороженое. И подожди нас на улице.
Том схватил зеленую бумажку и пулей вылетел на улицу. Братья с улыбкой проводили его глазами.
— Ну, рассказывай, как дела? — спросил Франкони.
— Для меня плохо. Я чуть не стал главой семьи. Если бы ты не приехал, я бы им стал.
— Теперь не будет семей, Стив. Теперь все мы будем одной большой семьей.
— Что ты хочешь сказать?
— Хватит войн, хватит деления территорий. Это старомодно. Нужно объединяться.
— Как ты себе это представляешь?
— Как акт доброй воли. Даже самые тупорылые, вроде Федерико, поймут свою выгоду. Я нс зря болтался в Европе столько времени. Через неделю в порт прибудет груз — 600 килограммов героина.
Стив присвистнул:
— Ого!.. Это ж…
— Да, пятьсот миллионов долларов. И каждый получит свою долю. Кто-то обеспечивает доставку, кто-то охрану, кто-то распространение. Здесь всем хватит. Без ссор и войн мы заработаем гораздо больше.
— Черт! — возбужденно потер руки Стив, — Это куш, это очень хороший куш. Ты прав, мы одни его не переварим.
— Вот именно. Настало время объединить усилия.
— Ладно, а что ты думаешь делать с Палачом?
Франкони поморщился:
— Давай решать свои проблемы поочередно. Усилимся, сплотим ряды, а потом уничтожим тех, кто нам мешает..
…Джон Баткинс был доволен: ему удалось договориться о чуть меньшей цене. Пять баксов, конечно, не такие большие деньги, но все же. Джон Баткинс был наркоман и нуждался в ежедневной порции для поддержания себя в норме.
Вчера какой-то нс то кореец, не то китаец — Джон никогда нс мог различить этих узкоглазых — предложил ему пакетики с белым порошком на пять долларов дешевле. Это очень хорошее предложение. И если качество товара устроит Джона Баткинса, если это не туфта — героин пополам с мелом — значит, он всегда будет брать наркоту у этого желтого.
Узкоглазый поджидал Джона там, где они договорились встретиться — на углу, у мусорных баков. Вообще-то это была территория Тупого Билли, у которого он раньше покупал свои пакетики. И если бы узкоглазый не скинул пять долларов, Джон, конечно, не стал бы рвать связи с давно проверенным продавцом. Но пять долларов тоже на дороге не валяются. А уж там Тупой Билли будет разбираться с желтокожим, это их проблемы.
— Покажи товар!
Узкоглазый, улыбаясь, достал пакетик. Джон зубами оторвал уголок и вытрусил немного порошка на ладонь, понюхал, лизнул. Товар был хорош. Во всяком случае не хуже, чем у Тупого Билли.
— Джонни! — раздался за его спиной крик, от которого Джон вздрогнул.
За ним стоял Тупой Билли собственной персоной.
— Привет, друг Джонни! Но что я вижу: ты что, перестал со мной дружить? Почему ты берешь товар у этой желтой обезьяны?
— Понимаешь, Билли…
— Он что, отдает тебе дешевле? — в руках Тупого Билли сверкнул нож. — Эта обезьяна не знает, что залезла в чужие джунгли. Я ей сейчас объясню.
— Теперь это не твои джунгли! — неожиданно спокойно сказал узкоглазый. В его руке оказался пистолет с глушителем. Раздался резкий хлопок и Тупой Билли рухнул с разнесенным черепом.
— Ну, ты будешь брать? — хладнокровно спросил желтокожий.
Джон Баткинс застыл, остекленевшими глазами глядя на дымящийся зрачок дула.
— Что?..
— Брать будешь? Пакет уже разорван.
— А… Ага. — трясущимися руками Джон Баткинс отсчитал деньги. — Он был торговцем на этой территории, а ты его убил.
— Хозяева меняются. Скоро всем здесь будет управлять госпожа Танаки, — уверенно сказал узкоглазый, пряча пистолет.
— Ну-ну, — потрясенный Джон протянул торговцу отсчитанные деньги.
На пять долларов меньше, чем всегда.
ГЛАВА 2
Наверное, все-таки он был хорошим актером. В своем непрезентабельном плаще, драных, грязных ботинках он все-таки прошел в бар под тяжелым взглядом вышибалы. Главное — это уверенность в себе. Конечно, это не шикарный ресторан пятизвездочного отеля, но и бродяг сюда не пускают. А он бродяга. И все-таки прошел! Главное — излучать уверенность.
Так, теперь нужно выпить. Жизненно необходимо. Конечно, выпить в баре не проблема. Но это если есть деньги. А если нет?
Гамлет — а какая еще может быть кличка у бывшего актера? — аккуратно присел за столик рядом с добродушного вида мужчиной.
