Владимир Колычев - Свинцовая совесть
– Надеюсь, ты не сказал мой адрес?
– Кому?
– Тому, кто спрашивал… Майор из милиции спрашивал?
– Спрашивал. Но я не сказал. Это святое!
Адрес у Глеба такой же засекреченный, как и его служба. По номерным знакам автомобиля его не определишь, по паспорту – тоже, потому что Глеб прописан по адресу части. Только через Гену его и можно было узнать.
– Ольга Евгеньевна спрашивала?
Сазонов виновато поджал губы и скосил взгляд на Ольгу. И та внутренне сжалась.
– Конечно, спрашивала, – с усмешкой сам себе ответил Глеб. – Ей же интересно знать, где сейчас находится та самая женщина, которую ищет майор милиции.
– Мне интересно это знать? – удивленно посмотрела на Глеба Ольга.
– Твоему мужу интересно это знать. Потому что эта женщина его люто ненавидит за то, что когда-то он убил ее парня. Убил у нее на глазах. Если эта женщина даст показания, его отправят в тюрьму… Надеюсь, ты понимаешь, о ком речь?
– А что Вероника у тебя делает? – возмущенно и с ревностью спросила Ольга.
– А кто сказал, что она у меня? Это твой муж думает, что она у меня. А почему он так думает? Потому что он снова заказал Веронику. Ее опять пытались похитить, и я снова ей помог… Твой муж, Ольга, настоящее чудовище. И он уже во второй раз открыл сезон охоты на Веронику…
– С чего это?
– Ну, это не так важно, – замялся Глеб.
Не собирался он говорить, что Вероника отравила Свирида, но ведь Ольга сама могла это знать.
– А может, все-таки важно? Вдруг это Вероника угостила Диму цианидом? – с ухмылкой спросила Ольга.
– Вряд ли, – покачал он головой.
– А вдруг?
– Твой муж – сволочь!
– Это не оправдание.
– Да я и не оправдываюсь. И не собираюсь склонять тебя на свою сторону. Свой муж, как говорится, ближе к телу…
– Да я не про тебя говорю, а про Веронику. Если она считает моего мужа сволочью, то для нее это не оправдание…
– Насколько я знаю, твой муж не стал заявлять в милицию. А почему?
– Не знаю…
– А я знаю. Он боится, что его снова привлекут за убийство ее парня. Но боится он зря. Вероника никому ничего не скажет… Так ему и передай.
– Кому «ему»?
– Мужу своему.
– Зачем?
– Затем, чтобы он оставил в покое Веронику… Да, она была не права, но ведь он сам стал к ней приставать…
– Он к ней приставал? – нахмурилась Ольга.
В ответ Глеб многозначительно промолчал. Да, так оно и было, какие могут быть в том сомнения?
И вообще, он очень устал. Надоела ему вся эта суета вокруг Вероники, вот и возникла вдруг идея решить дело миром. Ведь смог же Зубарев договориться со Свиридовым, и тот целых шесть лет соблюдал перемирие. Договор бы и дальше действовал, если бы Веронике вожжа под хвост не попала.
– Почему он к ней приставал? – не унималась Ольга.
– Потому что детство в заднице заиграло. С огнем твой муж решил поиграть. Вероника ненавидит его. А он решил, все забыто… А не забыто ничего. Поэтому Вероника и попыталась свести с ним счеты. А Свирид хотел ее после этого убить. Но и он не смог. Второй тайм, счет один – один. Может, на этом остановимся?
– В смысле, остановимся?
– Думаю, худой мир лучше доброй ссоры. Да и ссора недобрая. Снова гибнут люди…
– Какие люди?
– Да так, к слову пришлось, – уклончиво отозвался Глеб.
– Ты хочешь, чтобы Дима перестал преследовать Веронику?
– Да. Он оставляет ее в покое, и девушка никому ничего не говорит.
– А она согласна?
– Согласна.
– Тогда и Дима согласен… А если нет, я его уговорю. Нам не нужна эта война…
– Вот и замечательно.
– Когда мы встретимся?
– Зачем нам встречаться?
– Как «зачем»? Должна же я тебе передать ответ от мужа.
– Не надо ничего передавать. Я не верю его словам. Вероника будет под моим присмотром, и если вдруг я замечу хоть какие-то действия со стороны Свирида против Вероники, то сделаю все, чтобы решить с ним вопрос положительно. В смысле, положу в землю. И на этот раз ты меня не остановишь…
– А вдруг я не захочу тебя останавливать? – спросила Ольга и приложила к губам пальцы так, как будто испугалась собственных слов.
– Думаю, до этого дело не дойдет… Встречаться нам не надо. Но у тебя, кажется, есть мой телефон. Позвонишь мне, скажешь… Да, и передай своему мужу, что я тоже начеку. И пусть не тянет ко мне свои грязные руки, а то ведь я обрублю их по самую шею. Вместе с головой… Гена, скажи, это у нас делается?
– Делается, – кивнул Сазонов. – Я не знаю, что там у вас за сыр-бор, но, если с командиром что-то случится, мы тут всех на уши поставим…
– Не надо никого на уши ставить. Я уверена, что мы заключим мир… Пойдем, проводишь меня до машины!
Ольга решительно взяла Глеба за руку и увлекла за собой из палаты. Они вышли во двор госпиталя, по широкой липовой аллее направились к стоянке.
– Ты ее любишь? – с внутренним напряжением спросила женщина.
– Кого?
– Ты прекрасно знаешь, о ком я, – в ее голосе звучало раздражение.
– Если ты про Веронику, то это мое личное дело…
– Скажи, ты из-за нее сюда приехал?
– Когда, сегодня? Сегодня да, из-за нее.
– А вообще?
– К Гене я приехал. А здесь, как обычно, дурдом. С тобой связался, потом Вероника появилась. Не в том я возрасте, чтобы такую карусель крутить.
– Это ты о чем, о сексе?
– Да нет, как раз не о нем, – усмехнулся Глеб. – Мне сейчас точно не до него…
– Что у тебя с Вероникой?
– А это мое личное дело.
– А я в твоем личном деле есть?
– Холост – вот что есть в моем личном деле. Ни ты там не записана, ни Вероника. У тебя свое личное дело, у нее свое, и наши дела никак не пересекаются…
– Ну как же не пересекаются? Они так пересекаются, что все запуталось… Я бы и хотела оказаться в твоем личном деле, но у меня свое личное дело, в этом ты абсолютно прав. Другой вопрос: устраивает ли меня это личное дело? Но вот выбора у меня нет. Я должна остаться со Свиридом.
– Счастливо оставаться!
– Что, и не екнет сердце? – с надеждой и вместе с тем разочарованно посмотрела на Дробова Ольга.
– Мое сердце осталось в двухтысячном году.
– Но я же заслужила прощение, – вздохнула женщина.
– У тебя муж. И он очень жестокий. Не надо испытывать судьбу.
– Но ты же смог защитить от него Веронику. И меня отобьешь.
– Не в том я возрасте, чтобы замужних баб отбивать. Неромантичный у меня возраст… Да и тебе с твоим Свиридовым лучше, чем со мной…
– Я бы поспорила.
– Не надо спорить. Надо ехать к мужу и решать с ним вопрос.
– А если я не смогу решить вопрос? Если он меня прогонит?.. Мне кажется, он подозревает, что между нами что-то было. И это его злит. Он уже угрожал, что может оставить меня ни с чем… Если он меня выгонит, ты меня примешь обратно?
Глеб долго смотрел на Ольгу.
Да, женщина больше всего боится остаться никому не нужной, ей лучше жить с бедным офицером после богатого мужа, чем быть одной. Но не только потому рвалась Ольга к Дробову, что боялась одиночества. Да, она предпочитала ему Свирида, потому что с ним у нее красивая, сытая и спокойная жизнь. Но ведь и Глебу она отдалась на днях не только потому, что ей опостылел супружеский секс и захотелось чего-то остренького. Она предала его, но чувства к Глебу остались. Да и он, чего уж греха таить, дышал к ней неровно. Если Вероника просто нравилась ему, то чувство к Ольге более глубокое. И если она вдруг решит вернуться к Дробову, он сто раз подумает, прежде чем прогнать ее…
Глава 26
Первый раунд. Дурацкий выстрел на набережной, бегство от ментов, пуля в спину, Ольга как спасение, охота за Вероникой, гибель Киргиза, Артемчика, еще кучи пацанов… Свирид пропустил тогда очень сильный удар, но все-таки он смог внушить страх противнику, поэтому Вероника и ее муж пошли на попятную. И Дробов, эта машина смерти, вернулся в Чечню. Счет один – один.
Второй раунд. Свидание с Вероникой, цианид в бокале с коньяком, снова открыт сезон охоты на нее, но тут опять на пути появляется проклятый Дробов. Он-то и предложил боевую ничью. Вероника молчит, а он отказывается от ее физического устранения… Интересное предложение. Только ничья почему-то воспринимается как поражение, а сдаваться не хочется…
– Думаешь, надо отступиться? – Свирид с сомнением смотрел на Ольгу.
– Не думаю, а знаю… Я говорила с Глебом, он сказал, что Зубарев ранен в ногу.
– Ранен? – всполошился Свирид. – Кем ранен?
– Не знаю, – пожала плечами супруга. – Он сказал только, что погибли люди…
– Какие люди?
– Тебе видней… Кого ты за ним посылал? – не без злорадства, как ему показалось, спросила Ольга. – За ним, за Вероникой, за Зубаревым…