— Хэлло! — дружелюбно улыбнулся соседу. — Не с кем поговорить? Могу составить компанию, я много интересного знаю…
— Пшел вон, — мужчина даже не посмотрел в сторону артиста.
Гамлет не обиделся. Он просто встал и медленно пошел по полутемному залу, выискивая человека, который мог бы подкинуть ему за беседу доллар-другой в виде выпивки. Это должен быть одинокий подвыпивший мужчина пенсионного или предпенсионного возраста, без обручального кольца, более-менее прилично одетый. Найти бы такого, а уж разговорить и подстроиться под собеседника Гамлет мог лучше другого. Но подходящего объекта не было. Гамлет еще раз огляделся и решил подойти к бородатому человеку средних лет, сидящему за стойкой и вяло потягивающему свой джин. Ах, как ему необходим глоток-другой чего-нибудь покрепче!
Не сводя глаз со стакана джина перед бородачом, Гамлет уселся на высокое сидение перед стойкой. Место перед стойкой было опасным, здесь его заметит хозяин бара, а он и так уже пару раз предупреждал Гамлета, чтобы тот не досаждал посетителям. Поэтому Гамлет сразу взял быка за рога:
— Сэр, обратился он к посетителю, — я вижу, вы человек гораздо более счастливый, чем я. И если бы вы могли дать мне…
Бородатый насторожился. Гамлет закончил скороговоркой:
— …дать мне доллар, я был бы чуть счастливее, а вы сняли бы сразу сорок грехов с души, дав страждущему напиться.
— Доллар? — задумчиво сказал собеседник. Гамлет заметил, что в их сторону направился бармен, и заторопился:
— Дело в том, что я бывший актер…
Рука бородача потянулась к карману.
Бармен подошел к ним с другой стороны стойки, поставил на стол шейкер.
Рука бородатого достала кошелек.
Бармен вытер мокрые руки полотенцем висящим у него на плече.
Бородатый нетвердыми руками раскрыл кошелек.
Бармен поднял глаза и увидел Гамлета, перевел взгляд на кошелек в руке своего клиента.
— Я тебя уже предупреждал, ублюдок! Если еще раз увижу сломаю позвоночник! Эй, Ричи!
Охранник встрепенулся и бросился к стойке.
— Ричи! Выброси его. И чтоб больше…
Ричи, чувствуя некоторую вину за то, что Гамлет все-таки проник в бар, рьяно взялся за дело, заглаживая промах.
Нет, сегодня явно был не лучший день для Гамлета. Он вылетел из двери бара и грохнулся на асфальт, ободрав ладонь. Некоторое время артист лежал неподвижно, прислушиваясь к своему потрясенному организму. Нет, похоже такие полеты уже не для его возраста. Сейчас он полежит и пойдет. Но где же все-таки взять выпить? Если бы этот чертов бармен задержался хотя бы на несколько секунд, заветный доллар был бы уже у него в кулаке и никакая сила не вырвала бы его оттуда.
Или, если бы на этом дерьмовом свете был Господь Бог, он бы, конечно, смилостивился и выделил ему от щедрот своих глоточек виски…
Господь Бог был. Его высокие черные сапоги остановились около лежащего Гамлета, а у самого носа артиста с легким стуком опустилась на асфальт бутылка джина. Лежащий Гамлет улыбнулся:
— Господи, благодарю тебя. А я сомневался…
— Господь ничего зря не дает, — сказал голос свыше. — Вставай. Расплачивайся.
Гамлет, кряхтя, поднялся. Он сразу понял, кому принадлежат эти сапоги. Только у одного человека в городе были такие сапоги из-за мягкого голенища которых торчала рукоять узкого кинжала.
Гамлет потянулся за бутылкой, но короткий толчок в плечо заставил его выпрямиться.
— Рано. — Палач не мигая смотрел в глаза Гамлету. Тяжелый бронежилет надетый под кожаную куртку делал его еще огромнее.
— Когда прибудет груз?
Палач знал кого спрашивать. Вся самая секретная, самая тайная информация, которая зарождалась в верхах мафиозной власти, в конечном итоге оседала на самом дне, в трущобах, среди последних негров, мелких торговцев наркотиками, оборванцев и бродяг, карманных воришек и дешевых проституток. Они всегда знали все. Может быть, не все, не всегда, но у кого-то информация обязательно была, пусть не полностью, но была. Нужно было только знать у кого она, и как ее получить. Потому что разговаривать с посторонними из других слоев общества, тех, что выше грязного дна, а уж тем более с полицейскими, здесь не любили. Этот мир жил по своим законам.
![Джон Беркли - Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник]](/uploads/posts/books/159220/159220.jpg)
